сингулярная дилемма
А не поговорить ли нам сегодня о запретном и порочном? А не приоткрыть ли мне на минутку маленькую бронированную дверцу в маленькую комнатку с железобетонными стенами без окон? А не озвучить ли мне конфиденциально нескромные мысли? А то давно не брызгали тут ядом двуликие анусы, в процессе чтения с яростным вожделением надрачивающие на гневно осуждаемое и исходящие затем суровой отповедью в мой безупречный адрес.
На исходе последнего апрельского вечера сидела я в своем скрипучем ротанговом кресле у камина, почесывая за ушком у разомлевшей Василиски и по обыкновению углубившись во вдумчивое чтение разных нравоучительных историй из жизни достойных людей. Изредка я прихлебывала горячий шоколад с коньяком, сладко затягивалась терпкой козьей ножкой и размышляла о содеянных сегодня многих благочестивых делах, внутренне преисполняясь за них неимоверной гордостью.
Внезапно ход моих славных занятий был смущен появлением мысли, которая контекстуально не вписывалась в чинно-благородную атмосферу, дефолтно окутывающую меня в тот момент своим изящным идиллическим флером. Поначалу я пыталась отмахнуться от этой непрошенной мысли, но все тщетно. Мысль летала вокруг меня наглой приставучей мухой, жадно вгрызалась в мое слабо сопротивляющееся сознание, властно заполоняла его, и как я ни старалась ее прогнать, как ни топала ногами и ни размахивала сердито руками, все мои попытки угасли втуне.
Отрешенно рухнула я обратно в кресло прямо на Василиску и тут же вскочила, напуганная ее утробным воплем. В растерянности и испуге я закружилась по комнате, бестолково размахивая штопаными рукавами старой коричневой кофты и путаясь в длинной черной юбке. Платок сполз мне на глаза и только ощупью я нашла стену, оперлась на нее, стянула нахер платок, отдышалась и немного пришла в себя.
Непрошенная мысль вновь вцепилась в меня своими острыми когтями и мне ничего не оставалось делать, как безропотно уступить и поддаться ее искушениям.
Я хотела хлебнуть горячего шоколада, чтобы восстановить силы и поправить расшатанные нервы, но он успел остыть и пришлось мне довольствоваться парой-тройкой добрых глотков коньяка.
Далее я вышвырнула Василиску за дверь, заперла дверь на крючок, закрыла на окнах дубовые ставни и опустила плотные портьеры.
После этого скинула коричневую кофту, черную юбку, синие чулки, почти новое бабушкино исподнее и сложила все это обратно в сундук. Из недр шкафа-купе я достала черное белье высокой ценовой категории, успешно пригодившееся мне только однажды, надела его, встала перед зеркалом, охнула, ахнула, слегка покраснела, изобразила экспресс-прическу a la Audrey Hepburn и села перед ноутбуком.
Я побарабанила по столу пальцами и ненадолго задумалась. Мысль, уверенно овладевшая мной, требовала действий, кои я уже сама вовсю жаждала предпринять, и действия эти были безмерно далеки от сути благочестивых деяний, о которых я читала несколькими минутами ранее.
Мои разум и сердце вступили в короткую формальную дуэль и вот я уже разглядываю фотки Михаила, вспоминаю наши стебные диалоги, его голос и улыбку, его безудержный хмельной драйв и хмурый вкусный перегар, его безжизненную утреннюю статику и неутомимую вечерне-ночную динамику. Вспоминаю запах его волос, соленый вкус его пота, драгоценный аромат его тела.
В эти редкие и не особо долгие минуты такого одностороннего единения с ним мне по-своему хорошо. Я тихо произношу его имя и прошу у него прощения за все сделанное и несделанное. А он - бывший одноклассник, бывший близкий друг, бывший родной человек - даже не знает, что я до сих пор думаю о нем с большой благодарностью и глубочайшей нежностью.
Прошло почти два года с нашего расставания. Он два года уже с другой и они наверняка счастливы. А я вот за эти два года так никого и не встретила, кто бы мог превзойти его. Да, прошло два года и что-то уже угасло, отбушевало, отболело, а что-то осталось во мне навечно.
Всего две недели я знакома с Ромой, который мне безусловно симпатичен и мне с ним даже уютно и хорошо. В сложные моменты я всегда сильна разумом и сейчас я сознательно изо всех сил стараюсь привыкнуть к Роме и найти в нем нужное мне, прочувствовать в нем того, кто мне нужен и я искренне верю, что с ним у меня все сложится и я не потеряю его по собственной глупости и самонадеянности.
Мы не видимся и не общаемся с Михаилом два года. Дважды я поздравляла его с днем рождения и дважды он отвечал суховатым "спасибо". Больше никакого общения нет. За эти два года не было дня и не было вечера, чтобы я не думала о нем, чтобы не вспоминала его и не кляла себя за непозволительную опрометчивость в отзвучавших резких словах и исполненных радикальных решениях. Он многое прощал и на многое закрывал глаза, но однажды ушел. Я долго не могла поверить в реальность ухода и ждала, ждала, ждала...
Он не вернулся.
Пронзительно звенят во мне высокая светлая печаль и аналогичная тоска. Я оцепенело смотрю на фотографию Михаила. В какой-то момент мной овладевает сильнейшее желание перекинуться с ним хотя бы одним словом. Желание услышать его голос буквально обжигает, душит меня и, реально, скажи мне кто в тот момент, что за диалог с ним нужно заплатить в неведомую кассу, я бы сполна заплатила без раздумий.
Я робко держу телефон и откладываю его. Барабаню пальцами по столу.
Я открываю его страничку в ВК. Вижу, он онлайн.
Моя еле живая решимость колеблется. Я боюсь обратиться к нему.
Больше всего я бы не хотела, чтобы он рассердился на меня. Пусть он будет равнодушен, строг и суховат, даже молчалив и может даже в какой-то степени презрителен ко мне, но только не сердит. Его гнева я боюсь больше всего на свете. Однажды я прочувствовала его справедливую испепеляющую мощь (речь не о школьном инциденте) и ни за что не хотела бы повторения подобной термоядерной вспышки.
Я стою на каком-то краю решимости пополам с безрассудством и долей отчаяния. Мне очень хочется, чтобы он стал 'off', но еще больше хочется, чтобы остался 'on'.
Я делаю шаг и набираю текст: "че как и все такое?? как сам?? вспоминала тебя че-т сегодня, захотела черкануть вот.. )) просто так.. без всяких )) это пояснила, чтобы пацан не ссал.. или пацан уже не пацан душой?? ))".
Задерживаю дыхание и закидываю мессагу.
Почему-то снайпер не палит в окно, спецназ не ломает дверь, монитор не взрывается презрением и возмущением.
Я уже торопливо грызу себя насмерть за несдержанность и готова забраться в морозильник и безвылазно сидеть там лет двести, пока опасность не минет.
Вдруг браузер деловито звякает сигнальчиком и вкладка "Диалоги" равнодушно мигает мне.
Я догадываюсь, кто это мне ответил, но не спешу открыть вкладку. В башке проносятся пара тысяч возможных вариантов его ответа, который я заслужила, и все они сводятся примерно к следующему.
- ты зря мне пишешь;
- нам не о чем говорить;
- забудь меня навсегда;
- оставь меня в покое;
- никогда не пиши мне больше;
- былого не вернуть и советую заняться своим будущим;
- отвали;
- ты совсем прихуела!
Закусив губу, я храбро открываю вкладку и, крепко ухватившись за стол, читаю ответ: "Кто ссыт, тот гибнет. Да все норм. Здарова. Сама-то при делах?"
Мгновенно я забываю все дурные переживания и моя душа за четверть секунды наполняется незабытым драйвом, уверенностью, ироничностью, бесстрашием, обожанием и еще многим чем, что некогда было в наших отношениях.
В моих венах журчат дикий восторг с жуткой радостью, я взмахиваю крыльями и взлетаю ввысь и парю там в его мысленных объятиях, о которых он не знает...
Мы разговариваем...
Мы говорим долго. Сначала текстово в ВК, потом Миша предлагает перейти в скайп.
Я невозмутима, улыбчива, добра, иронична. Я безудержно кайфую. Я по-наркомански наслаждаюсь. Я упиваюсь его голосом, взглядом, неподражаемым юмором, всей незабытой атмосферой его добрых подъебок.
Я очень удивлена таким его беспредельно теплым отношением. Абсолютно не ожидала этого.
Я обмолвилась, что пролетело уже почти два года. Он соглашается и невозмутимо добавляет, что два года - это чуть больше чем мой IQ. Я соглашаюсь и счастливо хихикаю ровно на обозначенный уровень.
В какой-то момент он шутливо советует мне тщательно подбирать слова. Я мигом отвечаю, что если и буду что тщательно подбирать, то только упавшую еду с пола. Он очень доволен ответом и сдержанно хвалит.
Мы проговорили часа три.
О былом не говорили, не вспоминали ничего такого. Не прозвучало никакого намека на прежние недомолвки и на вряд ли забытые полуобиды. Говорили только о нынешних делах, событиях и прочем повседневном.
Я рассказала о Роме. Миша умеренно поинтересовался обстоятельствами знакомства, его характером, родом занятий, отношением ко мне. Я отвечала умеренно детально и достаточно откровенно.
Да, во время нашего разговора Михаил находился дома один и пил пиво.
Почти всю ночь я лежала, вертелась без сна и изводила себя мегатоннами мыслей.
Порой я понимаю в разы больше, чем сказано и наш внезапный диалог был именно таким случаем. Я ощутила его былой, едва уловимый, интерес. Он был энергичен, внимателен и добр. Все это не зря и не просто протокольное соблюдение прежних дружеских формальностей.
Я знаю и помню, что Миша абсолютно не любопытен к тому, что его не касается напрямую, но мне он задал вопросов побольше, чем мог бы задать при других обстоятельствах.
Я лежу и верчусь без сна. Все мое существо захвачено мыслями о Михаиле и я содрогаюсь от плохо сейчас понимаемой возможности возобновления отношений, в которую я, естественно, не верю и совсем не допускаю ее реальность в обозримом будущем. Все финальные разговоры окончены, все решения обдуманы и приняты.
Сегодняшний диалог?
Да что он значит по самому большому счету?
Ничего!
Он просто валялся, пил пиво и от скуки трещал со мной.
Почему бы и нет?
Часы на подконнике настойчиво мигают красным - 03:12.
Я поднимаюсь и тихо делаю себе кофе.
Включаю ноутбук и подтаскиваю столик к дивану.
Я делаю глоток кофе, искоса поглядываю на дверь и открываю две фотографии.
Миша стоит в бриджах цвета топленого молока и в красной футболке с белой надписью "Property of Athletics Dept.". С шеи свисают его вечные наушники. Он курит и слегка улыбается. На нем солнечные очки. Ветер взъерошил ему волосы.
Рома на работе. На нем белая поварская куртка. Она немного расстегнута и видна грудь. Рукава закатаны и видны мускулистые руки. Рома держит нож и улыбается.
Рома и Миша - два моих друга. Один в прошлом, другой в настоящем.
Я перевожу взгляд с одного на другого и думаю.
Миша для меня бесценен. Он очень много сделал для меня. Не побоюсь признаться, что он в определенном смысле даже воспитал меня. Мое чувство юмора развито и отшлифовано Михаилом. Он пристрастил меня к своей музыке, познакомил с целым пластом достойных фильмов.
Никто не превзошел Мишу. Никто не сравнится с ним. Он превыше всех, но с ним все закончено.
Рома дорог мне своим нынешним отношением. Он симпатичен, атлетичен, энергичен, умен и обладает неплохим чувством юмора. Он в меру строг, в меру добродушен, в меру ленив. Я уловила, что Рома немного обидчив, но ярко и напрямую он это ни разу не продемонстрировал. Рома удачно встретился мне в нужный момент и сразу вписался в мои жесткие требования, которые я уже была готова значительно снизить.
Юмор Михаила филиграннее, чем Ромин юмор и качественно он другой. Миша - математик и логик. Рома не злоупотребляет этим на бытовом уровне, он больше - гуманитарий. Эрудиция Михаила в разы превосходит Ромину.
Оба очень много работают. Миша зарабатывает втрое больше Ромы. Оба щедрые и совсем не жмоты.
Рома нехило выпивает по случаю, но очень пьяным я его не видела. Миша пьет стабильно по выходным - чаще пиво, иногда водку, виски, или коньяк, или что другое покрепче - и пьяным я его видела бессчетное количество раз.
Все же, случись мне сию минуту решать вопрос развития отношений с Ромой или возобновления оных с Мишей, я без всяких размышлений вернулась бы к Михаилу. Пусть даже я бы знала наверняка, что буду с ним месяц-два-три, даже неделю, даже один день, а потом вновь все распадется, Рома меня не примет обратно и мне суждено будет долго-долго прозябать одной и довольствоваться редкими одноразовыми случками, я бы все равно безоглядно прилетела бы к Мише, приползла бы на коленях и упала бы у его ног...
