Муж умолял приготовить еще
Блин, знаете, что бесит?
Заходишь в группу, на которую я подписана, ищешь рецепт, который приметил два месяца назад, в поиске забиваешь слово, а тебе ноль вариантов. А потом находишь, и оказывается, там вместо "Голубцы" или другого названия, блюдо переименовано как "Настолько вкусно, что муж выпрашивал добавки".
Вместо того, чтоб блюдо назвать прям в лоб: суп обозвать супом, а оладьи назвать оладьями, эти начали извращаться и писать
Соседка умоляла дать ей рецепт
Дети смели все до последней крошки
Получилось вкуснее, чем у бабушки
Муж третий день просит еще
Умяли за три минуты
С праздничного стола этот салат улетаем первым
Ребенок уплетал за обе щеки
Это страшно бесит и невольно вызывает вопрос - на кого расчитаны такие названия? Кто может на них совершенно серьезно, а не для коллекционирования абсурда, откликнуться? Лично я в этих названиях вижу социально-психологический портрет семьи. Скажите, в каком времени, в каких условиях и в какой ситуации надо оказаться, чтобы муж УМОЛЯЛ о добавке?
Господи, там что происходит? Как должна сложиться ваша жизнь?
* * *
Темная комната с отваливающимися обоями и настежь открытым окном. На улице холодная осень и колючий ветер с листвой вперемешку гоняют по квартире залетевший пакет "Перекресток" и ваучеры "МММ". За окном гражданская война, перестройка, дефицит и мыло по талонам. В квартире раздается звук лязгающих ключей, открывается дверь и темноту квартиры разрезает яркая полоса света, конец которой падает на зажмурившееся лицо отвыкшего от света дрожащего человека, обнаженные руки которого связаны за спиной и прикованы к ледяной батарее.
- Люба! Любонька! Пришла! Ведь неделю же не была, Люба!
- Заткнись.
Огромная черная фигура в ослепительно-ярком дверном проеме долго стоит и тяжело дышит. 12 этаж и не работает лифт. ЖКХ на забастовке, дома перестали обслуживать.
- Любонька, душа моя.
Женщина молча, не разуваясь проходит на кухню, бросает принесенную сумку. В квартире темнота и звуки террора. Шелестят железные банки, осколки стекла под ногами и звук зажигания газа. Жена пришла. Дай бог, сготовит и даст что-нибудь.
Мужчина в комнате - муж. Он запуган, переохлажден, один заперт в этой квартире (я точно так же как и вы понятия не имею, что он тут делает, и как так вышло, так как придымываю на ходу) и сидя на осколках оконного стекла, прикован цепью к батарее. Выбраться он не может, руки его неподвижны, а он бесконечно слаб и затравлен.
Женщина тяжелыми грузными шагами направляется из кухни в комнату, и в руке ее какой-то предмет. Не тарелка, нет *плохой тревожный признак* Любонька, неделю же не ел!
Звук ломающегося стекла под ногами огромной женщины говорит о том, что она все-таки идет к нему. Мужчина зажмуривается, и скривив рот, вжимается в себя максимально, когда Люба подходит вплотную. "Будет бить" - думает мужчина.
- На.
Что это? Мужчина открывает глаза и видит перед своим лицом ложку, в которой теплится пища! Любонька, жена! Покормит.
Жадно открывает рот, обхватывает ложку запекшимися и уже обкусанными губами, вакуумирует пространство ротовой полости, чтобы вобрать в себя все-все содержимое ложки. И не жуя, как собака, проглатывает этот теплый жизненно необходимый глоток пищи и желудок остервенело терзает то скудное содержимое, которое впервые за неделю в него попало. Он яростно и агрессивно волнообразно сжимается и требует еще!
Но женщина, будто не в себе, тяжело и медленно и мрачно, шаркая неподъемными ногами, бредет на кухню.
- Любонька, душа моя, хозяюшка ты моя! Принеси еще?...Как вкусно, Люба.
Из кухни ни звука. Лишь через 10 минут полную тишину разрушает звук молнии на сумке *достает ключи, стало быть, уходит* Люба! Как же я, Люба?
Муж бессильно рыдает и дергает руками - безрезультатные рывки, лязг цепи и женщина-Люба открывает входную дверь, чтобы уйти. Когда-то она придет? Через неделю? Месяц?
- Люба!!! Умоляю, дай еще! Любонькааааа, УМОЛЯЮ!!! , - навзрыд и в агонии кричит муж, - дай еще еды, я же умираю, Лююююбаааа...
Страшный и беспощадный звук захлопывающейся двери, сулящий безызвестность, сковывающий холод и первобытный убивающий голод.
И вот это - единственный сценарий, при котором название блюда можно описать как "Муж умолял о добавке"!
Умолял. Я не могу себе представить нормальную ситуацию, где бы ужинала семья и кому-то пришлось бы о чем-то умолять. Спроси, осталось ли еще. Подойди и возьми. Скажи спасибо и поставь чайник.
Либо же муж настолько рукожоп, что сам себе не может положить еды, не знает где плита, пультом от телевизора открывает крышку, тапком подхватывает со сковороды кусок курицы и несет его в форточку. Люба бля! У меня опять не получилось! Как ты это делаешь?! Умоляю, положи мне еды!!!
Я как никогда близка к моменту завести себе тетрадочку, куда прям карандашиком начну записывать годные рецепты и называть их "Чизкейк" и "Чахохбили". Но не удивлюсь, если через год открываю тетрадь, а там "Подружки АХНУЛИ когда узнали рецепт".
Заходишь в группу, на которую я подписана, ищешь рецепт, который приметил два месяца назад, в поиске забиваешь слово, а тебе ноль вариантов. А потом находишь, и оказывается, там вместо "Голубцы" или другого названия, блюдо переименовано как "Настолько вкусно, что муж выпрашивал добавки".
Вместо того, чтоб блюдо назвать прям в лоб: суп обозвать супом, а оладьи назвать оладьями, эти начали извращаться и писать
Соседка умоляла дать ей рецепт
Дети смели все до последней крошки
Получилось вкуснее, чем у бабушки
Муж третий день просит еще
Умяли за три минуты
С праздничного стола этот салат улетаем первым
Ребенок уплетал за обе щеки
Это страшно бесит и невольно вызывает вопрос - на кого расчитаны такие названия? Кто может на них совершенно серьезно, а не для коллекционирования абсурда, откликнуться? Лично я в этих названиях вижу социально-психологический портрет семьи. Скажите, в каком времени, в каких условиях и в какой ситуации надо оказаться, чтобы муж УМОЛЯЛ о добавке?
Господи, там что происходит? Как должна сложиться ваша жизнь?
* * *
Темная комната с отваливающимися обоями и настежь открытым окном. На улице холодная осень и колючий ветер с листвой вперемешку гоняют по квартире залетевший пакет "Перекресток" и ваучеры "МММ". За окном гражданская война, перестройка, дефицит и мыло по талонам. В квартире раздается звук лязгающих ключей, открывается дверь и темноту квартиры разрезает яркая полоса света, конец которой падает на зажмурившееся лицо отвыкшего от света дрожащего человека, обнаженные руки которого связаны за спиной и прикованы к ледяной батарее.
- Люба! Любонька! Пришла! Ведь неделю же не была, Люба!
- Заткнись.
Огромная черная фигура в ослепительно-ярком дверном проеме долго стоит и тяжело дышит. 12 этаж и не работает лифт. ЖКХ на забастовке, дома перестали обслуживать.
- Любонька, душа моя.
Женщина молча, не разуваясь проходит на кухню, бросает принесенную сумку. В квартире темнота и звуки террора. Шелестят железные банки, осколки стекла под ногами и звук зажигания газа. Жена пришла. Дай бог, сготовит и даст что-нибудь.
Мужчина в комнате - муж. Он запуган, переохлажден, один заперт в этой квартире (я точно так же как и вы понятия не имею, что он тут делает, и как так вышло, так как придымываю на ходу) и сидя на осколках оконного стекла, прикован цепью к батарее. Выбраться он не может, руки его неподвижны, а он бесконечно слаб и затравлен.
Женщина тяжелыми грузными шагами направляется из кухни в комнату, и в руке ее какой-то предмет. Не тарелка, нет *плохой тревожный признак* Любонька, неделю же не ел!
Звук ломающегося стекла под ногами огромной женщины говорит о том, что она все-таки идет к нему. Мужчина зажмуривается, и скривив рот, вжимается в себя максимально, когда Люба подходит вплотную. "Будет бить" - думает мужчина.
- На.
Что это? Мужчина открывает глаза и видит перед своим лицом ложку, в которой теплится пища! Любонька, жена! Покормит.
Жадно открывает рот, обхватывает ложку запекшимися и уже обкусанными губами, вакуумирует пространство ротовой полости, чтобы вобрать в себя все-все содержимое ложки. И не жуя, как собака, проглатывает этот теплый жизненно необходимый глоток пищи и желудок остервенело терзает то скудное содержимое, которое впервые за неделю в него попало. Он яростно и агрессивно волнообразно сжимается и требует еще!
Но женщина, будто не в себе, тяжело и медленно и мрачно, шаркая неподъемными ногами, бредет на кухню.
- Любонька, душа моя, хозяюшка ты моя! Принеси еще?...Как вкусно, Люба.
Из кухни ни звука. Лишь через 10 минут полную тишину разрушает звук молнии на сумке *достает ключи, стало быть, уходит* Люба! Как же я, Люба?
Муж бессильно рыдает и дергает руками - безрезультатные рывки, лязг цепи и женщина-Люба открывает входную дверь, чтобы уйти. Когда-то она придет? Через неделю? Месяц?
- Люба!!! Умоляю, дай еще! Любонькааааа, УМОЛЯЮ!!! , - навзрыд и в агонии кричит муж, - дай еще еды, я же умираю, Лююююбаааа...
Страшный и беспощадный звук захлопывающейся двери, сулящий безызвестность, сковывающий холод и первобытный убивающий голод.
И вот это - единственный сценарий, при котором название блюда можно описать как "Муж умолял о добавке"!
Умолял. Я не могу себе представить нормальную ситуацию, где бы ужинала семья и кому-то пришлось бы о чем-то умолять. Спроси, осталось ли еще. Подойди и возьми. Скажи спасибо и поставь чайник.
Либо же муж настолько рукожоп, что сам себе не может положить еды, не знает где плита, пультом от телевизора открывает крышку, тапком подхватывает со сковороды кусок курицы и несет его в форточку. Люба бля! У меня опять не получилось! Как ты это делаешь?! Умоляю, положи мне еды!!!
Я как никогда близка к моменту завести себе тетрадочку, куда прям карандашиком начну записывать годные рецепты и называть их "Чизкейк" и "Чахохбили". Но не удивлюсь, если через год открываю тетрадь, а там "Подружки АХНУЛИ когда узнали рецепт".