Не родившийся
Он сидит под бруствером, курит, смотрит в небо, между оборванными проводами и расщепленными ветками.
«Что делать, если опоздал с рождением - лет эдак на четыреста? Ходишь по миру между могилами друзей, с которым так и не случилось подружиться. Слушаешь песни - об их славной смерти... Грустно.
С тех времен остались только замки, крепости, церкви. Домов не осталось. Лишь молитвы и битвы. Как жил изо дня в день - и не вспомнишь, древняя повседневность испарилась, истлела.
Миллионы других людей теперь ходят тут, другой народ. В них узнаешь копии своих друзей, копии своих возлюбленных, самовоспроизводящиеся через поколения - но только глянь им в глаза, а там уже обитают другие души, совсем иные желания и мысли.
Они как дети тебе, ты не можешь в них влюбиться по-настоящему, потому что они тебе как дети.
Ты не можешь с ними подружиться во всю силу - просто не успеваешь; нынешнее время утекает сквозь пальцы, как вода, оно сейчас жиже воды, нынешних времен не хватает ни на что.
Камням столетия - миг, следы, земля, поросшая травой, горы, стук копыт, эхо. В степях, где летели их кони, свистели стрелы твоих друзей - асфальт новых дорог, лесополосы, ДРГ, растяжки.
Мир пуст - ты один в нем, аж гулко, как в пустой квартире. Мир полон чужими, милыми детьми.»
Бросает окурок, тушит, берет автомат. Уже стемнело, уже начинается. Вдали слышен рокот моторов, на правом фланге заговорил ДШК. Он берет автомат, пристраивается и начинает стрелять навесом - туда, где под терриконом, наверное, еще проходит дорога.
«Что делать, если опоздал с рождением - лет эдак на четыреста? Ходишь по миру между могилами друзей, с которым так и не случилось подружиться. Слушаешь песни - об их славной смерти... Грустно.
С тех времен остались только замки, крепости, церкви. Домов не осталось. Лишь молитвы и битвы. Как жил изо дня в день - и не вспомнишь, древняя повседневность испарилась, истлела.
Миллионы других людей теперь ходят тут, другой народ. В них узнаешь копии своих друзей, копии своих возлюбленных, самовоспроизводящиеся через поколения - но только глянь им в глаза, а там уже обитают другие души, совсем иные желания и мысли.
Они как дети тебе, ты не можешь в них влюбиться по-настоящему, потому что они тебе как дети.
Ты не можешь с ними подружиться во всю силу - просто не успеваешь; нынешнее время утекает сквозь пальцы, как вода, оно сейчас жиже воды, нынешних времен не хватает ни на что.
Камням столетия - миг, следы, земля, поросшая травой, горы, стук копыт, эхо. В степях, где летели их кони, свистели стрелы твоих друзей - асфальт новых дорог, лесополосы, ДРГ, растяжки.
Мир пуст - ты один в нем, аж гулко, как в пустой квартире. Мир полон чужими, милыми детьми.»
Бросает окурок, тушит, берет автомат. Уже стемнело, уже начинается. Вдали слышен рокот моторов, на правом фланге заговорил ДШК. Он берет автомат, пристраивается и начинает стрелять навесом - туда, где под терриконом, наверное, еще проходит дорога.