Читать Ленина
Случайное наблюдение о «старых добрых книгах».
Кому-то может показаться, что Ленин мыслил «примитивно». На самом деле, он мыслил конкретно, исторично и, во всяком случае, нестандартно. Его парадоксальный текст «Лев Толстой как зеркало русской революции» вполне мог быть опубликован в каком-нибудь модном филологическом журнале типа «НЛО» («Новое литературное обозрение»). А вот выделение ленинского текста из так называемого «марксизма-ленинизма» требует «диалектического» терпения. Поясню на примере.
Читаю книгу трудов Анатолия Васильевича Луначарского «Религия и просвещение» (М., 1985). Открывает этот сборник вступительная статья кандидата философских наук Ю.Б. Пищика «Следуя ленинскому завету». Оказывается, в вопросах религии и атеизма Луначарский следовал «ленинскому завету» (кстати, Ю.Б. Пищик - автор статьи «Атеизм» в БСЭ, специалист, так саказать)… Между прочим, далеко не все тексты Анатолия Васильевича по этим вопросам так уж легко найти. Попробуйте - для интереса - поискать его книгу «Религия и социализм» или, скажем, сборник «Очерки философии коллективизма» со статьями Луначарского, Горького, Богданова, Базарова 1909 года (был, к счастью, переиздан в 2012 году). Если базовые тексты Луначарского оставить в стороне, то, вероятно, можно представить этого автора пламенным ленинцем. Но я не о Луначарском.
В статье «Следуя ленинскому завету» автор даёт слово Ленину: «… Не могу припомнить ни одного известного мне социалистического сочинения или мнения выдающихся социалистов о будущем социалистическом обществе, где бы указывалось на ту конкретную практическую трудность, которая встанет перед взявшим власть рабочим классом, когда он задастся задачей превратить всю сумму накопленного капитализмом богатейшего, исторически неизбежно необходимого для нас запаса культуры и знания и техники, - превратить всё это из орудий капитализма в орудие социализма. Это легко в общей формуле, в абстрактном противопоставлении, но в борьбе с капитализмом, который не умирает сразу и тем более бешено сопротивляется, чем ближе к смерти, это задача величайшего труда».
Этот прекрасный во всех отношениях текст комментирует Ю.Б. Пищик: «“Сохранить” ценное, общечеловеческое, необходимое и “отбросить” классово чуждое, анахронистичное, исчерпавшее себя наследие прошлого, можно было лишь путём кропотливого и тонкого анализа самого этого прошлого, его места в социальной и духовной жизни народных масс. Здесь требовались не только знания, не только верность идеалам и принципам марксизма, но и глубокое понимание психологии различных социальных слоёв, “чувствование времени”».
Налицо «противоречие» между Лениным и Пищиком. Автор «Атеизма» ставит сложные и очень важные задачи: сохранить ценное, отбросить классово чуждое, познать психологию народных масс и остаться верным принципам марксизма. Только эти задачи не имеют отношения к ленинскому тексту, в силу каких-то обстоятельств Пищик не понимает «ленинской диалектики». Сравните: «превратить всю сумму накопленного… запаса» (Ленин) - «сохранить ценное… и отбросить классово чуждое» (Пищик). Ленин говорит, что весь буржуазный уклад нужно преобразовать в «орудие социализма». С подлинным драматизмом он пишет о том, что никто до сих пор не ставил этой проблемы: «всю сумму» нужно «превратить» в нечто иное; а Пищик ставит задачу отобрать, просеять «общечеловеческое», пропустить «запас» через фильтр «принципов марксизма». У Ленина нет здесь никакой «общечеловечности», он не говорит ничего тривиального - он ставит острейший для него вопрос. Вся культура, все знания, вся техника созданы «под капитализм»; другой культуры и техники у пролетариата нет, он заимствует чуждый уклад. Этот уклад «бешено сопротивляется». Это совершенно реальная проблема, требующая философских, организационных и технических решений.
В 1985 году философски подкованный ленинец уже не может уловить не только масштаб проблемы, но и саму проблему. Он поступает с Лениным по собственным рецептам - одно сохраняет, а другое отбрасывает. Коллективный советский «атеист-ленинец» исходил из «чувствования времени». Из тех задач, которые ставит советская номенклатура. Ставшая классом, она отбрасывает «классово чуждое» - трагическую сложность вхождения в социализм. Номенклатуре «классово чужд» подлинный Ленин. Он сложен. Даже Ленин сложен! Маркс этому классу ещё более чужд.
Пламенные ленинцы от философии читают и интерпретируют тексты «классиков», конструируя тривиальный, неповоротливый, прозрачный как дистиллированная вода «марксизм-ленинизм». Мы знакомимся с Марксом, Лениным и «выдающимися социалистами» по сборникам тех лет, снабжённым обтекаемыми комментариями, согласно которым, в общем-то, и Маркс следовал «ленинскому завету». «Диалектика» же в том, что «ленинскому завету» никогда не следовал даже Ленин. И в первую очередь Ленин! Многие из нас знают не Ленина, а Ойзермана, Пищика и прочих авторов, находившихся в авангарде «диамата». Поэтому до сих пор Ленина читает не мой разум, а «маленький пищик», поселившийся в моём разуме. Он отбрасывает «классово чуждое» и превращает Ленина в «общечеловека». Он опирается на всю советско-талмудическую традицию, бешено сопротивляясь подлинной диалектике.
Речь, конечно, не о Юрии Пищике, писавшем гладкие, «добротные» вступительные и энциклопедические статьи. И не о Ленине даже. А о том, что нужно заново учиться читать «классиков». Читать без «внутреннего пищика», самостоятельно. Между прочим, без «пищика» интереснее.