Камень как святость

[igor_olen321]

Ложная и превратная версия человечьей сущности родилась в Адаме, определившем наше «добро» со «злом», и затем обрела размах в христианских догмах, счётших, что якобы человечество есть творение высшее, а природа вокруг него есть творение низшее. Христианством и эллинизмом слажен антроп-центрический поворот, повёрнутость к человеку. Миф и натур-философия утверждали единство зримого мира и человека в нём, утверждали всеобщую мировую целостность. Но антропоцентризм, приняв людей, в роли «образ-подобий» Бога, центром вселенной, отмежевал их и изолировал, чем содействовал хищности homo sapiens. Постаралось вдобавок антиохийское богословие, где Несторий распространялся, что только подвиг в духе и слове - лестница к Богу, с Коим мы связаны только волей, а не онтически; попотеем - Бог возвратится. Этой идеей Богу вменялся статус пассивный: Он, будто дева, ждал жениха, волящего горних истин. Так утверждался верх человека и его власти, что даже Бога может принудить; и Шопенгауэр вскрикнул: мир моя воля!.. У человека, стало быть, воля. А у природы, где затерялся Бог как спасатель рода людского (сходно огонь вбит в печку греть человека), а у природы, значит, выходит, нет этой воли как у прислужницы и рабыни. Ибо природа, пишет блаженный Феодори́т, князь церкви, есть нечто движимое нуждою и несвободное. Эта спесь христианских догм попирала не только тварь, дескать, низшую, но и в том числе иноверцев, инакомыслящих. Дарвинизм, осуждённый церковью, - катастат христианской мысли. Если бы Дарвин скромно твердил под нос, что Бог действовал от простейших к сложным, был бы причислен к рангу святых. По Дарвину, выше всех человек - животное надприродное, что не ведало фатум, не подчинялось необходимости. В результате научных и богословских тез взрос «антропоцентрический шовинизм», кой значил, что человек свой царственный статус завоевал per se личным подвигом и борьбой, интенцией, силой воли; прочему вышло то или это в той только мере, в коей и как и к чему стремилось. Клён либо кошка не напрягались, но поддавались всяким соблазнам: кошка - валяться, блошек выкусывать, клён - шуметь на ветру под солнцем либо дремать зимой. Человек - трудился и в результате снискивал навыки, что давали повод править природой. Главным из качеств принят был разум, что, мол, диктует волю вселенной.
Всё это верно о христианстве, так называвшемся, но разви́тым от Аристотеля. Сам Христос принижал спесь разума, говоря, что для Бога высший, умнейший по человечеству будет худшим ничтожеством. Бог пришёл к угнетённым, глупым, отверженным, нищим духом; Он принял зрак раба, Он унизился - и за это распят как вор. Бог считался преступником. Появись Он вновь - был бы вновь казнён. А и вправду, чтó Христос по сравнению даже с дюжинным клириком, каковой внушает, что православному лучше сгинуть, чем соблазниться чуждою верой. Вывод: имея сходных служителей, Бог действительно до сих пор в агонии.
В христианстве есть и инакая точка зрения, коя выглядит странной, непрогрессивной, сказанной в одури. Так, монах Николай 1 поведал: камень, - мертвейший фактор природы, кой, ладно Дарвину с духовенством, пальцем не двинул, дабы возвыситься над своей субстанцией, а лежал недвижно, то бишь инертно, - камень, прозрел монах, превзошёл всех, ибо раскаяния в нём столько, что этот камень в скорби навечно молча замкнулся, весь в воле Бога. Редкий подвижник так унижается, до отчаянья.
Может, следовать камню, а не учёным и богословам, впившимся в первородный грех и шустрящим в крайне учёном, академичном знании пары «зла» с «добром»?

1 Речь о св. Николае Сербском (1880 - 1956).