Свидетельство о коллективизации и голоде.
Отрывок из воспоминаний Михаила Ивановича Мещерякова, переданный мне товарищем.
«Родился я в Белгородской области, Корочанского района Нечаевского сельсовета д. Покидово 22 ноября 1925г. Отец и мать были крестьяне. Отец - участник 1-й Мировой войны, инвалид 3-й группы, награждённый двумя Георгиевскими крестами. На фронте проникся большевистскими идеями, которым фанатично верил до конца своей жизни. В Гражданской войне поддерживал Красную Армию. В годы НЭПа, как и все крестьяне, хозяйствовал единолично, не имея, лошади для обработки земли, а корову заимел только в 1928г. Был одним из грамотеев в деревне, т. к в детстве закончил с похвальной грамотой церковно-приходскую школу, но в бога не верил, в церковь не ходил. Характером был твёрд, настойчив, трудолюбив, не пил и не курил.
Когда началась в 1930г. коллективизация, стал одним из её сторонников и организаторов. Как одного из грамотных сельчан его избирают председателем Нечаевского сельсовета. На его плечи и других активистов - крестьян из Нечаево и Покидово легла задача по вовлечению в колхозы крестьян, конечно с помощью районного звена работников. Принимал участие в раскулачивании трёх наиболее зажиточных односельчан. Так, одна из семей имела водяную мельницу, трактор «Фордзон», механизированную крупорушку, Более 10 лошадей, 15 коров. Другие две семьи были менее богаты, но тоже имели до 5-10 наёмных работников, особенно в летнее уборочное время. Сыновья этих семей в Гражданскую войну были белогвардейцы. Хозяева этих семей, вместе с сыновьями, перед выселением сбежали из села, устроились на шахтах Донбасса. Женщин и детей оставили в селе, Советская власть конфисковала у них крупное имущество: землю, сады, мельницу, крупорушку, лошадей, трактор, коров, оставив по одной на семью, и оставили в покое женское и детское население этих семей. Сбежавшие мужчины из кулаков, как потом, оказалось, подались в шахтёры на Донбасс, где ощущался большой недостаток в трудовых ресурсах. Через несколько лет эти остатки богатых семей забрали их хозяева на Донбасс, и они стали трудящимися угольной промышленности и сферы обслуживания. Никаких эксцессов, убийств, насильственных выселений в Нечаево и Покидово (это около 400 хозяйств) не было.
Отец мой, Мещеряков Иван Дмитриевич, 1895г рождения, инвалид (одна нога была короче другой на 6 см.) от ранения на царско-германском фронте, еще, будучи председателем сельсовета, провёл работу среди селян д. Покидово и вовлёк в колхоз около 30 семейств из почти 100 семей в деревне.
Нынешней пропагандой создалось мнение, что, якобы, в колхозы пошли одни пьяницы и лодыри. По рассказам отца и матери и уже по собственному наблюдению (мне было 6 лет), пьяных среди колхозников никогда не видел. Колхоз завладел имуществом раскулаченных: мельница, трактор, скотные дворы и немногочисленный скот - лошади и коровы и умножал, как мог, эту общую собственность. Земли вступивших в колхоз и сбежавших из села поступили в общий земельный фонд колхоза «Свободный труд». Общими усилиями весной 1932г. была проведена посевная кампания в колхозе. Колхозники поделились семенами из своих скромных запасов, небольшую помощь оказал район, выделив немного разного посадочного материала, отправленного с Кубани. Однако лето 1932г. поразило все посевы страшной засухой и жарой. С апреля по июль ни одного дождика. Если озимые ещё дали какой- то урожай, то яровые хлеба, овощи, картофель сплошь выгорели. Следовательно, колхоз и единоличные хозяйства оказались под угрозой голода, что и случилось весной и ранним летом 1933г.
Страшная засуха 1932г. охватила большую часть Украины (в основном Южной), Центрально-Чернозёмные области и многие другие районы страны. Нечерноземье, Урал, Сибирь, где не было особой засухи, помочь не могли, там коллективизации пока не было, а у единоличника хлеб взять было почти невозможно. Запад не собирался помогать Советской власти, правящие круги кап. стран только радовались нашей беде. Кстати, колхоз оказался более устойчив к засухе и голоду. Ни одного человека из семей колхозников в 1933г не умерло. Коллективный труд, коллективная помощь сыграли позитивную роль. Всего же от голода в 1933г. из единоличных семейств умерло из двух поселений несколько десятков человек. Фактически была съедена вся живность в хозяйствах. Единоличники завидовали колхозникам, но они сами были в трудном положении и помочь ничем не могли. Отец, создавая колхоз никого, принудительно туда не тянул. Хорошо зная селян, уговаривал вступать в артель только трудолюбивых, непьющих, добросовестных. Сказался, видимо, кроме природного характера отца и военный опыт. В царской армии, во время войны, он дослужился от рядового до фельдфебеля (старшины), пока не был тяжело ранен.
После перенесённого голода 1933г. многие селяне стали писать заявления, проситься стать колхозниками. Урожай 1933года был вполне приличный. Колхоз «Свободный труд» стал в числе передовых в районе. Это заметило и руководство Корочанского района. После уборочных работ, вывоза небольшого хлебного налога в государство и засыпки семенного фонда, моего отца, Ивана Дмитриевича с целью укрепления Советской власти посылают осенью 1933г. Председателем сель-совета большого пригородного украинского села Погориловка (около 2000 хозяйств), в том числе и для организации колхозов в этом селе.
Я, по малолетству лет, не помню, по какой причине меня взял отец в Погориловку. Я, было, пошёл в Нечаево осенью в первый класс Нечаевской школы, но через 2-3 недели (точно не помню) меня перевели во 2-й класс сразу. Дело в том, что зимой 1931 и 1932гг мать привлекли к учёбе грамоте в так называемый ликбез (ликвидация негра-мотности), т. к меня не было куда девать: отец и предсельсовета и предколхоза, приходил с работы только спать. Мать, идя на занятия, брала и меня, давала мне карандаш и какую- то тетрадь и требовала, чтобы я слушал, чему учат и выполнял всё, что скажет учитель. Хорошая, свежая память ребёнка на лету схватывала всё, чему учил учитель. Остальные учащиеся были в основном молодые неграмотные семейные женщины. Занимались по очереди в тех хатах, которые были попросторнее. Учащихся, в основном колхозниц, было около 15 человек. К концу зимы учитель научил большинство женщин читать по слогам, писать печатными и письменными буквам и выполнять простейшие задачи счёта. Как- то учитель заметил: «Лучший мой ученик у меня Миша, молодец!». Вот поэтому меня сразу перевели во второй класс. Но, Погориловка украинское село, и, все предметы в начальной школе преподавали по «украинской мове». Поэтому эту зиму в школу я не ходил. Отец, приносил мне какие- то книжки и сказки, газеты и я их пытался самостоятельно читать.
Из жизни в Погориловке я помню до сих пор необыкновенное, как бы сейчас сказали, криминальное, событие. Итак, в сельсовет поздним вечером к моему отцу пришла молодая женщина. Сквозь плач и слёзы она рассказала, что она жена красноармейца, который в данное время проходит службу в армии, а она со своим ребёнком, сыном красноармейца, проживает в доме своего свёкра, очень богатого человека, который дал своё согласие на брак сына с бедной девушкой, т. е, затем, чтобы обмануть власть и скрыть свою сущность, как отец защитника государства. На самом деле это был страшный человек. Он издевается над невесткой. Несмотря на богатство и обилие съестного в доме он морил голодом невестку и своего внука, не давая им пищи по несколько суток и держал их в отдельной комнате под замком. Сыну пишет, что жена и сын его живут, ни в чём не нуждаются, несмотря на голодное время. Письма сына к жене и её письма к мужу он уничтожает. Невестке удалось прибежать в сельсовет, когда случайно пьяный свёкор забыл запереть дверь её комнаты. Молодая женщина рассказала, что по ночам в крытом дворе, в саду и в гумне с специально проваленной крышей, работают какие- то люди, а в конце ночи куда- то уходят. Отчётливо она слыхала удары лопат, ломов и подъезд подвод к сараю и саду ночью, а после разгрузки подводы куда- то уезжают. Узнав, что женщина, придя в сельсовет, спрятала у надёжных знакомых сына, Председатель сельсовета посоветовал в дом не возвращаться, а утром к свёкру будут вызваны работники райисполкома, милиции, следователи для проведения обыска. Когда из райцентра г. Короча утром прибыли для обыска отряд милиции, следователи и стали искать хозяина и хозяйку, то их не оказалось дома. Ночью, на тачанке, запряжённой лучшими лошадьми, они скрылись в неизвестном направлении, однако через 2 дня были задержаны на вокзале г. Белгорода. Прибывшие для обыска люди с инструментами обнаружили в сарае и в саду 10 хорошо оборудованных и замаскированных хранилищ с мукой, крупами, зерном - всё в мешках. Стены ям - хранилищ были обложены деревянными срубами и обиты досками. В хранилищах были настланы добротные полы. В двух ямах - хранилищах обнаружены склады с оружием и боеприпасами, в том числе несколько десятков винтовок, 2 пулемёта «Максим», гранаты, сабли, сёдла для лошадей и т. д. Обыск происходил поздней осенью. В декабре снега ещё не было, надеялись, что снег всё замаскирует.
Всё это я слышал, когда отец, в доме, где мы жили, рассказывал председателю райисполкома и начальнику ЧК. Взрослые думали, что я, находясь в другой комнате, сплю, и ничего не слышу. Полный рассказ об этом эпизоде во всех подробностях я услышал от отца много лет позже, когда прибыл в каникулярный отпуск из Ярославского военно-политического училища, по окончании 1-го курса в 1947г, т. е 17 лет спустя. Оказывается, свёкор этой женщины, бывший офицер из донских казаков, готовил восстание против коллективизации, с целью уничтожить и запугать во всех окрестных сёлах советский и колхозный актив. Такие базы создавались и в других районах, где начиналась коллективизация. Когда я спросил: «куда девали зерно, муку, пшено?», он ответил, что была составлена авторитетная комиссия, которая распределила около 1500 пудов продуктов наиболее голодающим семьям района и спасли их от голодной смерти.
Однако отец в Погореловском сельсовете проработал всего один год и вернулся опять председателем организованного им колхоза. Зимой 1933 на 1934 год его вызвали в райком и райисполком и поручили важное государственное задание: провести работу среди своих колхозников и, на добровольной основе, разделить имущество колхоза на две части, оставив 50% лошадей, общественный крупный рогатый скот, корма, инвентарь в прежнем колхозе «Свободный труд», а часть отправить на Украину, в Харьковскую область, Близнецовский район, д. Никольское для создания там колхоза. Это дело поручили отцу. Он «агитнул» ещё десять семей. Своё жильё мы оставляли, но нам предоставляли бесплатно дома (хаты с сараями) в Никольском. После голода и раскулачивания (уехали на Донбасс), после ящура и лошадиного сапа в деревне не осталось даже собак и кошек. Всё съели.
И вот прибыл наш небольшой « эшелон помощи». По приезду «москалей» было проведено собрание селян и приезжих, на котором был создан колхоз с названием «Ленинский шлях» (путь). Председателем райком рекомендовал отца - Мещерякова Ивана Дмитриевича, избран единогласно. Весной успешно провели сев (нашими семенами). За колхозом закрепили 1000га земли. Почти одновременно в 7-ми км от колхоза уже открыли МТС (машинотракторную станцию) с новенькими тракторами «Фордзон» (американскими) и уже своими советскими тракторами ХТЗ и СТЗ, которые по договору с колхозами выполняли наиболее трудоёмкую работу: вспашку, посев, уборку урожая. С МТС, как с государственной организацией, колхозы рассчитывались зерном, отправляя на заготзерно (элеватор). Оставшуюся часть урожая распределяли между членами колхозов по трудодням, создавали семенной фонд для колхоза, часть шла на фураж скоту. Первый же урожай 1934г в колхозе «Ленинский шлях» был хороший. На указанные выше нужды его вполне хватило и ещё осталось на расширение производства: создавалась свиноферма, скотоферма, птицеферма, верее, их начало. На трудодень колхозникам было выдано по 1,5 кг зерна. И если в семье двое трудоспособных в среднем зарабатывали по 300-400 трудодней каждый, а на семью 600-800 трудодней, то семье хватало хлеба вполне до нового урожая, тем более у каждой семьи было своё подсобное хозяйство, не менее 1,5 га земли.
До самого начала ВОВ колхоз креп из года в год, развивалось животноводство, овощеводство (картофель, капуста, свекла, в т. ч сахарная, помидоры, огурцы, колхозный сад, и т.д). Кроме зерна эта продукция распределялась по трудодням. Часть продукции продавалась на колхозном рынке в городах: Лозовая, Павлограде, ПГТ Близнюки, сдавалась в сельпо. В колхозе появились деньги и в конце года их выдавали на трудодни, по 1-2 рубля на трудодень. На эти деньги можно было приобрести товары (одежду, обувь). Каждая семья, кроме того, могла реализовывать часть продукции со своего подсобного хозяйства. Небольшие деньги получали колхозники за счёт обязательной продажи молока и мяса в государство. Так, например, за десяток яиц сельпо платило 1 рубль деньгами, молоко- 75 коп за литр. Обязательная продажа молока была установлена 200 литров в год. Сам я, будучи школьником, носил молоко на приёмный пункт. В колхозе построили на 120 семей небольшой клуб, Дом Правления колхоза, скотофермы. Наш колхоз был в числе лучших в районе, хотя и небольшой. Трудодень был хорошо оплаченный, поэтому колхозники трудились на совесть, особенно весной, летом и осенью. Молодёжь, как я помню, не хотела уходить из села. Даже те парни, которых послали в ФЗО, через полгода - год из предприятий Харькова увольнялись и оказывались опять в своём колхозе. Больше десятка семей прибыло из разных районов страны, в том числе из Киевской области, Смоленской, Курской. В - общем, колхозники жили значительно лучше, чем до коллективизации в единоличных хозяйствах. Питались все хорошо, труднее было с одеждой, обувью, предметами быта. Но, начиная с 1937г колхоз, часть зерна продавал в г. Харьков на «хлебные рубли» в обмен на одежду, обувь и т. д, тоже с учётом трудодней».
«Родился я в Белгородской области, Корочанского района Нечаевского сельсовета д. Покидово 22 ноября 1925г. Отец и мать были крестьяне. Отец - участник 1-й Мировой войны, инвалид 3-й группы, награждённый двумя Георгиевскими крестами. На фронте проникся большевистскими идеями, которым фанатично верил до конца своей жизни. В Гражданской войне поддерживал Красную Армию. В годы НЭПа, как и все крестьяне, хозяйствовал единолично, не имея, лошади для обработки земли, а корову заимел только в 1928г. Был одним из грамотеев в деревне, т. к в детстве закончил с похвальной грамотой церковно-приходскую школу, но в бога не верил, в церковь не ходил. Характером был твёрд, настойчив, трудолюбив, не пил и не курил.
Когда началась в 1930г. коллективизация, стал одним из её сторонников и организаторов. Как одного из грамотных сельчан его избирают председателем Нечаевского сельсовета. На его плечи и других активистов - крестьян из Нечаево и Покидово легла задача по вовлечению в колхозы крестьян, конечно с помощью районного звена работников. Принимал участие в раскулачивании трёх наиболее зажиточных односельчан. Так, одна из семей имела водяную мельницу, трактор «Фордзон», механизированную крупорушку, Более 10 лошадей, 15 коров. Другие две семьи были менее богаты, но тоже имели до 5-10 наёмных работников, особенно в летнее уборочное время. Сыновья этих семей в Гражданскую войну были белогвардейцы. Хозяева этих семей, вместе с сыновьями, перед выселением сбежали из села, устроились на шахтах Донбасса. Женщин и детей оставили в селе, Советская власть конфисковала у них крупное имущество: землю, сады, мельницу, крупорушку, лошадей, трактор, коров, оставив по одной на семью, и оставили в покое женское и детское население этих семей. Сбежавшие мужчины из кулаков, как потом, оказалось, подались в шахтёры на Донбасс, где ощущался большой недостаток в трудовых ресурсах. Через несколько лет эти остатки богатых семей забрали их хозяева на Донбасс, и они стали трудящимися угольной промышленности и сферы обслуживания. Никаких эксцессов, убийств, насильственных выселений в Нечаево и Покидово (это около 400 хозяйств) не было.
Отец мой, Мещеряков Иван Дмитриевич, 1895г рождения, инвалид (одна нога была короче другой на 6 см.) от ранения на царско-германском фронте, еще, будучи председателем сельсовета, провёл работу среди селян д. Покидово и вовлёк в колхоз около 30 семейств из почти 100 семей в деревне.
Нынешней пропагандой создалось мнение, что, якобы, в колхозы пошли одни пьяницы и лодыри. По рассказам отца и матери и уже по собственному наблюдению (мне было 6 лет), пьяных среди колхозников никогда не видел. Колхоз завладел имуществом раскулаченных: мельница, трактор, скотные дворы и немногочисленный скот - лошади и коровы и умножал, как мог, эту общую собственность. Земли вступивших в колхоз и сбежавших из села поступили в общий земельный фонд колхоза «Свободный труд». Общими усилиями весной 1932г. была проведена посевная кампания в колхозе. Колхозники поделились семенами из своих скромных запасов, небольшую помощь оказал район, выделив немного разного посадочного материала, отправленного с Кубани. Однако лето 1932г. поразило все посевы страшной засухой и жарой. С апреля по июль ни одного дождика. Если озимые ещё дали какой- то урожай, то яровые хлеба, овощи, картофель сплошь выгорели. Следовательно, колхоз и единоличные хозяйства оказались под угрозой голода, что и случилось весной и ранним летом 1933г.
Страшная засуха 1932г. охватила большую часть Украины (в основном Южной), Центрально-Чернозёмные области и многие другие районы страны. Нечерноземье, Урал, Сибирь, где не было особой засухи, помочь не могли, там коллективизации пока не было, а у единоличника хлеб взять было почти невозможно. Запад не собирался помогать Советской власти, правящие круги кап. стран только радовались нашей беде. Кстати, колхоз оказался более устойчив к засухе и голоду. Ни одного человека из семей колхозников в 1933г не умерло. Коллективный труд, коллективная помощь сыграли позитивную роль. Всего же от голода в 1933г. из единоличных семейств умерло из двух поселений несколько десятков человек. Фактически была съедена вся живность в хозяйствах. Единоличники завидовали колхозникам, но они сами были в трудном положении и помочь ничем не могли. Отец, создавая колхоз никого, принудительно туда не тянул. Хорошо зная селян, уговаривал вступать в артель только трудолюбивых, непьющих, добросовестных. Сказался, видимо, кроме природного характера отца и военный опыт. В царской армии, во время войны, он дослужился от рядового до фельдфебеля (старшины), пока не был тяжело ранен.
После перенесённого голода 1933г. многие селяне стали писать заявления, проситься стать колхозниками. Урожай 1933года был вполне приличный. Колхоз «Свободный труд» стал в числе передовых в районе. Это заметило и руководство Корочанского района. После уборочных работ, вывоза небольшого хлебного налога в государство и засыпки семенного фонда, моего отца, Ивана Дмитриевича с целью укрепления Советской власти посылают осенью 1933г. Председателем сель-совета большого пригородного украинского села Погориловка (около 2000 хозяйств), в том числе и для организации колхозов в этом селе.
Я, по малолетству лет, не помню, по какой причине меня взял отец в Погориловку. Я, было, пошёл в Нечаево осенью в первый класс Нечаевской школы, но через 2-3 недели (точно не помню) меня перевели во 2-й класс сразу. Дело в том, что зимой 1931 и 1932гг мать привлекли к учёбе грамоте в так называемый ликбез (ликвидация негра-мотности), т. к меня не было куда девать: отец и предсельсовета и предколхоза, приходил с работы только спать. Мать, идя на занятия, брала и меня, давала мне карандаш и какую- то тетрадь и требовала, чтобы я слушал, чему учат и выполнял всё, что скажет учитель. Хорошая, свежая память ребёнка на лету схватывала всё, чему учил учитель. Остальные учащиеся были в основном молодые неграмотные семейные женщины. Занимались по очереди в тех хатах, которые были попросторнее. Учащихся, в основном колхозниц, было около 15 человек. К концу зимы учитель научил большинство женщин читать по слогам, писать печатными и письменными буквам и выполнять простейшие задачи счёта. Как- то учитель заметил: «Лучший мой ученик у меня Миша, молодец!». Вот поэтому меня сразу перевели во второй класс. Но, Погориловка украинское село, и, все предметы в начальной школе преподавали по «украинской мове». Поэтому эту зиму в школу я не ходил. Отец, приносил мне какие- то книжки и сказки, газеты и я их пытался самостоятельно читать.
Из жизни в Погориловке я помню до сих пор необыкновенное, как бы сейчас сказали, криминальное, событие. Итак, в сельсовет поздним вечером к моему отцу пришла молодая женщина. Сквозь плач и слёзы она рассказала, что она жена красноармейца, который в данное время проходит службу в армии, а она со своим ребёнком, сыном красноармейца, проживает в доме своего свёкра, очень богатого человека, который дал своё согласие на брак сына с бедной девушкой, т. е, затем, чтобы обмануть власть и скрыть свою сущность, как отец защитника государства. На самом деле это был страшный человек. Он издевается над невесткой. Несмотря на богатство и обилие съестного в доме он морил голодом невестку и своего внука, не давая им пищи по несколько суток и держал их в отдельной комнате под замком. Сыну пишет, что жена и сын его живут, ни в чём не нуждаются, несмотря на голодное время. Письма сына к жене и её письма к мужу он уничтожает. Невестке удалось прибежать в сельсовет, когда случайно пьяный свёкор забыл запереть дверь её комнаты. Молодая женщина рассказала, что по ночам в крытом дворе, в саду и в гумне с специально проваленной крышей, работают какие- то люди, а в конце ночи куда- то уходят. Отчётливо она слыхала удары лопат, ломов и подъезд подвод к сараю и саду ночью, а после разгрузки подводы куда- то уезжают. Узнав, что женщина, придя в сельсовет, спрятала у надёжных знакомых сына, Председатель сельсовета посоветовал в дом не возвращаться, а утром к свёкру будут вызваны работники райисполкома, милиции, следователи для проведения обыска. Когда из райцентра г. Короча утром прибыли для обыска отряд милиции, следователи и стали искать хозяина и хозяйку, то их не оказалось дома. Ночью, на тачанке, запряжённой лучшими лошадьми, они скрылись в неизвестном направлении, однако через 2 дня были задержаны на вокзале г. Белгорода. Прибывшие для обыска люди с инструментами обнаружили в сарае и в саду 10 хорошо оборудованных и замаскированных хранилищ с мукой, крупами, зерном - всё в мешках. Стены ям - хранилищ были обложены деревянными срубами и обиты досками. В хранилищах были настланы добротные полы. В двух ямах - хранилищах обнаружены склады с оружием и боеприпасами, в том числе несколько десятков винтовок, 2 пулемёта «Максим», гранаты, сабли, сёдла для лошадей и т. д. Обыск происходил поздней осенью. В декабре снега ещё не было, надеялись, что снег всё замаскирует.
Всё это я слышал, когда отец, в доме, где мы жили, рассказывал председателю райисполкома и начальнику ЧК. Взрослые думали, что я, находясь в другой комнате, сплю, и ничего не слышу. Полный рассказ об этом эпизоде во всех подробностях я услышал от отца много лет позже, когда прибыл в каникулярный отпуск из Ярославского военно-политического училища, по окончании 1-го курса в 1947г, т. е 17 лет спустя. Оказывается, свёкор этой женщины, бывший офицер из донских казаков, готовил восстание против коллективизации, с целью уничтожить и запугать во всех окрестных сёлах советский и колхозный актив. Такие базы создавались и в других районах, где начиналась коллективизация. Когда я спросил: «куда девали зерно, муку, пшено?», он ответил, что была составлена авторитетная комиссия, которая распределила около 1500 пудов продуктов наиболее голодающим семьям района и спасли их от голодной смерти.
Однако отец в Погореловском сельсовете проработал всего один год и вернулся опять председателем организованного им колхоза. Зимой 1933 на 1934 год его вызвали в райком и райисполком и поручили важное государственное задание: провести работу среди своих колхозников и, на добровольной основе, разделить имущество колхоза на две части, оставив 50% лошадей, общественный крупный рогатый скот, корма, инвентарь в прежнем колхозе «Свободный труд», а часть отправить на Украину, в Харьковскую область, Близнецовский район, д. Никольское для создания там колхоза. Это дело поручили отцу. Он «агитнул» ещё десять семей. Своё жильё мы оставляли, но нам предоставляли бесплатно дома (хаты с сараями) в Никольском. После голода и раскулачивания (уехали на Донбасс), после ящура и лошадиного сапа в деревне не осталось даже собак и кошек. Всё съели.
И вот прибыл наш небольшой « эшелон помощи». По приезду «москалей» было проведено собрание селян и приезжих, на котором был создан колхоз с названием «Ленинский шлях» (путь). Председателем райком рекомендовал отца - Мещерякова Ивана Дмитриевича, избран единогласно. Весной успешно провели сев (нашими семенами). За колхозом закрепили 1000га земли. Почти одновременно в 7-ми км от колхоза уже открыли МТС (машинотракторную станцию) с новенькими тракторами «Фордзон» (американскими) и уже своими советскими тракторами ХТЗ и СТЗ, которые по договору с колхозами выполняли наиболее трудоёмкую работу: вспашку, посев, уборку урожая. С МТС, как с государственной организацией, колхозы рассчитывались зерном, отправляя на заготзерно (элеватор). Оставшуюся часть урожая распределяли между членами колхозов по трудодням, создавали семенной фонд для колхоза, часть шла на фураж скоту. Первый же урожай 1934г в колхозе «Ленинский шлях» был хороший. На указанные выше нужды его вполне хватило и ещё осталось на расширение производства: создавалась свиноферма, скотоферма, птицеферма, верее, их начало. На трудодень колхозникам было выдано по 1,5 кг зерна. И если в семье двое трудоспособных в среднем зарабатывали по 300-400 трудодней каждый, а на семью 600-800 трудодней, то семье хватало хлеба вполне до нового урожая, тем более у каждой семьи было своё подсобное хозяйство, не менее 1,5 га земли.
До самого начала ВОВ колхоз креп из года в год, развивалось животноводство, овощеводство (картофель, капуста, свекла, в т. ч сахарная, помидоры, огурцы, колхозный сад, и т.д). Кроме зерна эта продукция распределялась по трудодням. Часть продукции продавалась на колхозном рынке в городах: Лозовая, Павлограде, ПГТ Близнюки, сдавалась в сельпо. В колхозе появились деньги и в конце года их выдавали на трудодни, по 1-2 рубля на трудодень. На эти деньги можно было приобрести товары (одежду, обувь). Каждая семья, кроме того, могла реализовывать часть продукции со своего подсобного хозяйства. Небольшие деньги получали колхозники за счёт обязательной продажи молока и мяса в государство. Так, например, за десяток яиц сельпо платило 1 рубль деньгами, молоко- 75 коп за литр. Обязательная продажа молока была установлена 200 литров в год. Сам я, будучи школьником, носил молоко на приёмный пункт. В колхозе построили на 120 семей небольшой клуб, Дом Правления колхоза, скотофермы. Наш колхоз был в числе лучших в районе, хотя и небольшой. Трудодень был хорошо оплаченный, поэтому колхозники трудились на совесть, особенно весной, летом и осенью. Молодёжь, как я помню, не хотела уходить из села. Даже те парни, которых послали в ФЗО, через полгода - год из предприятий Харькова увольнялись и оказывались опять в своём колхозе. Больше десятка семей прибыло из разных районов страны, в том числе из Киевской области, Смоленской, Курской. В - общем, колхозники жили значительно лучше, чем до коллективизации в единоличных хозяйствах. Питались все хорошо, труднее было с одеждой, обувью, предметами быта. Но, начиная с 1937г колхоз, часть зерна продавал в г. Харьков на «хлебные рубли» в обмен на одежду, обувь и т. д, тоже с учётом трудодней».