Спасительная скромность Льва Троцкого. (интервью радиостанции СВОБОДА)
Случай из жизни Дм. Сеземана, которого в бытность его родителей сталинскими шпионами, они послали к дверям норвежской квартиры Троцкого "за автографом". И к счастью для младого Мити, Троцкий ему в автографе отказал (из того же интервью радиостанции СВОБОДА 2006 года):
"...Мне тогда уже было ясно, что моя мама чем-то таким занимается, приходили в дом какие-то не совсем понятые люди.
Михаил Соколов: Теперь ясно, что это была резидентура советской разведки.
Дмитрий Сеземан: Естественно. И мы поехали в Норвегию обнаруживать Льва Давыдовича. Поскольку было известно, что он находится в Норвегии, но совершенно точно, где он, было неизвестно. Так что его собирались, по-видимому, убить там, но нагнали только, как известно, в Мексике. Приехали в Норвегию, сперва в Осло, через Германию ехали поездом. И я помню, как на каком-то вокзале был громадный портрет Гитлера, и я ему что-то шептал злобное, гневное и так, по портрету судя, на него не производило впечатления. Приехали в Норвегию, сперва в Осло, потом в такой городок под названием Хенефос и там искали Льва Давыдовича точный адрес. Какая-то маленькая улочка, маленький домик, милая дама пустила нас в домик и говорит: «А, господин Троцкий, как же, как же. Вот он в том доме живет». Пошли, и мама послала меня, мальчишку 14 лет. Я позвонил, открыл мне господин, который был по всей видимости Седов - это сын Троцкого. И я ему говорю по-французски: «Вот я коллекционирую автографы. (А я действительно коллекционировал автографы, у меня была книжечка такая переплетенная, хорошая книжка с автографами, где были автографы Ромена Ролана, герцога Виндзорского). И хотел бы получить автограф». И в это время, я смотрю: из прихожей открыта дверь, там гостиная и перед огнем сидит человек спиной ко мне у камина. Этот человек к нам поворачивается, я узнаю того самого - змия фашистско-гитлеровского.
Михаил Соколов: А вы так и воспринимали, что это враг?
Дмитрий Сеземан: Так и воспринимал, какие карикатуры были. Он не был похож на гидру, было такое обыкновенное лицо с бородкой. Повернулся и говорит: «Кто это, что это?». И сын говорит: «Это молодой человек, по-видимому француз, хочет получить автограф». «Нет, скажи, ты же знаешь, я автографов не даю», и повернулся опять. И Седов ко мне поворачивается и говорит мне по-французски. Я поблагодарил, извинился, ушел. И на следующий день мы уехали.
Михаил Соколов: Дмитрий Васильевич, а ваша мама, когда вас послала к Троцкому, она вам объяснила, зачем надо идти?
Дмитрий Сеземан: Нет. Понимаете, что-то было сказано, что это было по хорошему делу, по нужному, пойди и попроси автограф. Ей ведь нужно было только удостовериться, что он здесь находится - улица такая-то, дом такой-то.
Михаил Соколов: И вы вернулись в Париж, и у вас не возникало ощущения, что что-то было странное?
Дмитрий Сеземан: Возникало ощущение скорее положительное от того, что я приобщился к чему-то серьезному. Конечно, я не мог знать, что его ищут для того, чтобы его убить. Но ощущение того, что это наконец-то что-то серьезное, не то, что собрание нашей ячейки комсомольского в лицее, а что-то такое более существенное, и как бы сказать, некоторое чувство гордости во мне возникло - это точно.
Михаил Соколов: Дмитрий Васильевич, а вот эта комсомольская ячейка ваша, она только собирала деньги на Испанию или еще что-то? Газету «Правду» тоже читала?
Дмитрий Сеземан: Она делала то же, что все комсомольские ячейки во Франции в то время: там разговаривали, печатали газету на ротаторе, мы печатали журнал, который не очень регулярно выходил и который назывался «Прогре». И к нам даже однажды пришел в гости Ромен Ролан, и Ромен Ролан расписался в моей книжке автографов. И когда меня посадили, эта книжка автографов была при мне, я ее с собой брал в эвакуацию, и попала следователю и вообразите, что было бы, если бы Троцкий мне согласился дать автограф.
Михаил Соколов: Ну тогда мы бы с вами здесь не сидели..."
-------------------------------
PS: для сравнения - тот же случай из уст другого мемуариста:
"И вот, видимо, по заданию НКВД, госпожа Клепинина поехала вместе с Митей Сеземаном в Финляндию с тем, чтобы выслеживать Троцкого.
Иван Толстой: Кажется, это все-таки было в Норвегии.
Константин Смирнов: Может, и в Норвегии. Но вы знаете, почему-то у меня отложилось, что это было в Финляндии. Скорее всего, в Норвегии, тут я не берусь знать точно, географически, во всяком случае. И поскольку она сама не могла пойти в дом к Троцкому, они нашли его дом и она ему сказала: ''Ты будешь школьник (ему было 13-14 лет) и ты скажешь, что ты собираешь автографы. И вот пойди сходи туда и посмотри, что там происходит''.
Дмитрий Васильевич вообще был не от мира сего, он жил в такой атмосфере высокой культуры, литературы и так далее, это всегда его безумно интересовало, а мальчиком он был совсем еще романтическим, видимо. Он пошел. Сначала его к Троцкому не пускали, потом все-таки пустили, Троцкий вышел, дал ему автограф, о чем-то поговорил с ним, он ушел, мама его расспросила обо всем.".
"...Мне тогда уже было ясно, что моя мама чем-то таким занимается, приходили в дом какие-то не совсем понятые люди.
Михаил Соколов: Теперь ясно, что это была резидентура советской разведки.
Дмитрий Сеземан: Естественно. И мы поехали в Норвегию обнаруживать Льва Давыдовича. Поскольку было известно, что он находится в Норвегии, но совершенно точно, где он, было неизвестно. Так что его собирались, по-видимому, убить там, но нагнали только, как известно, в Мексике. Приехали в Норвегию, сперва в Осло, через Германию ехали поездом. И я помню, как на каком-то вокзале был громадный портрет Гитлера, и я ему что-то шептал злобное, гневное и так, по портрету судя, на него не производило впечатления. Приехали в Норвегию, сперва в Осло, потом в такой городок под названием Хенефос и там искали Льва Давыдовича точный адрес. Какая-то маленькая улочка, маленький домик, милая дама пустила нас в домик и говорит: «А, господин Троцкий, как же, как же. Вот он в том доме живет». Пошли, и мама послала меня, мальчишку 14 лет. Я позвонил, открыл мне господин, который был по всей видимости Седов - это сын Троцкого. И я ему говорю по-французски: «Вот я коллекционирую автографы. (А я действительно коллекционировал автографы, у меня была книжечка такая переплетенная, хорошая книжка с автографами, где были автографы Ромена Ролана, герцога Виндзорского). И хотел бы получить автограф». И в это время, я смотрю: из прихожей открыта дверь, там гостиная и перед огнем сидит человек спиной ко мне у камина. Этот человек к нам поворачивается, я узнаю того самого - змия фашистско-гитлеровского.
Михаил Соколов: А вы так и воспринимали, что это враг?
Дмитрий Сеземан: Так и воспринимал, какие карикатуры были. Он не был похож на гидру, было такое обыкновенное лицо с бородкой. Повернулся и говорит: «Кто это, что это?». И сын говорит: «Это молодой человек, по-видимому француз, хочет получить автограф». «Нет, скажи, ты же знаешь, я автографов не даю», и повернулся опять. И Седов ко мне поворачивается и говорит мне по-французски. Я поблагодарил, извинился, ушел. И на следующий день мы уехали.
Михаил Соколов: Дмитрий Васильевич, а ваша мама, когда вас послала к Троцкому, она вам объяснила, зачем надо идти?
Дмитрий Сеземан: Нет. Понимаете, что-то было сказано, что это было по хорошему делу, по нужному, пойди и попроси автограф. Ей ведь нужно было только удостовериться, что он здесь находится - улица такая-то, дом такой-то.
Михаил Соколов: И вы вернулись в Париж, и у вас не возникало ощущения, что что-то было странное?
Дмитрий Сеземан: Возникало ощущение скорее положительное от того, что я приобщился к чему-то серьезному. Конечно, я не мог знать, что его ищут для того, чтобы его убить. Но ощущение того, что это наконец-то что-то серьезное, не то, что собрание нашей ячейки комсомольского в лицее, а что-то такое более существенное, и как бы сказать, некоторое чувство гордости во мне возникло - это точно.
Михаил Соколов: Дмитрий Васильевич, а вот эта комсомольская ячейка ваша, она только собирала деньги на Испанию или еще что-то? Газету «Правду» тоже читала?
Дмитрий Сеземан: Она делала то же, что все комсомольские ячейки во Франции в то время: там разговаривали, печатали газету на ротаторе, мы печатали журнал, который не очень регулярно выходил и который назывался «Прогре». И к нам даже однажды пришел в гости Ромен Ролан, и Ромен Ролан расписался в моей книжке автографов. И когда меня посадили, эта книжка автографов была при мне, я ее с собой брал в эвакуацию, и попала следователю и вообразите, что было бы, если бы Троцкий мне согласился дать автограф.
Михаил Соколов: Ну тогда мы бы с вами здесь не сидели..."
-------------------------------
PS: для сравнения - тот же случай из уст другого мемуариста:
"И вот, видимо, по заданию НКВД, госпожа Клепинина поехала вместе с Митей Сеземаном в Финляндию с тем, чтобы выслеживать Троцкого.
Иван Толстой: Кажется, это все-таки было в Норвегии.
Константин Смирнов: Может, и в Норвегии. Но вы знаете, почему-то у меня отложилось, что это было в Финляндии. Скорее всего, в Норвегии, тут я не берусь знать точно, географически, во всяком случае. И поскольку она сама не могла пойти в дом к Троцкому, они нашли его дом и она ему сказала: ''Ты будешь школьник (ему было 13-14 лет) и ты скажешь, что ты собираешь автографы. И вот пойди сходи туда и посмотри, что там происходит''.
Дмитрий Васильевич вообще был не от мира сего, он жил в такой атмосфере высокой культуры, литературы и так далее, это всегда его безумно интересовало, а мальчиком он был совсем еще романтическим, видимо. Он пошел. Сначала его к Троцкому не пускали, потом все-таки пустили, Троцкий вышел, дал ему автограф, о чем-то поговорил с ним, он ушел, мама его расспросила обо всем.".