Весенняя тина
В прошлом году подробно обсуждали повесть Тургенева «Вешние воды», а ведь оказывается, спустя 14 лет после нее Чехов написал короткий рассказ «Тина» с похожим сюжетом.
В нем поручик Александр Григорьевич Сокольский приезжает к богатой наследнице водочного завода Сусанне Моисеевне Ротштейн по делу - ему тоже нужны деньги на скорую свадьбу, а покойный отец Сусанны как раз задолжал двоюродному брату героя половину необходимой суммы.
Пересказывать сюжет не буду, но про концовку можно догадаться и так: через неделю герой уже забыл про свою невесту и остался у Сусанны.
Конечно, Ротштейн это не прямо Полозова Тургенева, но у них даже образ похожий, обе они не красавицы, а ведут себя так, что срывают героям шаблон. «Что за чудачка!» - размышляет Санин, «психопатка какая-то» - думает Сокольский.
Рассказ Чехова произвел сенсацию, при этом поведение героев, как и в случае Турненева, тоже мало кто понял, например, критик Константин Медведский писал: «Но при чем тут тина? Что было неотразимо обаятельного и чарующего в еврейке? каким волшебством отрывала она мужей от жен и женихов от невест? Г-н Чехов ничего не разъясняет. <…> В конце концов остается успокоиться на том заключении, что автор сам не знает внутренней подкладки происшествий, о которых рассказывает».
Стоит отметить, что хотя творчество Тургенева Чехов хорошо знал и любил, на самом деле он прекрасно понимал происшествия, о которых рассказывал, ведь героиня рассказа основана на реальном человеке, его невесте Дуне Эфрос, подруге младшей сестры Чехова.
Написан рассказ был в 1886 году, как раз после бурного романа и несостоявшейся свадьбы с Эфрос в том же году.
Из письма Чехова своему приятелю Билибину 18 января 1886 года: «Святки стоили мне около трехсот… Ну не шальной ли? Не-ет, беда быть семейным! Впрочем, вчера, провожая домой одну барышню, сделал ей предложение… Хочу из огня да в полымя… Благословите жениться».
1 февраля ему же: «Женитьба моя, вероятно, - увы и ах! Цензура не пропускает… Моя она - еврейка. Хватит мужества у богатой жидовочки принять православие с его последствиями - ладно, не хватит - и не нужно… И к тому же мы уже поссорились… Завтра помиримся. но через неделю опять поссоримся. С досады, что ей мешает религия, она ломает у меня на столе карандаши и фотографии - это характерно… Злючка страшная… Что я с ней разведусь через один-два года после свадьбы - это несомненно… но… fnis».
И уже 28 февраля: «Я еще не женат. С невестой разошелся окончательно. То есть она со мной разошлась. Но я револьвера еще не купил и дневника не пишу. Всё на свете превратно, коловратно, приблизительно и относительно».
Хотя свадьба не состоялась, их отношения в некотором виде еще продолжались. Так, летом того же года Эфрос пишет ему из курорта в Железноводске: «О богатой невесте для Вас, Антон Павлович, я думала еще до получения Вашего письма. Есть здесь одна московская купеческая дочка, недурненькая, довольно полненькая (Ваш вкус) и довольно глупенькая (тоже достоинство). Жаждет вырваться из-под опеки маменьки, которая ее страшно стесняет. Она даже одно время выпила 1,5 ведра уксусу, чтобы быть бледной и испугать свою маменьку. Это она нам сама рассказала. Мне кажется, Вам понравится, денег очень много. <…> Я надеюсь, Антон Павлович, что Вы не будете жестоки и не захотите меня лишить удовольствия получать Ваши письма».
В марте следующего года Чехов упоминает Дуню в письме к Марии Киселевой: «Про какой орден Вы пишете, уважаемая Мария Владимировна? Я не понял… Если Вы намекаете на тот красный шнур, который я ношу на шее из уважения к вкусу и носу известной Вам израильтянки, то спешу Вас уверить, что заслуг с моей стороны не было никаких, а потому означенный шнур совсем нельзя назвать орденом. Скорее это петля - символ любви, семейного счастья».
Как пишет литературовед Елена Толстая, «то, что Дуня украсила своего грешного жениха красным шерстяным шнурком, каким, как известно, в храмовую эпоху украшался жертвенный козел, может навести на интересные психологические размышления. Как бы то ни было, Чехов сам приравнивает его к “петле”, а через много лет, в рассказе “В овраге”, такой же красный шнурок украсит шею незадачливого жениха в сцене безрадостной свадьбы».
Кадр в начале поста взят из мини-сериала «Чехов и К°», который включает в себя 30 рассказов писателя и создан при участии известного режиссера театра и кино Дмитрия Брусникина. Правда, в серии про «Тину» там экранизировали только половину рассказа, да и концовку как всегда умудрились испортить.