В меньшинстве
Я устарел, мне не понять эту радость
БГ
В субботу в Берлине была большая радость, проходил финал лиги чемпионов. Мы приехали на Цоо (центр Западного Берлина) по своим делам и оказались в море ликующих мужчин, одетых в полосатые красно-желтые майки. Мужчины размахивали флагами, громко скандировали песни и качали кружками с пивом.
Потом мы поехали на другую, восточную сторону города, и там встретили ликующих мужчин в черно-белых полосатых майках. Мужчины размахивали флагами, прыгали в вагонах метро, стучали в потолок и громко кричали. Весь город был охвачен великим праздником.
К вечеру во всех барах и ресторанах образовалось массовое скопление людей с пивом, от мала до велика, взволнованно смотрящих на экраны с зеленым полем. Улицы и метро вымерли, и только, казалось, из каждого окна звучал рев трибун на стадионе.
Потрясающее, подавляющее единение, высшая ценность происходящего. Компания, в которой работает жена, купила своим лучшим клиентам билеты в вип-ложу по пять тысяч евро. Попасть туда мечтали миллионы человек, а те, кто попали, завалили соцсети гордыми фотками.
А мы не мечтали и не попали. Не пошли в бар, где смотрели футбол друзья. А дома не включали телевизор и не знали бы, кто играл, если бы нам не втолковали ликующие толпы. Мы были в явном меньшинстве.
После футбола Аюна по долгу службы ушла в еще одно массово-обожаемое место молодых людей и абсолютную гордость города - знаменитые берлинские ночные клубы. Единогласно вожделенное место молодежи от 15 до 35 лет. Лучшие наряды, двухчасовые очереди на фейс-контроль и селфи в темноте на красно-синем фоне. В клубе по рассказам Аюны танцевали twerk под swag - ультрамодно и повально.
И снова не про нас. Для меня клуб - это место, где все потеют и орут друг другу в ухо, никто ничего не слышит, но делает вид и сильно кивает, и орет в ответ. Смысл происходящего непонятен, но все стремятся туда и потеют, и орут, и тверкают. Я тут снова в явном меньшинстве.
На следующий день мы проехали на велосипедах по утреннему городу, заваленному по колено следами вчерашнего праздника, сели в поезд и уехали за город, в немецкую Венецию - Spreewalde. Там были каналы и гондолы, огуречное варенье и местный травяной ликер, аисты на крышах, журавли в поле и бесконечный широколиственный лес. Туристов кроме нас было немало, средний возраст был около 60. Мы с женой по возрасту там были в явном меньшинстве.
Мы пили вино из местных ягод и думали о том, что наша жизнь проходит в меньшинстве. Мы живем в тихом зеленом районе с бабульками и дедульками, добровольно уехав из популярных среди наших сверстников мест, где постоянный шум и оживление от кафе и домашних вечеринок. Мы ходим в консерваторию и в оперу, окруженные исключительно седыми головами, проходя мимо бары и клубы, куда, по идее, должны ходить люди нашего возраста. По выходным мы снова оказываемся в компании старичков за городом, вместо молодежных пляжей, парадов и фестивалей.
Я бы очень хотел быть в большинстве.
Я бы очень хотел жить в большом кругу людей, с которыми мне безумно интересно, с которыми я чувствую себя среди своих, отдыхаю и расту. Я хочу принадлежать большому обществу. И я завидую пацанам и мужчинам в полосатых футболках с пивом. Их много, им весело. Их опьяняет единство в действии. Их большинство, их миллионы. Но, к сожалению или к счастью, мне совсем не интересны пиво и футбол, а им, увы, огуречное варенье.
Помню это опьянение единством в Арамболе, когда на берегу собиралось несколько сотен человек смотреть на закат. Это было очень простое действие, кто-то играл музыку, кто-то танцевал, кто-то просто сидел, уставясь на заходящее солнце, но эти полчаса нас объединяло одно дело, и это давало нам великую силу, как наркотик, поэтому мы не пропускали закаты.
Жизнь в меньшинстве, как раз, силу отбирает. Постоянно грести против течения, постоянно успокаивать себя "ну и что же, я не как все, я не как все". А почему бы не быть как все? Почему не получается, как все?
Человек принадлежит племени, но мое племя своим большинством ценит вещи, которые не ценны мне. Так уж есть. Я живу в городе, но не разделяю его главных интересов. И выходит, я принадлежу немногочисленному племени одиночек и отщепенцев, расбросанных по миру и ищущих друг друга. Может быть, мой блог - это антенна, притягивающая таких же своих, одиночек всех видов.
Мы сидели в кафе на канале у самой воды, когда к нам в развалочку, косолапя ластами, подошел селезень. Наклонил голову набок и посмотрел мне в глаза. Я понял вопрос, взял с тарелки полоску жареного сала и протянул ему. Он аккуратно взял из руки, мягко прихватив мой палец плоским клювом. Я дал листок салата, он отказался, я протянул кусок яблока, он снова не взял и продолжал стоять в ожидании. Сала больше не было. Я объяснил ему ситуацию, поглядывая на большое перо, небрежно торчащее из его спины. Мне показалось, он хочет нам подарить его в знак благодарности, протянул руку за пером, но он, подобрав гузку, заковылял к воде. Не заслужили перо.
Пять минут диалога с птицей, и я понимаю: здесь я в большинстве. Мы видим друг друга, нам интересно, наше общение искренне и интимно. Здесь я принадлежу к племени, гораздо более многочисленному, чем людское. Здесь можно быть, как все, надо только сначала поучиться. Может для этого меня и выталкивает сюда, за край, к стихиям и природе, для установления новых связей, для собирания нового племени.
БГ
В субботу в Берлине была большая радость, проходил финал лиги чемпионов. Мы приехали на Цоо (центр Западного Берлина) по своим делам и оказались в море ликующих мужчин, одетых в полосатые красно-желтые майки. Мужчины размахивали флагами, громко скандировали песни и качали кружками с пивом.
Потом мы поехали на другую, восточную сторону города, и там встретили ликующих мужчин в черно-белых полосатых майках. Мужчины размахивали флагами, прыгали в вагонах метро, стучали в потолок и громко кричали. Весь город был охвачен великим праздником.
К вечеру во всех барах и ресторанах образовалось массовое скопление людей с пивом, от мала до велика, взволнованно смотрящих на экраны с зеленым полем. Улицы и метро вымерли, и только, казалось, из каждого окна звучал рев трибун на стадионе.
Потрясающее, подавляющее единение, высшая ценность происходящего. Компания, в которой работает жена, купила своим лучшим клиентам билеты в вип-ложу по пять тысяч евро. Попасть туда мечтали миллионы человек, а те, кто попали, завалили соцсети гордыми фотками.
А мы не мечтали и не попали. Не пошли в бар, где смотрели футбол друзья. А дома не включали телевизор и не знали бы, кто играл, если бы нам не втолковали ликующие толпы. Мы были в явном меньшинстве.
После футбола Аюна по долгу службы ушла в еще одно массово-обожаемое место молодых людей и абсолютную гордость города - знаменитые берлинские ночные клубы. Единогласно вожделенное место молодежи от 15 до 35 лет. Лучшие наряды, двухчасовые очереди на фейс-контроль и селфи в темноте на красно-синем фоне. В клубе по рассказам Аюны танцевали twerk под swag - ультрамодно и повально.
И снова не про нас. Для меня клуб - это место, где все потеют и орут друг другу в ухо, никто ничего не слышит, но делает вид и сильно кивает, и орет в ответ. Смысл происходящего непонятен, но все стремятся туда и потеют, и орут, и тверкают. Я тут снова в явном меньшинстве.
На следующий день мы проехали на велосипедах по утреннему городу, заваленному по колено следами вчерашнего праздника, сели в поезд и уехали за город, в немецкую Венецию - Spreewalde. Там были каналы и гондолы, огуречное варенье и местный травяной ликер, аисты на крышах, журавли в поле и бесконечный широколиственный лес. Туристов кроме нас было немало, средний возраст был около 60. Мы с женой по возрасту там были в явном меньшинстве.
Мы пили вино из местных ягод и думали о том, что наша жизнь проходит в меньшинстве. Мы живем в тихом зеленом районе с бабульками и дедульками, добровольно уехав из популярных среди наших сверстников мест, где постоянный шум и оживление от кафе и домашних вечеринок. Мы ходим в консерваторию и в оперу, окруженные исключительно седыми головами, проходя мимо бары и клубы, куда, по идее, должны ходить люди нашего возраста. По выходным мы снова оказываемся в компании старичков за городом, вместо молодежных пляжей, парадов и фестивалей.
Я бы очень хотел быть в большинстве.
Я бы очень хотел жить в большом кругу людей, с которыми мне безумно интересно, с которыми я чувствую себя среди своих, отдыхаю и расту. Я хочу принадлежать большому обществу. И я завидую пацанам и мужчинам в полосатых футболках с пивом. Их много, им весело. Их опьяняет единство в действии. Их большинство, их миллионы. Но, к сожалению или к счастью, мне совсем не интересны пиво и футбол, а им, увы, огуречное варенье.
Помню это опьянение единством в Арамболе, когда на берегу собиралось несколько сотен человек смотреть на закат. Это было очень простое действие, кто-то играл музыку, кто-то танцевал, кто-то просто сидел, уставясь на заходящее солнце, но эти полчаса нас объединяло одно дело, и это давало нам великую силу, как наркотик, поэтому мы не пропускали закаты.
Жизнь в меньшинстве, как раз, силу отбирает. Постоянно грести против течения, постоянно успокаивать себя "ну и что же, я не как все, я не как все". А почему бы не быть как все? Почему не получается, как все?
Человек принадлежит племени, но мое племя своим большинством ценит вещи, которые не ценны мне. Так уж есть. Я живу в городе, но не разделяю его главных интересов. И выходит, я принадлежу немногочисленному племени одиночек и отщепенцев, расбросанных по миру и ищущих друг друга. Может быть, мой блог - это антенна, притягивающая таких же своих, одиночек всех видов.
Мы сидели в кафе на канале у самой воды, когда к нам в развалочку, косолапя ластами, подошел селезень. Наклонил голову набок и посмотрел мне в глаза. Я понял вопрос, взял с тарелки полоску жареного сала и протянул ему. Он аккуратно взял из руки, мягко прихватив мой палец плоским клювом. Я дал листок салата, он отказался, я протянул кусок яблока, он снова не взял и продолжал стоять в ожидании. Сала больше не было. Я объяснил ему ситуацию, поглядывая на большое перо, небрежно торчащее из его спины. Мне показалось, он хочет нам подарить его в знак благодарности, протянул руку за пером, но он, подобрав гузку, заковылял к воде. Не заслужили перо.
Пять минут диалога с птицей, и я понимаю: здесь я в большинстве. Мы видим друг друга, нам интересно, наше общение искренне и интимно. Здесь я принадлежу к племени, гораздо более многочисленному, чем людское. Здесь можно быть, как все, надо только сначала поучиться. Может для этого меня и выталкивает сюда, за край, к стихиям и природе, для установления новых связей, для собирания нового племени.