"Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем"
Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем,
Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,
Стенаньем, криками вакханки молодой,
Когда, виясь в моих объятиях змией,
Порывом пылких ласк и язвою лобзаний
Она торопит миг последних содроганий!
О, как милее ты, смиренница моя!
О, как мучительно тобою счастлив я,
Когда, склоняяся на долгие моленья,
Ты предаешься мне нежна без упоенья,
Стыдливо - холодна, восторгу моему
Едва ответствуешь, не внемлешь ничему
И оживляешься потом всё боле, боле -
И делишь наконец мой пламень поневоле!
Чувственная, но немного меланхоличная
essalocca забанила моего распорядителя
bazia при попытке вступить в корректную гуманитарную дискуссию. Я не мог не вступиться за него и за сам предмет спора.
Во-первых, потому, что я отчасти специалист в вопросе (и не в том ли предназначение моего так не актуального ныне образования, чтобы защищать в публичном пространстве основы русской культуры от подобного рода наездов?)
Во-вторых, потому, что налицо весьма опасная тенденция: какой-то очередной западный (впрочем, убежден, что вполне кошерный) идиот пишет поверхностную чушь про Татьяну Ларину. Девушка, разочарованная в любви, «Истинной. Высокой, святой и божественной» (Love is Divine - сообщество, созданное ей 4 года назад), иронически повторяет за ним: «А невесёлый образ Татьяны Лариной оказывается идеалом женщины в глазах русских мужчин того времени: абсолютная асексуальность, преданность долгу и полный самоконтроль. Самурай и целибат в женском обличье. И такому идеалу предлагается следовать всем русским девочкам. Потому что иначе - под поезд или с обыва, да». Я не знаю, какую альтернативу «Евгению Онегину» видит
essalocca в школе (может быть, «Основы сексуальности» или эротические рассказы), но всё дело в том, что Татьяна в контексте своего времени вполне себе сексуальна, чувственна, иначе ей бы не «нравились романы» Ричардсона и Руссо, и она сама не была бы героиней романа Пушкина.
Анализируя текст «Евгения Онегина»,
essalocca почему-то думает, что «У Татьяны к Онегину сплошь… бесконтактные желания… У неё если волнения, то души, а не плоти: души неопытной волненья. И отдать Онегину она хочет сердце, то есть, опять же, душу в христианской терминологии».
Во-первых, кто ей сказал, что душа противоположна плоти?
essalocca использует слово плоть как синоним тела, но ведь плоть - это одушевленное тело или воплощенная душа, и это такой же «христианский» термин, как и сама душа! Плоть можно противопоставить духу («Не плоть, а дух растлился в наши дни»), но никак не душе. Во-вторых, разделение на «душу и тело» не есть нечто специфически христианское. У отцов церкви нет этого разделения. Это оппозиция поздне-схоластическая, если вообще не картезианская. «Она вся - бесплотная душа, - пишет
essalocca. - Один раз только она испытала что-то похожее на возбуждение:
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
Но она дальше объясняет, кого же она узнала в Онегине. А узнала она чуть ли не Спасителя-Христа». Строго говоря, Татьяна узнала жениха, а символически каждый жених - Христос. Об этом - обряд венчания. И женщина, не узнающая в своем будущем муже Господина и Повелителя, либо Сына - вовсе не любит его. Но эти тонкости мы оставим в стороне, дабы нас не обвинили в уходе от «тела», так сказать. Замечу лишь напоследок, что любому серьезному взгляду очевидна таинственная близость религиозного и сексуального. Но исследовательница наша этого не хочет видеть и выносит «вердикт»:
«У него - жадные уста и жажда её касаться, жажда её тела. У неё - бесчувственная рука и безразличие к его прикосновениям: она даже не вздрогнула, не говоря уж про "обомлела, запылала", когда её в первый раз страстно поцеловал любимый мужчина. Пушкин ведь не случайно ни намёком не показывает хоть малейшей телесной реакции с её стороны, никакой внутренней борьбы души и разума с телом. Нет ни дрогнувшего голоса, ни трепета руки, ничего. Ей не надо даже бороться с физическим желанием, с сексуальностью - у неё этого просто нет. Она любит душой и только душой. Отсюда вердикт: асексуальна».
Забавно, что исследовательнице не приходит в голову простая до очевидного вещь: если «асексуальная», по ее мнению, героиня способна вызвать такую нехилую сексуальную (то есть чувственную) страсть у такого знатока «искусства страсти нежной», как Евгений Онегин, то, стало быть, она, напротив, дико сексуальна. Бесчувственное существо не может же вызывать чувственной страсти. Зачем «нам» видеть открытые проявления чувственности Татьяны, когда их видит Онегин? Выпячивать их было бы вульгарностью, согласно вкусам того времени, как немыслимы голые пупки или пирсинг языка в пушкинскую эпоху. Вообще озвучивать и выражать свою сексуальность может лишь полностью асексуальная особа, которая хочет себя показать. Истинно-сексуальные девушки никак не нуждаются в проявлении сексуальности как таковой. Она в них присутствует органически и ни словами, ни специфическими реакциями и жестами не выражается.
Но в сторону и это. Всё дело в том, что Пушкин дает указания на чувственность Татьяны вполне определенно, и исследовательница допускает просто фактические ошибки, идущие вразрез с текстом. «Она вся - душа… Она любит душой и только душой», - утверждает
essalocca. Читаем (5, ХХХ):
Она темнеющих очей
Не подымает: пышет бурно
В ней страстный жар; ей душно, дурно…
Страстный жар - это уж никак не душа. Это самая настоящая «плоть», ничто иное. Во всяком случае, это «что-то похожее на возбуждение». Даже очень похоже. Собственно, я бы сказал, это оно и есть. По крайней мере, испытывает это Татьяна никак уж не «один раз».
Или: «Нет ни дрогнувшего голоса, ни трепета руки, ничего». Как это «нет ничего»? А слёзы? Слёз недостаточно или это тоже «душа», в отличие от «трепета руки» и «дрогнувшего голоса»?
Или ещё более очевидный ляп. У Татьяны, якобы «безразличие к его прикосновениям: она даже не вздрогнула», - пишет
essalocca. Читаем:
К ее ногам упал Евгений;
Она вздрогнула и молчит…
Вполне себе «телесно» вздрогнула, почувствовала прикосновение, как видим.
Она его не подымает
И, не сводя с него очей,
От жадных уст не отымает
Бесчувственной руки своей.
Это называется «безразличие к прикосновениям»? И вздрогнула, и ласкает глазами, и наслаждается прикосновением. Поэтому не отымает руки. И видимая бесчувственность ее - верх сексуальности, поскольку страсть-то внутри так и «пышет», но мало проявляется снаружи. Но:
Его больной, угасший взор,
Молящий вид, немой укор
Ей внятно всё…
То есть, язык страсти ей понятен, потому что пережит и переживается. Дальше она прямо признается: «Я вас люблю (к чему лукавить?)» Любить - и быть безразличной к прикосновениям любимого? Как это возможно? Тот, кто хоть раз любил, знает, что простое прикосновение любимого - это электрический ток, и след от этого прикосновения потом сохраняется ещё очень надолго.
essalocca, разделяя «душу» и «тело», совершает фатальную ошибку. «Любить душой» - что это вообще значит и как это возможно? Можно ли "отдать душу", не отдав при этом и тела? Может ли «душа» прикоснуться к «телу»? Нет, только посредством другого тела. Даже, к примеру, очи,
essalocca однозначно считает частью «души» (почему, кстати?) могут раздеть, приласкать, погладить, оттолкнуть, обжечь и т.д. В них, в очах-то и содержится, прежде всего, то самое «желание», в котором
essalocca отказывает несчастной Татьяне. Желание - это в любом случае проявление души, а никак не тела. Тело слишком грубо и крайне неполно, в силу своей ущербности и пораженности материальным, реализует то, чего страстно желает душа.
«Татьяны милый идеал», разумеется, не только душевен, но и телесен. То есть, плотен. Он облекся плотью романа. Практически одновременно с завершением работы над «Евгением Онегиным» Пушкин написал известное стихотворение, процитированное выше под катом. Собственно, в нем отразился этот «идеал»: «нежна без упоенья», «стыдливо-холодна»,
Едва ответствуешь, не внемлешь ничему
И оживляешься потом всё боле, боле -
И делишь наконец мой пламень поневоле!
Очевидно, что «лёд» чувственности, постепенно растопляемый пламенем и наконец вспыхивающий поневоле, горящий лёд - это предел сексуальности, доступный пониманию Пушкина. Его он воплотил и в Татьяне - противопоставив этот особый северный эротизм «мятежному наслаждению» южных красавиц.
Жалко
essalocca и тревожно за нашу высшую школу. 4 года назад, девушка думала о любви истинной, святой и божественной. Через 4 года какого-то гуманитарного образования она склонна отождествлять любовь с сексуальностью, а сексуальность понимать, через Яндекс, как «половое влечение».
Как страшно жить! (c)