Не Богом Единым
Пролог 1. Прочитали с женой статью в Огоньке про навязывание православного образования в дошкольных и школьных учреждениях. Про белгородское православное княжество. Нехорошо как-то стало.
Пролог 2. Я наслаждался бифштексом в кафе, когда наш патриарх стал вещать о «духовной суверенности», «скрепах», «русской идентичности», «этносах и народах». Все эти формулировки так резали слух, что я перестал ощущать вкус еды. Потом зачитали послание Путина, потом высказался Иванов. «Да что ж такое - у них что, один спичрайтер!» Это был последний православный собор, осенью еще, когда всем-вдруг-вокруг стало понятно, что церковь - это департамент православной пропаганды.
Бабушка, благослови меня, я в школу пошел
Мне это знакомо, потому что и у меня была бабушка-церковница, которая читала мне детскую библию, а я спрашивал ее, когда же в церковь пойдем - тело христово вкушать (мне нравилось), да и пора уже исповедоваться - я внушил себе, что грешен. А бабушка мне отвечала в том духе, что до семи лет Бог все прощает тут же. Потом нет…
Я отстаивал двух-трехчасовые службы, пока моя бабушка пела на клиросе. Сесть было неловко. Время от времени бабушки падали ниц, а я один оставался как перст, потому что падать на пол совершенно не хотелось - с чего вдруг? Про опасный грех гордыни я еще не знал.
Я взял привычку молиться на ночь: «Отче наш, иже еси на небесех…». И сейчас я еще помню этот распев, но давно уже не молюсь и в церковь не хожу. Однако бога в моей жизни стало больше - больше думаю о нем, как мне так кажется. Я бы хотел так думать - я даже позволяю себе так думать. Возможно, мне просто нравится так думать.
Каюсь, для бытовой жизни мне нужен костыль-Бог - ну хоть какой-нибудь, мне с ним удобнее жить. Мне приятнее осознавать, что есть Творец, а я в свою очередь его творец. Завидую ненцам: хочется быть с богами на короткой ноге. Ленится божок - выпороть нагайкой и бросить в снег - пусть одумается. Антропоморфные боги мне нравятся именно за это - за мгновенную связь. Великая свобода - лепить себе бога. Величайшая свобода - понять, что свободен от лепки бога и лепящих бога. Это прекрасно! Оставьте мне эти свободы! Не пихайте в уши религиозную вату! Я очень не люблю, когда Бога лепят за меня, или пытаются лепить тому маленькому беспомощному мне шести-семи лет от роду. Эти маленькие «я» сейчас в кадетских классах Белгородчины. Я жалею в них себя будущего. Им не нужен абстрактный бог, им нужны живые образцы для подражания, им нужна питательная среда, авторитеты. Это может быть что-нибудь возвышенное, вроде "Общества мертвых поэтов" во главе с блестящим педагогом, а может быть подзаборная ватага во главе с начинающим уркой. Не надо преподавать религию как таковую, надо показывать механизмы реализации религиозного знания. Например, как сочетается тезисы «подставь вторую щеку» и «добро с кулаками». Не лезть в истории, не перепахивать мифами Куликово поле, а взять героев сегодняшнего дня: православного бойца «без правил» Фёдора Емельяненко, островных Лунгина с Мамоновым, приблатненного верующего шансонье Михаила Круга и попытаться разобрать на их примерах нашу главную религию. Я, например, так и не понял, как сопрягается драка с религией, воровство чередуется с покаянием, зато на примере Пусси Риот хорошо понял сопряжение религии и государства через уголовный кодекс. Это тоже обязательный школьный пример. Пример о малодушии.
Позже дети, возможно, поймут, что их учили даже не вчерашнему дню, а позавчерашнему. Что «Бог умер» задолго до их рождения, что к концу ХХ в. умер даже сам субъект, а они с учителями залипли в средневековой схоластике. Я рассуждаю так, но это не мои мысли, я лишь сделал их своими из солидарности, сопричастности к настоящему времени и ситуативным представлениям о верном и неверном. Такой же слепок с культуры как все, лишь текст, который писали предки, а я редактирую на коленке. Я весь соткан из культуры, и мой набор идентичностей не более чем повестка текущего дня. Суммарные повестки почти тридцати лет, в течение которых я непрерывно впитывал установки родителей, школы, окружения, медиа. Возможно, под этим слоем ваты лежит протоЯ - чистый лист? А может пухлая тетрадка, исписанная бесчисленными реинкарнациями, прижатая томиком текущего архетипа, и заваленная кипой черновиков габитуса. Может быть... Кто я вообще без всего этого набора географически и культурно детерминированных идентичностей? Есть ли я вообще вне культуры, или полный ноль, двуногая амёба в ожидании божественной искры/положительной мутации?
Смотрю на растущего сына - как быстро он схватывает всё, что касается схем поведения, способов манипуляции окружающим и окружающими. Он смешно нюхает голову кота, повторяя меня. А потом оглядывается, ожидая реакции: «Смотри папа - совсем как ты». Он еще не знает, что мне нравится запах Пусиного заушья, - он просто механически повторяет поведение. Примерно так же как священники в храмах повторяют обряды. Как и в семь лет, я совершенно не могу понять, о чем церковная служба - на вид какой-то старый и непонятный спектакль. Таинства-обряды, о смысле которых, кажется, мало кто задумывается. И потому, когда речь бабушек снова заходит о крещении Матюши, мне неудобно с ними говорить, потому мы говорим на разных языках. Никак не объяснить, что Матюше совершенно безразлично, чей Бог пропишет его в небесно-резиновой резиденции. Что мы - взрослые навязываем ему крестик (полумесяц, обрезание). «Господи - восклицаю я внутри, - да Христос тащил этот крест до Голгофы, лишь потому, что его заставляли! Если бы не кнуты надсмотрщиков, он бросил бы его тут же, а мы всё еще таскаем его крест и никак не можем с ним расстаться, топчемся на Голгофе под проливным дождем!», Вера давно уже превратилась в культ, форма заменила содержание, языки мутировали, смыслы изменились. Я морщусь, когда всерьез цитируют Библию. В ответ хочется цитировать Шаламова - вот вам Евангелие от Варлама. Там тоже заповеди: не верь, не бойся, не проси. Все очень конкретно - без кривотолков. Все мировые религии - давно уже мифологии, и отношение к ним должно быть соответствующее - культурологическое. Они так подозрительно актуальны до сих пор лишь потому, что являются легкоусвояемыми идеологиями и при этом превосходным политическим инструментом. Духовной опорой при нациестроительстве, геополитической дубиной при нациеразбирательстве и пр. Изучение одомашненных форм религий поддерживается национальными элитами. Вертикаль веры так удобно выстраивать прямо от школы. Параллельно вертикали власти. В отличие от геометрии, в жизни они пересекаются.
Вслух я всего такого маме-бабушке не скажу - незачем. Это я в ЖЖ-ке такой речистый. Опираться на логику в семейных конфликтах бесполезно - любые здравые измышления разбиваются в пыль о стену Веры, более того они уничижают эту веру тупой логикой и призывают сородича к сопротивлению. Поэтому я включаю христианина: стою на своем, но в душе смирён. Смирение заключается в том, что если вдруг однажды, когда мы оставим Матюшу у бабушки, по приезде обнаружим, что он был крещен, мы будем искренне недовольны, но переживем. В конце концов, это всего лишь обряд.
К религии надо приходить самому, а не вслед за бабушкой. Еще лучше пройти религию насквозь и взять ответственность на себя - самое богоугодное дело.
Пролог 2. Я наслаждался бифштексом в кафе, когда наш патриарх стал вещать о «духовной суверенности», «скрепах», «русской идентичности», «этносах и народах». Все эти формулировки так резали слух, что я перестал ощущать вкус еды. Потом зачитали послание Путина, потом высказался Иванов. «Да что ж такое - у них что, один спичрайтер!» Это был последний православный собор, осенью еще, когда всем-вдруг-вокруг стало понятно, что церковь - это департамент православной пропаганды.
Бабушка, благослови меня, я в школу пошел
Мне это знакомо, потому что и у меня была бабушка-церковница, которая читала мне детскую библию, а я спрашивал ее, когда же в церковь пойдем - тело христово вкушать (мне нравилось), да и пора уже исповедоваться - я внушил себе, что грешен. А бабушка мне отвечала в том духе, что до семи лет Бог все прощает тут же. Потом нет…
Я отстаивал двух-трехчасовые службы, пока моя бабушка пела на клиросе. Сесть было неловко. Время от времени бабушки падали ниц, а я один оставался как перст, потому что падать на пол совершенно не хотелось - с чего вдруг? Про опасный грех гордыни я еще не знал.
Я взял привычку молиться на ночь: «Отче наш, иже еси на небесех…». И сейчас я еще помню этот распев, но давно уже не молюсь и в церковь не хожу. Однако бога в моей жизни стало больше - больше думаю о нем, как мне так кажется. Я бы хотел так думать - я даже позволяю себе так думать. Возможно, мне просто нравится так думать.
Каюсь, для бытовой жизни мне нужен костыль-Бог - ну хоть какой-нибудь, мне с ним удобнее жить. Мне приятнее осознавать, что есть Творец, а я в свою очередь его творец. Завидую ненцам: хочется быть с богами на короткой ноге. Ленится божок - выпороть нагайкой и бросить в снег - пусть одумается. Антропоморфные боги мне нравятся именно за это - за мгновенную связь. Великая свобода - лепить себе бога. Величайшая свобода - понять, что свободен от лепки бога и лепящих бога. Это прекрасно! Оставьте мне эти свободы! Не пихайте в уши религиозную вату! Я очень не люблю, когда Бога лепят за меня, или пытаются лепить тому маленькому беспомощному мне шести-семи лет от роду. Эти маленькие «я» сейчас в кадетских классах Белгородчины. Я жалею в них себя будущего. Им не нужен абстрактный бог, им нужны живые образцы для подражания, им нужна питательная среда, авторитеты. Это может быть что-нибудь возвышенное, вроде "Общества мертвых поэтов" во главе с блестящим педагогом, а может быть подзаборная ватага во главе с начинающим уркой. Не надо преподавать религию как таковую, надо показывать механизмы реализации религиозного знания. Например, как сочетается тезисы «подставь вторую щеку» и «добро с кулаками». Не лезть в истории, не перепахивать мифами Куликово поле, а взять героев сегодняшнего дня: православного бойца «без правил» Фёдора Емельяненко, островных Лунгина с Мамоновым, приблатненного верующего шансонье Михаила Круга и попытаться разобрать на их примерах нашу главную религию. Я, например, так и не понял, как сопрягается драка с религией, воровство чередуется с покаянием, зато на примере Пусси Риот хорошо понял сопряжение религии и государства через уголовный кодекс. Это тоже обязательный школьный пример. Пример о малодушии.
Позже дети, возможно, поймут, что их учили даже не вчерашнему дню, а позавчерашнему. Что «Бог умер» задолго до их рождения, что к концу ХХ в. умер даже сам субъект, а они с учителями залипли в средневековой схоластике. Я рассуждаю так, но это не мои мысли, я лишь сделал их своими из солидарности, сопричастности к настоящему времени и ситуативным представлениям о верном и неверном. Такой же слепок с культуры как все, лишь текст, который писали предки, а я редактирую на коленке. Я весь соткан из культуры, и мой набор идентичностей не более чем повестка текущего дня. Суммарные повестки почти тридцати лет, в течение которых я непрерывно впитывал установки родителей, школы, окружения, медиа. Возможно, под этим слоем ваты лежит протоЯ - чистый лист? А может пухлая тетрадка, исписанная бесчисленными реинкарнациями, прижатая томиком текущего архетипа, и заваленная кипой черновиков габитуса. Может быть... Кто я вообще без всего этого набора географически и культурно детерминированных идентичностей? Есть ли я вообще вне культуры, или полный ноль, двуногая амёба в ожидании божественной искры/положительной мутации?
Смотрю на растущего сына - как быстро он схватывает всё, что касается схем поведения, способов манипуляции окружающим и окружающими. Он смешно нюхает голову кота, повторяя меня. А потом оглядывается, ожидая реакции: «Смотри папа - совсем как ты». Он еще не знает, что мне нравится запах Пусиного заушья, - он просто механически повторяет поведение. Примерно так же как священники в храмах повторяют обряды. Как и в семь лет, я совершенно не могу понять, о чем церковная служба - на вид какой-то старый и непонятный спектакль. Таинства-обряды, о смысле которых, кажется, мало кто задумывается. И потому, когда речь бабушек снова заходит о крещении Матюши, мне неудобно с ними говорить, потому мы говорим на разных языках. Никак не объяснить, что Матюше совершенно безразлично, чей Бог пропишет его в небесно-резиновой резиденции. Что мы - взрослые навязываем ему крестик (полумесяц, обрезание). «Господи - восклицаю я внутри, - да Христос тащил этот крест до Голгофы, лишь потому, что его заставляли! Если бы не кнуты надсмотрщиков, он бросил бы его тут же, а мы всё еще таскаем его крест и никак не можем с ним расстаться, топчемся на Голгофе под проливным дождем!», Вера давно уже превратилась в культ, форма заменила содержание, языки мутировали, смыслы изменились. Я морщусь, когда всерьез цитируют Библию. В ответ хочется цитировать Шаламова - вот вам Евангелие от Варлама. Там тоже заповеди: не верь, не бойся, не проси. Все очень конкретно - без кривотолков. Все мировые религии - давно уже мифологии, и отношение к ним должно быть соответствующее - культурологическое. Они так подозрительно актуальны до сих пор лишь потому, что являются легкоусвояемыми идеологиями и при этом превосходным политическим инструментом. Духовной опорой при нациестроительстве, геополитической дубиной при нациеразбирательстве и пр. Изучение одомашненных форм религий поддерживается национальными элитами. Вертикаль веры так удобно выстраивать прямо от школы. Параллельно вертикали власти. В отличие от геометрии, в жизни они пересекаются.
Вслух я всего такого маме-бабушке не скажу - незачем. Это я в ЖЖ-ке такой речистый. Опираться на логику в семейных конфликтах бесполезно - любые здравые измышления разбиваются в пыль о стену Веры, более того они уничижают эту веру тупой логикой и призывают сородича к сопротивлению. Поэтому я включаю христианина: стою на своем, но в душе смирён. Смирение заключается в том, что если вдруг однажды, когда мы оставим Матюшу у бабушки, по приезде обнаружим, что он был крещен, мы будем искренне недовольны, но переживем. В конце концов, это всего лишь обряд.
К религии надо приходить самому, а не вслед за бабушкой. Еще лучше пройти религию насквозь и взять ответственность на себя - самое богоугодное дело.