ПРОДОЛЖЕНИЕ СЕРИАЛА: "С КЕМ ТЫ В ЛОДКЕ?" РЕМИЗОВ
Кто может выжить в такой суровой обстановке?
Здесь, где даже крупнейшая река России - Лена, сжалась от ужаса в ничтожный ручеёк?
Где снег и холод...
Только очень суровый человек способен одолеть на лодке замерзающую реку и пройти по ней к людям, оставив за бортом десятки изматеренных верст. А ведь для начала сюда всё барахло на спине предстояло затащить. Прямо с берега Байкала, через перевал...
Кто сделать такое в состоянии?
Отвечаю: Виктор Владимирович Ремизов, простой русский писатель.
По нашему - Витька. Исконный и претерпевший.
Начавший своё восхождение к вершинам литературы с должности школьного учителя. Литературы, понятно. Так его это дело захватило, что он через "Семью" и "Известия" прошедший, вышел на просторы Дальнего Востока и Восточной Сибири с "Кетандой" под мышкой. Так его книга называется. И такое впечатление книга эта на читателя произвела, что довольно крупную реку в районе Охотска по требованию тамошних эвенков были вынуждены назвать этим именем.
И течет себе нынче Кетанда, прославляя Витьку.
А он того - стоит. Начинал, правда, несколько коряво, когда на маленьком островке на речки Коппи, в нижнем ее течении, взяв мой Зауэр (буквально на пять минут) в упор полчаса расстреливал наглого зайца. Заяц не желал сдаваться, и тогда Васька с Мостом (о них еще речь впереди) добили оскалившегося монстра камнями. Так, что для рагу он был готов сразу, без поварской обработки. Но факт уничтожения свирепого зайца лишь разозлил Витька. И он, понакупив карабинов и гладкоствольных "Берет", отправился по миру. Постреливая без перерыва. От трофеев - сушеных (под пиво) крокодилов и всяческих ненасытных зебр - деваться вскоре стало некуда: все ближнее Подмосковье они заполонили. Тогда он возвел, подняв стропила под небеса, здание музея чучел. Или, говоря высоким штилем, музея трофеев Виктора Ремизова. Теперь каждый, кто не верит в Витькины воспоминания, может один на один встретиться с чучелом гепарда, например. Или саблезубой кряквы, бесконечно опасной в период гона.
Но постепенно, глядя на притихшее сообщество бывших млекопитающих и парнокопытных, Виктор задумался над межгалактическим вопросом: а на хрена?
И положил часть своего арсенала на музейное хранение. Так он, во-всяком случае объяснял тот факт, что еще продолжают ходить по Ботсване пара носорогов и так пугливо оглядывается на человека белый медведь близ острова товарища Врангеля.
"Пусть живут и плодятся" - сказал мне Витька.
Я же добавлю: но помнят - его бронепоезд стоит на запасном пути.
Мне посчастливилось в жизни трижды. В первый раз когда он был классным руководителем моего сына. Во второй - когда согласился перейти в "Известия". И в третий (четвертый, пятый, восемьдесят шестой) когда уходил со мной в тайгу.
Он, по-видимому, самый высокий профи в таёжном деле и сплаве, с которым мне удавалось делить свою палатку. Добрый и отзывчивый - перетаскавший на праздник стрельбы по охотоморским медведям или мирному путешествию вокруг Байкала на моторке всех своих друзей.
P.S. А рассказы и повести он, не смотря на вышесказанное, пишет хорошие. Зуб даю - хорошие.
Фото - случайно выжившего в том сплаве лауреата госпремии (именно за это страдание) Сергея Мостовщикова.
Второе фото по заявкам: люди требовали покрупнее - так хотелось заглянуть в глаза писателю. Этот кадр сделан во время кругосветного путешествия по Байкалу: Витя за штурвалом катера.