Исповедь Грибника (Но Мой Плот 2)
Когда уплыл кулёк с грибами, и мы его не смогли догнать, сделалось настолько горько, что скорее зло. Который уже день мы питались грибами, приправливая их остатками крупы. А работа была тяжелая - пилить, таскать бревна на плот, дрова попутно заготавливать, грибы искать. Вечное подсасывание в желудке, какое-то чахоточное бессилие и раздражающий уральский дождь. - Кулёк плыл впереди! - Единственная наша еда, почищенная и порезанная на предстоящий ужин. Мучительное зрелище - теперь уже до коликов в животе! -Уплывал под нашими полными отчаянья глазами. Никогда не забуду, как он мелькал между бурунами, исчезал и появлялся, а отрыв, несмотря на все наши усилия, увеличивался. Плот то и дело натыкался на камни, вздыбливался и почти неуправляемо вертелся. Работа шестами и балансирование на полусогнутых вытягивали последние силы.
С полным ощущением справедливости своего отчаянья я выматерил реку в голос. Или мне сейчас кажется, что в голос, возможно, я что-то пищал про себя. У мата очень мало применения в жизни - от него больше тошнит. Но вот его стихия - гнев голодного уязвленного человека. Река не виновата, неет… Но кто?! Должен быть козел, психика так устроена! И когда не на кого свалить, виновата река! Матом все эти перекаты и плесы, камни эти, от которых ноги болят, и отлягет, отлягет! Усталый и голодный человек очень легко расстраивается. Слишком легко - пару дней недоедания для истощенного месяцем тайги и рюкзака организма и всё, - готов молиться на любую пищу. Радоваться грибу не как грибник, а как лагерный беглец. Истово, честно - гриб тебя ждал и дождался. Рос-подрастал среди этих ёлок, курумов. Червивый? Нет, Серёга, нету там червей, это просто…просто черви, - выползут! А не выползут - это их проблемы, не наши. Так ведь, Серёга?
Но как только пакет уплыл, грибы в лесу сразу кончились. Неспроста! Не надо про биоценозы, не в настроении, извините, голоден. Уже готов на жертву!? Кому? Что? Последнюю телогрейку отдам за похлебку! Несколько недель в бессловесной тайге - плавно и сыпуче погружаешься в мифологическое естество. Готов поверить во что угодно, кому угодно, если этот неведомый пробудит в лесу грибы, или ягоды. Но прочесывание леса не давало нужных результатов - грибы попрятались. И когда мы с Серегой на следующий день подобрали у таежной избушки пару брошенных кем-то наземь надкусанных съежившихся огурчиков, да пол луковицы - это были вкуснейшие овощи мира. Дар! Чтобы найти объедки, пришлось буквально прошерстить траву вокруг избы. Было видно, что люди не так давно ночевали тут, значит, должны быть объедки! И мы их нашли, потому что детективные способности пропорциональны чувству голода! А оно росло, остатки крупы к тому времени стали крошками. В избе же оказалась только соль - закон.
Было холодно. Не-то чтобы сильно холодно, а так по-уральски и по-сентябрьски зябко. Чтобы дрожать или ожидать дрожи. От голода, по большому счету. И мы искали какую-нибудь одежонку на заброшенном прииске, где сбивали плот. Нашли только занюханную прогорклую телогрейку - я одел от ветра, - всё же барьер. Рукав один выбросил - уж очень промок и промаслился. Это был знаменитый золотой прииск, его перемывали более ста лет кряду, старатели бросили изувеченную долину в который уже раз, - фарт ушел. Перекопанная промприборами долинка стала на пару дней нашим двором - мы заселились в баню на окраине. Ее нам подсказали рудознатцы, которых мы застали на Цитринах. Лежа вечером на топчане я думал, как здесь кипела жизнь 30-40 лет назад: геологи, манси, олени. Никого не осталось, всё сгинуло или переменилось. Оленеводы постреляли своих оленей, а геологи заделались старателями. От шумного прииска осталось только баня. По какому-то неизвестному закону, баня - самый живучий вид таежной недвижимости. И от пейзажа ничего не остается - космос один, луна.
Поскольку на прииске были остатки брусовых домов, мы решили сделать из них плот, а не пилить сушины. Вроде как палуба будет ровная - нам же танцевать…. Не лучшая была идея, как мы позже поняли. Пилили, таскали на себе брус до реки с километр, там сбивали крючьями. Брус был тяжел (а мы объясняли его тяжесть своим бессилием) и плот сел на камни. Пришлось подбить его снизу пенопластовыми пластинами, которыми утепляют двери. Плот приподнялся, взял нас.
Когда уплыл грибной кулёк, и мы свыклись с утерей, река решила нас дожать. Неподвластная шестам струя затащила под расчёску, забила под кедрину, нависшую с берега. Плот заклинило между ветками и огромным валуном, через который перекатывалась струя. Он встал набекрень, высоты болотников едва хватало, чтобы не заливало внутрь. Вода хлестала поверх рюкзаков. В рюкзаке Сереги был дорогой фотоаппарат. В водонепроницаемом кофре, и все же. Когда под водой и под давлением, любая дырочка становится роковой. Злость вперемешку с усталостью и тревогой - вот весь спектр чувств. Теперь уже был Серегин черед сказать Реке, всё что он о ней думает. Параллельно он отстёгивал под водой от рюкзака «дружбу» - других вариантов не осталось. Начали пилить - в этом деле мы мастера, и с отпилом устремились вниз по течению. Серёга черпанул болотником воды - легко отделались.
Вечером второго дня услышали подзабытый визг бензопилы и дымок над берегом. Место странное, неудобное для стоянки. Мы прошли вглубь леса и увидели два снаряженных уаза, которые замерли среди елей. Вездеходчики встали биваком прямо в своей колее. Ребята хотели проехать вниз вдоль реки, но для этого надо было несколько раз форсировать реку, а она сильно набухла от дождей, и на первом же броде поток чуть не утащил один уазик. Утром они хотели возвращаться своей дорогой, которую тут пропилили. У них была еда, мы наелись. Банально так, от пуза, водки выпили. Пали сном сытых и пьяных. Утром сытыми же ногами встали на плот и поплыли дальше вниз. Вездеходчики проводили нас чуть завистливыми, но и беспокойными взглядами.
Река понесла быстро: она стала шире и глубже, никаких камней. Отлично. Хлеб, щедро политый сгущённым молоком, скрашивал наше скольжение по волнам. Когда проглядывало солнце, становилось даже ничего. Мы вдруг заметили, что наступила ранняя осень и при порывах ветра листья летят с берез. Красиво, как нам показалось, и неминуемо. Сытые глаза обрели способность различать красоту. Мы нагнали два катамарана туристов, мордатых и счастливых мужиков из Казани, которых забросили на Реку вертолетом, и они рыбачили хариуса. Я представил, сколько у них в закромах всякой еды, пива, сковородок, стульчиков и прочей «походной» лабуды водных туристов. И мы проплыли мимо практически безучастно, перебросившись лишь приветствиями, - мы были сыты и рассчитывали на этой шальной сытости дотянуть до поселка. Неси нас река, неси.
2008-го года
Локация
Читать " Но мой Плот 1"
С полным ощущением справедливости своего отчаянья я выматерил реку в голос. Или мне сейчас кажется, что в голос, возможно, я что-то пищал про себя. У мата очень мало применения в жизни - от него больше тошнит. Но вот его стихия - гнев голодного уязвленного человека. Река не виновата, неет… Но кто?! Должен быть козел, психика так устроена! И когда не на кого свалить, виновата река! Матом все эти перекаты и плесы, камни эти, от которых ноги болят, и отлягет, отлягет! Усталый и голодный человек очень легко расстраивается. Слишком легко - пару дней недоедания для истощенного месяцем тайги и рюкзака организма и всё, - готов молиться на любую пищу. Радоваться грибу не как грибник, а как лагерный беглец. Истово, честно - гриб тебя ждал и дождался. Рос-подрастал среди этих ёлок, курумов. Червивый? Нет, Серёга, нету там червей, это просто…просто черви, - выползут! А не выползут - это их проблемы, не наши. Так ведь, Серёга?
Но как только пакет уплыл, грибы в лесу сразу кончились. Неспроста! Не надо про биоценозы, не в настроении, извините, голоден. Уже готов на жертву!? Кому? Что? Последнюю телогрейку отдам за похлебку! Несколько недель в бессловесной тайге - плавно и сыпуче погружаешься в мифологическое естество. Готов поверить во что угодно, кому угодно, если этот неведомый пробудит в лесу грибы, или ягоды. Но прочесывание леса не давало нужных результатов - грибы попрятались. И когда мы с Серегой на следующий день подобрали у таежной избушки пару брошенных кем-то наземь надкусанных съежившихся огурчиков, да пол луковицы - это были вкуснейшие овощи мира. Дар! Чтобы найти объедки, пришлось буквально прошерстить траву вокруг избы. Было видно, что люди не так давно ночевали тут, значит, должны быть объедки! И мы их нашли, потому что детективные способности пропорциональны чувству голода! А оно росло, остатки крупы к тому времени стали крошками. В избе же оказалась только соль - закон.
Было холодно. Не-то чтобы сильно холодно, а так по-уральски и по-сентябрьски зябко. Чтобы дрожать или ожидать дрожи. От голода, по большому счету. И мы искали какую-нибудь одежонку на заброшенном прииске, где сбивали плот. Нашли только занюханную прогорклую телогрейку - я одел от ветра, - всё же барьер. Рукав один выбросил - уж очень промок и промаслился. Это был знаменитый золотой прииск, его перемывали более ста лет кряду, старатели бросили изувеченную долину в который уже раз, - фарт ушел. Перекопанная промприборами долинка стала на пару дней нашим двором - мы заселились в баню на окраине. Ее нам подсказали рудознатцы, которых мы застали на Цитринах. Лежа вечером на топчане я думал, как здесь кипела жизнь 30-40 лет назад: геологи, манси, олени. Никого не осталось, всё сгинуло или переменилось. Оленеводы постреляли своих оленей, а геологи заделались старателями. От шумного прииска осталось только баня. По какому-то неизвестному закону, баня - самый живучий вид таежной недвижимости. И от пейзажа ничего не остается - космос один, луна.
Поскольку на прииске были остатки брусовых домов, мы решили сделать из них плот, а не пилить сушины. Вроде как палуба будет ровная - нам же танцевать…. Не лучшая была идея, как мы позже поняли. Пилили, таскали на себе брус до реки с километр, там сбивали крючьями. Брус был тяжел (а мы объясняли его тяжесть своим бессилием) и плот сел на камни. Пришлось подбить его снизу пенопластовыми пластинами, которыми утепляют двери. Плот приподнялся, взял нас.
Когда уплыл грибной кулёк, и мы свыклись с утерей, река решила нас дожать. Неподвластная шестам струя затащила под расчёску, забила под кедрину, нависшую с берега. Плот заклинило между ветками и огромным валуном, через который перекатывалась струя. Он встал набекрень, высоты болотников едва хватало, чтобы не заливало внутрь. Вода хлестала поверх рюкзаков. В рюкзаке Сереги был дорогой фотоаппарат. В водонепроницаемом кофре, и все же. Когда под водой и под давлением, любая дырочка становится роковой. Злость вперемешку с усталостью и тревогой - вот весь спектр чувств. Теперь уже был Серегин черед сказать Реке, всё что он о ней думает. Параллельно он отстёгивал под водой от рюкзака «дружбу» - других вариантов не осталось. Начали пилить - в этом деле мы мастера, и с отпилом устремились вниз по течению. Серёга черпанул болотником воды - легко отделались.
Вечером второго дня услышали подзабытый визг бензопилы и дымок над берегом. Место странное, неудобное для стоянки. Мы прошли вглубь леса и увидели два снаряженных уаза, которые замерли среди елей. Вездеходчики встали биваком прямо в своей колее. Ребята хотели проехать вниз вдоль реки, но для этого надо было несколько раз форсировать реку, а она сильно набухла от дождей, и на первом же броде поток чуть не утащил один уазик. Утром они хотели возвращаться своей дорогой, которую тут пропилили. У них была еда, мы наелись. Банально так, от пуза, водки выпили. Пали сном сытых и пьяных. Утром сытыми же ногами встали на плот и поплыли дальше вниз. Вездеходчики проводили нас чуть завистливыми, но и беспокойными взглядами.
Река понесла быстро: она стала шире и глубже, никаких камней. Отлично. Хлеб, щедро политый сгущённым молоком, скрашивал наше скольжение по волнам. Когда проглядывало солнце, становилось даже ничего. Мы вдруг заметили, что наступила ранняя осень и при порывах ветра листья летят с берез. Красиво, как нам показалось, и неминуемо. Сытые глаза обрели способность различать красоту. Мы нагнали два катамарана туристов, мордатых и счастливых мужиков из Казани, которых забросили на Реку вертолетом, и они рыбачили хариуса. Я представил, сколько у них в закромах всякой еды, пива, сковородок, стульчиков и прочей «походной» лабуды водных туристов. И мы проплыли мимо практически безучастно, перебросившись лишь приветствиями, - мы были сыты и рассчитывали на этой шальной сытости дотянуть до поселка. Неси нас река, неси.
2008-го года
Локация
Читать " Но мой Плот 1"