Ведение снайперского огня с деревьев.
1. «С помощью телескопического прицела я часто мог найти немецкого снайпера, прячущегося за живой изгородью. Я не мог его видеть невооруженным глазом, но 10-кратный прицел вытаскивал его из укрытия. Обычно я подползал к изгороди, перед которой было интересующее меня поле. Главным было обнаружить немца, остальное было проще, чем при охоте на белку. Так же, как я мог попасть в нос белки, сидящей в кроне дерева из 22-го калибра, точно так же я мог попасть из моего «Спрингфилда» в открывшуюся мне на расстоянии 300-400 ярдов (самая большая просматриваемая дальность на этой местности) часть каски, лица или плеча.
Я всегда мог сказать, где я нужен. Это было место, откуда после выстрела доносилось: «Врача! Врача!»
Получив вызов, я полз среди овощей и боярышника, старательно оберегая винтовку от грязи, а прицел от ударов о землю, чтобы не сбить наводку.
Помнится один солнечный день. Стая уток возвращалась на север. Я соскользнул в небольшой овраг и двинулся к сержанту, лежащему в унынии без каски, а солнце светило на его красные волосы. Он взглянул на меня и выдавил легкую ухмылку и вновь уставился через открытое поле с молодой травой на изгородь в трехстах ярдах впереди. За ней на низком холме стояла старая ферма. Пустые окна не отражали солнечный свет; вероятно, стекла были выбиты.
Я начал осматривать изгороди через свой прицел. Немецкий снайпер не был простак. Он уже подстрелил двоих наших парней. Я слышал, как медики за зарослями работали с одним из них.
«Легкое», - сказал красноголовый сержант.
«Что?»
«Немец пробил его легкое. Ты же знаешь, как свистит и булькает пробитое легкое?»
«Да».
«Ты еще не засек ублюдка?»
Растения, из которых была изгородь, как раз распускались. Как и все кусты в это время. Трудно заметить белку, когда почки распустятся.
«Нет еще».
«Мне кажется, он справа от фермы».
Я заметил большой темный клубок на вершине дерева. Секунду я изучал его и готов был перевести прицел дальше, посчитав, что это какая-то деформация дерева, как тот пошевелился. Изучив его внимательнее, я заключил, что видел птицу. Медленно я повел прицел вниз по дереву, надеясь, что снайпер проявит себя. Не обнаружив ничего приметного, я опять вернулся к клубку. Чем больше я на него смотрел, тем больше я находил в нем подобие со сжавшимся человеком. Красноголовый сержант кашлянул.
«Это либо он, - ответил я, - либо какой-то клубок».
«Стрельни, и узнаем».
«Я подожду».
Я не хотел, чтобы снайпер пальнул в нас, если это окажется все-таки клубком. Я провел прицелом вдоль изгороди и опять вернулся к дереву. Так прошло несколько минут. Сержант нервно дернулся.
«Я хочу подстрелить его первым», - объяснил я ему.
Вскоре клубок шевельнулся; теперь я знал, что птица здесь ни при чем.
«О'кей, он мой!» - победно сказал я.
Легкий ветерок прошелся вдоль поля, всколыхнув своим дыханием несколько блеклых стеблей травы. Я ввел поправки на ветер и на возвышение. Механизмы прицела были в отличном состоянии благодаря моим стараниям. Солнце обеспечивало мне четкое изображение, хотя листва и скрывала большую часть того, что я ошибочно принял за «клубок». Помня, что он уже подстрелил двоих, я сделал глубокий вдох, почувствовав пряный запах земли, на которой лежал, и плавно нажал на спуск. Винтовка дернулась в отдаче.
Когда я вернул ее в прежнее положение, то увидел сильно качающееся дерево. «Клубок», казалось, качается и пульсирует. Я передернул затвор и опять навел перекрестье прицела на цель. Иногда приходится стрелять в белку два, а то и три раза, если она сидит высоко в ветвях сикоморы, а вы можете вначале видеть только ее нос.
Я опять нажал на курок. Немец, совсем как белка, кувыркнулся со своего насеста и полетел, обламывая ветки, пока не плюхнулся на землю.
Красноголовый сержант хлопнул меня по спине.
«Вот тебе, сукин сын!» - крикнул он. - Ты уделал его!»
Вместе с компанией я пошел через поле взглянуть на труп. Я не хотел рассматривать его, но все равно сделал это. Он был совсем молод, с песочного цвета волосами, в грязной серо-зеленой форме. Его каска валялась за ним. Моя первая пуля проделала большую рану между его ребер. Вторым попаданием ему разворотило грудь. Его глаза были открыты, но не блестели. Его зубы тускло блестели между губ. Зубы убитой белки блестят так же.
«Пора назад. - Голос сержанта звучал одобрительно. - Ты попал ему в сердце. Он был мертв еще до того, как упал на землю».
Это было мое только что «подтвержденное» убийство, если «подтверждение» означает необходимость идти и смотреть на блеск его зубов между губ и дырку от пули. Все убитые люди выглядят одинаково. И пахнут одинаково. После того, как они полежат несколько дней под солнцем или дождем и начнут раздуваться и разлагаться, вы не сможете отличить труп немца от джи-ай по запаху. Впрочем, как и от мертвой коровы».
( июнь 1944 года. Уильям Джонс )
2."...мои однополчане выбили противника с кладбища, расположенного метрах в двухстах от южной оконечности села. На кладбище росли деревья: пять высоких кленов с раскидистыми кронами и толстыми пепельно-серыми стволами, неведомо как уцелевшие в жарких схватках, при бомбежках и артобстрелах.
Сложности, связанные с маскировкой в степи, отступили сами собой. Из книги «Бои в Финляндии» я знала, что в карельских лесах финские снайперы-«кукушки» вели прицельный огонь по нашим войскам, спрятавшись среди веток могучих северных деревьев - сосен, елей, пихт. Почему бы мне не использовать этот опыт?
...Расстояние мне было известно: около двухсот метров. Ветер утих. Температура воздуха приближалась к двадцати пяти градусам тепла. Я взяла в прицел не солдата, а человека с аксельбантом, задержала дыхание, сосчитала про себя «двадцать два - двадцать два» и плавно нажала на спусковой крючок.
Выстрел румыны слышали.
Как не услышать его в пронзительной утренней тишине? Но вероятно, им в голову не сразу пришло, что работает снайпер. Адъютант (ведь аксельбанты - принадлежность их униформы), даже не вскрикнув, повалился набок. Они засуетились возле него, и совершенно напрасно, поскольку пуля попала в переносицу. Я успела перезарядить винтовку два раза, и оба пулеметчика тоже оказались на земле. Бронебойная пуля четвертого выстрела ударила по затвору «МG-34», выведя его из строя.
Противник опомнился и теперь вовсю лупил по кладбищу из минометов и винтовок. Вокруг меня свистели осколки мин и пули. Я прижалась к толстому стволу клена, но вскоре поняла, что он - плохая защита. Пять деревьев - не вековой карельский лес, в котором трудно что-либо разглядеть в вершинах сосен-исполинов. Куски горячего металла тут летали, подобно смертоносному рою, сбивая листья, разламывая тонкие ветки. Чувство страшной опасности оледенило сердце, но растерянности не вызвало. Это новобранец думает: «Такого со мной НЕ МОЖЕТ случиться». Солдат, побывавший под огнем, считает иначе: «Это МОЖЕТ со мной произойти, потому надо быть осторожнее». Тот, кто неоднократно видел смерть своих товарищей, осознает: «Это ДОЛЖНО со мной случиться. Но не случится, если только меня здесь не будет».
Следовало немедленно прыгать, хотя до земли - метра три. Чтобы не разбить дорогостоящую оптику, «снайперку» я повесила на сук, который торчал гораздо ниже, и ринулась вниз, имитируя собственную гибель. Упала неудачно, ударившись правым боком о чей-то могильный камень, и сама подняться не смогла из-за сильной боли. Воронин прислал солдат, и они помогли мне встать на ноги, довели до блиндажа..."(с.1941г.Павличенко)
3."...Бой с противником на участке восьмой и девятой рот прекратился, а по лесу продолжали раздаваться одиночные выстрелы.
- Прекратить стрельбу, - отдал распоряжение начальник штаба Базыма. - Узнать, кто нарушает приказ…
Связные возвратились и доложили, что в их ротах никто не стрелял.
- Как всегда в этих случаях нет виновного, - говорил недовольный начальник штаба. - Слышите, опять стрельба. Это у вас. Немедленно прекратить, - приказал Базыма связному пятой роты.
Послышался топот мчащейся лошади. По дороге к штабу скакала оседланная лошадь без всадника.
- Задержать, - приказал Григорий Яковлевич.
Связные преградили дорогу. Лошадь свернула в сторону и остановилась возле коня командира. Ребята поймали ее за повод и вывели на дорогу. Седло было в крови, не успевшей еще застыть.
- «Кукушки», немецкие снайперы, - высказал я предположение.
- Возьмите взвод разведчиков и прочешите лес, - тут же распорядился начштаба…
Разведчики рассыпались в цепь и осторожно пробирались лесом. Впереди прогремели два выстрела. Взяли направление на звуки. Осматривали деревья и кусты. Останавливаясь, прислушивались, но выстрелы не повторялись. Вот и опушка леса, а «кукушек» не обнаружили. Прочесали лес в обратном направлении. Впустую. Возвратились к штабу. В лесу снова выстрелы.
- Надо выследить «кукушек», - предложил Журов.
Выслали троих разведчиков. Они залегли и пролежали около часа. За это время не было ни одного выстрела. А как только ребята возвратились, «кукушки» ожили.
- Испытаем еще один вариант, - предложил я разведчикам. - Когда пойдем лесом, мы с Журовым и Лучинским незаметно заляжем. Остальные дойдут до опушки и возвратятся…
Залегли. Замаскировались. Дождались возвращения товарищей. Лежим пять, десять, двадцать минут. Никаких признаков присутствия врага. Минуты кажутся часами. Лежим, не шевелимся. Обнаружить себя, значит, стать добычей того, на кого охотимся. Прошло полчаса. Появилась мысль: «Ушли снайперы. Надо и нам уходить… Вот полежу еще минуту и подам сигнал на отход.
Как раз в эту самую минуту на тропе слева послышались шаги. Вдруг над самой головой ба-бах! От неожиданности подпрыгиваю всем телом. Осторожно автоматом отвожу в сторону ветку куста и вижу чуть заметное облачко дыма почти у самой верхушки высокого дерева. Но на дереве никого нет. Взгляд падает на кудрявое дерево рядом. На толстой ветке сидит человек в пятнистом маскировочном костюме. Я прицелился и дал короткую очередь, и только тогда подумал: «Надо было взять живым». Снайпер выпустил из рук винтовку, и она гулко стукнулась о твердую землю.
«Чего же он не падает?» - пронеслось у меня в голове.
Не покидая своего укрытия, наблюдаю за фашистом: ранен или убит. Если ранен, подходить опасно- может гранатами забросать. Опасения напрасны. Голова «кукушки» безжизненно опустилась на грудь. Мертвое тело устойчиво держится на ветке. Присмотревшись, замечаю, что оно пристегнуто ремнем к стволу дерева. Видать, опытный головорез. Даю несколько очередей - ремень лопается, и тело валится на землю.
Снайпер, действительно, оказался опытным и запасливым. Кроме патронов, он имел гранаты, две плитки шоколада, наполовину опорожненную флягу кофе, сигареты и… мел. На деревья забирался с помощью «кошек».
На мои выстрелы прибежал Журов.
- Есть один, - сказал он. - Должен быть и напарник.
- Сначала, Леша, пойди посмотри, кого он подстрелил на тропе. Может, ранен. Окажи помощь, а потом поищем напарника…
Журов возвратился быстро.
- Наповал. В левый висок, - доложил он угрюмо. - Из кавэскадрона парень. Надо Саше Ленкину сказать, чтобы похоронили…
Второго снайпера нашли по следам, которые оставили «кошки» на стволе дерева. Когда мы подошли к дереву, немец бросил гранату, но она не взорвалась. Видимо, он торопился и не привел ее в боевую готовность… Очереди наших автоматов сняли и эту «кукушку».
(Бережной.«Записки разведчика»)
4.Дата: 8.5.1944.
Место: Слободка-Лесная, 6-й участок 196-го гренадерского полка.
Результат: Сюткусу было приказано выявить вражеских снайперов и вывести из строя одного из них. Дальность - 600 метров.
Свидетели: лейтенант Вальтер, адъютант командира батальона.
9 мая 1944 года в Слободке-Лесной 7-й участок 196-го полка был обстрелян точным минометным огнем противника. Мне было очень трудно разглядеть русские траншеи. Я забрался на дерево и увидел на расстоянии 300 метров хорошо подготовленные и укрепленные позиции советских войск, где находилось большое количество живой силы. Мне также удалось заметить танки и противотанковые орудия. Я терпеливо дождался того момента, когда покажется вражеский офицер. Долгое ожидание оправдало себя - по траншее двинулся офицер в щеголеватой форме, которого я тут же подстрелил. (2-й) Затем я попал в еще одного. (3-й).
"Русские открыли огонь по дереву, на котором я сидел, и мне на какое-то время пришлось оставаться на прежнем месте - спуститься сразу я не мог. Мой наблюдающий, адъютант командира батальона лейтенант Вальтер, подтвердил истинность обеих заявок, и я смог сообщить в 7-ю роту и во 2-й батальон о направлении ожидаемого наступления противника."
( Железный крест для снайпера. Убийца со снайперской винтовкой .Бруно Сюткус_)
5.
«...Танки успешно ворвались в лес и через него двинулись к позициям немецкой артиллерии, однако поддерживавшая их 1-я стрелковая рота 1-го МСБ увязла в лесном бою против 2 немецких мотострелковых рот и дальше леса пройти так и не смогла [25, с. 89]. Оправдывая неудачу мотострелков, штаб 1-й ТБр позже отчитался, что «в этом бою противник широко применял снайперов и «кукушек», после того, как лес сев. Долгая Лука был занят нашими частями, «кукушки» пр-ка, продолжали оставаться в нем, ведя огонь по командному составу».
https://tankoved34.livejournal.com/60147.html
6.Дополнительные материалы для самостоятельной работы
Дануте Юргио- 1944г Прибалтика.
Людвиг Бауэр 1943г Донбасс
Маслов Иван Владимирович 1940г Финляндия
Личное отношение(ИМХО)
Рассуждения правильно/неправильно ли вести огонь с деревьев,много ли немного/часто не часто так делали-абсолютно пустопорожнее.Ответ-нет это неправильно(см п1),но так делали...На красный свет ТОЖЕ неправильно бегать и что интересно не всех сбивают.