Перевод с экономического
Интересная статья Капелюшникова о "нелегитимной собственности" по ссылке
conceptualist'a.
Считаю Капелюшникова одним из лучших российских экономистов.
Но вот тексты экономистов, даже лучших, читаю последнее время с трудом - очень хочется поправить некоторые фразы.)
По моей просьбе Репин сделал перевод начала статьи Капелюшникова с экономического на язык терминомики. Вот что получилось:
Собственность без легитимности?
Владение не по праву?
Перевод основной массы производственных активов из государственной собственности в частную был важнейшим элементом рыночных реформ во всех постсоциалистических странах. Во многих отношениях этот процесс являлся беспрецедентным и в мировой экономической истории ему с трудом удается подыскать сколько-нибудь близкие аналоги. И хотя главная задача - возрождение частной собственности в бывших плановых экономиках - была, казалось бы, успешно решена, за это пришлось заплатить достаточно высокую цену: у значительной части общества сформировалось открытое неприятие как самой приватизации, так и всего, что было с ней связано. Так, возникновение в них устойчиво негативного отношения к крупной частной собственности было фактически предопределено тем, что основу ее происхождения составили именно приватизационные сделки.
Перевод основной массы государственного имущества в частное владение был основой реформ во всех постсоциалистических странах. Масштабы приватизации были беспрецедентны, но многим она не понравилась, поскольку сопровождалась появлением крупных частных владений.
Как следствие, все постсоциалистические страны - кто в большей, кто в меньшей степени - столкнулись с проблемой низкой легитимности сложившихся в ходе приватизации структур собственности. Конечно, учитывая масштабы и темпы приватизационного процесса, высокую степень неопределенности и отсутствие практического опыта, глубину трансформационного кризиса и исходную слабость государственных институтов, такой итог можно было бы считать закономерным, если не неизбежным. Однако для многих политиков и экономистов он, похоже, явился полной неожиданностью.
Негативное отношение к приватизации во всех постсоциалистических странах явилось полной неожиданностью для многих политиков и экономистов.
По понятным причинам, в России дискуссия о легитимности собственности была с самого начала сверхполитизирована и протекала в крайне накаленной общественной атмосфере. Показательно уже то, что велась она в основном либо в газетной и журнальной публицистике, либо в Интернете, почти не затрагивая академическую науку[1]. Разброс высказываемых мнений был и остается предельно широким: одним все это кажется псевдопроблемой, искусственно раздуваемой в интересах определенных политических сил, другим - вопросом первостепенной важности, от решения которого зависит ни много ни мало будущее страны. Но в чем большинство российских комментаторов тем не менее сходятся, так это в стремлении сразу переходить к политическим оценкам и практическим выводам, минуя собственно аналитическую стадию обсуждения. В такой ситуации представляется нелишним задержаться именно на этой - аналитической - стадии и прежде, чем двигаться вперед, попытаться разобраться в природе самой проблемы легитимности собственности. Как можно надеяться, подобный подход позволит перевести обсуждение в более рациональное русло и избежать, насколько это возможно, как произвольных толкований, так и поспешных рекомендаций, которыми переполнены публикации на данную тему.
Дискуссия о приватизации, о правах была накалённой. Велась она в популярных газетах и журналах, в Интернете, но не академическими учёными, поэтому мало дала для понимания происходящего.
Одна из целей работы - показать, что при анализе проблемы нелегитимности собственности могут продуктивно использоваться идеи и методы, выработанные новой институциональной экономической теорией. На мой взгляд, обращение к ним позволяет увидеть этот феномен в новом свете, лучше понять порождающие его механизмы и более адекватно оценить вызываемые им следствия.
Цель работы - внести это понимание
1. Легальность и легитимность
1. Законность и справедливость
Как известно, понятие «легитимности» было введено в современные социальные дисциплины М. Вебером при обсуждении возможных источников политической власти и позднее стало активно использоваться при изучении множества иных, зачастую далеких друг от друга проблем[2]. Для нашей темы ключевое значение имеет разграничение двух взаимосвязанных, но тем не менее не совпадающих характеристик социального порядка - легальности и легитимности. К сожалению, в социологической и политологической литературе описание этой дихотомии нередко оказывается настолько переусложненным и непрозрачным, что без попытки дать ей более внятное и предметное рабочее определение, по-видимому, не обойтись.
В литературе описание разницы между понятиями, вынесенными в заголовок, переусложнено, поэтому без предварительного разъяснения не обойтись.
Воспользовавшись представлениями, выработанными в рамках новой институциональной экономической теории, можно было бы сказать, что легализация связана с формальными, тогда как легитимация - с неформальными механизмами признания чьих-либо прав на что-либо. Говоря проще, легитимация - это признание окружающими прав некоего X на некое Y, где неопределенное выражение «окружающие» используется намеренно, чтобы в зависимости от контекста вместо него можно было подставить то, что больше всего подходит в том или ином конкретном случае. Отказ в таком признании - это базовый, наиболее фундаментальный и наиболее доступный инструмент инфорсмента, поскольку пользование им чаще всего не требует больших издержек и обходится практически бесплатно. Это дисциплинирующее средство, которое почти всегда есть у слабых против сильных, и несмотря на его кажущуюся хрупкость и эфемерность, оно, как ни странно, иногда срабатывает и оказывается вполне эффективным.
Теоретически легальность и легитимность могут выступать в нескольких различных сочетаниях. В Таблице 1 представлена простейшая типология альтернативных институциональных режимов, включающая четыре возможных комбинации формального и неформального признания прав собственности. Режим A соответствует «оптимальному» состоянию институциональной системы, когда требования легальности и легитимности совпадают; режим B - состоянию «внелегальности», когда формальная правовая система отказывается признавать существующие де факто права собственности, которые несмотря на это повсеместно признаются неформально; режим C - состоянию «безлегитимности», когда формальное признание прав собственности не сопровождается их неформальным признанием; наконец, режим D - состоянию «чистой криминальности», когда права собственности лишены как формальной, так и неформальной общественной санкции и, следовательно, могут опираться либо на голую силу (когда они легко видимы) либо на полную информационную непрозрачность (когда их удается сделать невидимыми для посторонних)[3].
В Таблице 1 представлены четыре типа комбинаций законных и справедливых дел. А: законное и справедливое совпадают. Это оптимальная комбинация. В: существующие де факто права, не признаются законом, они вне закона. С: законные действия не признаются справедливыми. Д: незаконное несправедливо и, наоборот.
Может он и больше бы успел перевести, но у него тренировка.)
conceptualist'a.
Считаю Капелюшникова одним из лучших российских экономистов.
Но вот тексты экономистов, даже лучших, читаю последнее время с трудом - очень хочется поправить некоторые фразы.)
По моей просьбе Репин сделал перевод начала статьи Капелюшникова с экономического на язык терминомики. Вот что получилось:
Собственность без легитимности?
Владение не по праву?
Перевод основной массы производственных активов из государственной собственности в частную был важнейшим элементом рыночных реформ во всех постсоциалистических странах. Во многих отношениях этот процесс являлся беспрецедентным и в мировой экономической истории ему с трудом удается подыскать сколько-нибудь близкие аналоги. И хотя главная задача - возрождение частной собственности в бывших плановых экономиках - была, казалось бы, успешно решена, за это пришлось заплатить достаточно высокую цену: у значительной части общества сформировалось открытое неприятие как самой приватизации, так и всего, что было с ней связано. Так, возникновение в них устойчиво негативного отношения к крупной частной собственности было фактически предопределено тем, что основу ее происхождения составили именно приватизационные сделки.
Перевод основной массы государственного имущества в частное владение был основой реформ во всех постсоциалистических странах. Масштабы приватизации были беспрецедентны, но многим она не понравилась, поскольку сопровождалась появлением крупных частных владений.
Как следствие, все постсоциалистические страны - кто в большей, кто в меньшей степени - столкнулись с проблемой низкой легитимности сложившихся в ходе приватизации структур собственности. Конечно, учитывая масштабы и темпы приватизационного процесса, высокую степень неопределенности и отсутствие практического опыта, глубину трансформационного кризиса и исходную слабость государственных институтов, такой итог можно было бы считать закономерным, если не неизбежным. Однако для многих политиков и экономистов он, похоже, явился полной неожиданностью.
Негативное отношение к приватизации во всех постсоциалистических странах явилось полной неожиданностью для многих политиков и экономистов.
По понятным причинам, в России дискуссия о легитимности собственности была с самого начала сверхполитизирована и протекала в крайне накаленной общественной атмосфере. Показательно уже то, что велась она в основном либо в газетной и журнальной публицистике, либо в Интернете, почти не затрагивая академическую науку[1]. Разброс высказываемых мнений был и остается предельно широким: одним все это кажется псевдопроблемой, искусственно раздуваемой в интересах определенных политических сил, другим - вопросом первостепенной важности, от решения которого зависит ни много ни мало будущее страны. Но в чем большинство российских комментаторов тем не менее сходятся, так это в стремлении сразу переходить к политическим оценкам и практическим выводам, минуя собственно аналитическую стадию обсуждения. В такой ситуации представляется нелишним задержаться именно на этой - аналитической - стадии и прежде, чем двигаться вперед, попытаться разобраться в природе самой проблемы легитимности собственности. Как можно надеяться, подобный подход позволит перевести обсуждение в более рациональное русло и избежать, насколько это возможно, как произвольных толкований, так и поспешных рекомендаций, которыми переполнены публикации на данную тему.
Дискуссия о приватизации, о правах была накалённой. Велась она в популярных газетах и журналах, в Интернете, но не академическими учёными, поэтому мало дала для понимания происходящего.
Одна из целей работы - показать, что при анализе проблемы нелегитимности собственности могут продуктивно использоваться идеи и методы, выработанные новой институциональной экономической теорией. На мой взгляд, обращение к ним позволяет увидеть этот феномен в новом свете, лучше понять порождающие его механизмы и более адекватно оценить вызываемые им следствия.
Цель работы - внести это понимание
1. Легальность и легитимность
1. Законность и справедливость
Как известно, понятие «легитимности» было введено в современные социальные дисциплины М. Вебером при обсуждении возможных источников политической власти и позднее стало активно использоваться при изучении множества иных, зачастую далеких друг от друга проблем[2]. Для нашей темы ключевое значение имеет разграничение двух взаимосвязанных, но тем не менее не совпадающих характеристик социального порядка - легальности и легитимности. К сожалению, в социологической и политологической литературе описание этой дихотомии нередко оказывается настолько переусложненным и непрозрачным, что без попытки дать ей более внятное и предметное рабочее определение, по-видимому, не обойтись.
В литературе описание разницы между понятиями, вынесенными в заголовок, переусложнено, поэтому без предварительного разъяснения не обойтись.
Воспользовавшись представлениями, выработанными в рамках новой институциональной экономической теории, можно было бы сказать, что легализация связана с формальными, тогда как легитимация - с неформальными механизмами признания чьих-либо прав на что-либо. Говоря проще, легитимация - это признание окружающими прав некоего X на некое Y, где неопределенное выражение «окружающие» используется намеренно, чтобы в зависимости от контекста вместо него можно было подставить то, что больше всего подходит в том или ином конкретном случае. Отказ в таком признании - это базовый, наиболее фундаментальный и наиболее доступный инструмент инфорсмента, поскольку пользование им чаще всего не требует больших издержек и обходится практически бесплатно. Это дисциплинирующее средство, которое почти всегда есть у слабых против сильных, и несмотря на его кажущуюся хрупкость и эфемерность, оно, как ни странно, иногда срабатывает и оказывается вполне эффективным.
Теоретически легальность и легитимность могут выступать в нескольких различных сочетаниях. В Таблице 1 представлена простейшая типология альтернативных институциональных режимов, включающая четыре возможных комбинации формального и неформального признания прав собственности. Режим A соответствует «оптимальному» состоянию институциональной системы, когда требования легальности и легитимности совпадают; режим B - состоянию «внелегальности», когда формальная правовая система отказывается признавать существующие де факто права собственности, которые несмотря на это повсеместно признаются неформально; режим C - состоянию «безлегитимности», когда формальное признание прав собственности не сопровождается их неформальным признанием; наконец, режим D - состоянию «чистой криминальности», когда права собственности лишены как формальной, так и неформальной общественной санкции и, следовательно, могут опираться либо на голую силу (когда они легко видимы) либо на полную информационную непрозрачность (когда их удается сделать невидимыми для посторонних)[3].
В Таблице 1 представлены четыре типа комбинаций законных и справедливых дел. А: законное и справедливое совпадают. Это оптимальная комбинация. В: существующие де факто права, не признаются законом, они вне закона. С: законные действия не признаются справедливыми. Д: незаконное несправедливо и, наоборот.
Может он и больше бы успел перевести, но у него тренировка.)