История реформы Никона от древней РПЦ (дополнение к предыдушему)
PS
Цитата, дающая некоторое общее представление о начале реализации проекта «третьего Рима» и соответственного уничтожения русского соборного, земского (и казацкого) православного государства.
Цитата из: «КРАТКАЯ ИСТОРИЯ РУССКОЙ ДРЕВЛЕПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ»
Под редакцией Г. Чистякова
http://www.rpsc.ru/version/modules.php?name=Content&pa=showpage&pid=13
Совсем другая ситуация сложилась в середине 17 века. Патриарх Никон справедливо опасаясь неприятия Церковью нововведений с самого начала заручился поддержкой светских властей. От царя Алексея Михайловича он получил самые широкие полномочия в решении у всех церковных вопросов. Как установили современные исследователи и Алексей Михайлович, и патриарх Никон были пленены гипотетической идеей создания всемирного православного царства. В нем русский царь должен стать императором, а русский патриарх - православным папой. Первым шагом в деле созидания всеправославной империи стала, как ни странно, не территориальная экспансия, а богослужебная реформа. По замыслам патриарха Никона и царя Алексея Михайловича, унификация литургического строя Русской Православной Церкви по новогреческим образцам должна была стать базой грядущего объединения. Пользуясь советами заезжих греков, сообразуясь с новыми веяниями западной церковной моды и руководствуясь собственным вкусом царь и патриарх задумали переделать русскую Церковь на новый лад.
…
Опираясь на таких помощников и вдохновителей, пользуясь царской дружбой Никон приступил к церковной реформе решительно и смело.
Начал он с укрепления собственной власти. Еще будучи простым монахом, он не мог ужиться ни в одном монастыре. Хорошо известен период его пребывания в Анзерском скиту Соловецкого архипелага. Там он прослыл своевольным и грубым иноком. Настоятель скита преподобный Елеазар Анзерский прозорливо предсказал будущую судьбу Никона: “О какого смутителя и мятежника Россия в себе питает. Сей смутит тоя пределы и многих трясений и бед наполнит”. Разгневавшись на святого Никон покинул Соловки. Высокое самомнение и гордость имели печальные последствия для будущего патриарха. Не обладая развитыми духовными дарованиям он быстро стал жертвой духовного заболевания известного в святоотеческой литературе как “прелесть”. В одном из своих писем к царю он сообщал что Бог даровал ему невидимый золотой венец: “Я увидел венец царский золотой на воздухе… С этого времени я начал ожидать себе посещения”. “Видения” преследовали Никона до конца жизни.
Став патриархом Никон еще больше уверовал в свою исключительность и ожесточился. По свидетельствам современников Никон имел характер жестокий и упрямый, держал себя гордо и недоступно, называя себя, по примеру римского папы, «крайним святителем», титуловался «великим государем». С первых дней своей архипастырской карьеры Никон стал употреблять анафемы, избиения, пытки и заключения в тюрьму. По мнению Н. Каптерева в “поступках Никона совсем отсутствовал дух истинного христианского архипастырства”. Помимо прочего, новый патриарх отличался любостяжанием. По величине дохода Никон мог поспорить с самим самодержцем. Ежегодно патриаршая казна увеличивалась на сумму 700 000 рублей. К архиереям он относился надменно, не хотел их называть своими братьями, всячески унижал и преследовал остальное духовенство. Историк В. О. Ключевский назвал Никона церковным диктатором.
...
Реформа началась с так называемой, “книжной справы”. Огромный опыт накопленный Церковью в деле издания и исправления богослужебных книг в ходе этой “справы” не был использован. Собранные в русских и греческих монастырях тысячи древних рукописей оказались невостребованными. Вместо этого, по указанию Арсения Грека, были приобретены книги западной, преимущественно униатской печати. Одна из главных книг “справы” греческий Евхологион венецианского издания известна многим исследователям и до революции хранилась в Московской синодальной библиотеке. Почувствовав к чему идет дело, православные работники Печатного двора стали потихоньку разбегаться. Ученые иноки Иосиф и Савватий наотрез отказались от дальнейшей работы. Столкнувшись с церковным неприятием своих замыслов Арсений Грек и Епифаний Славинецкий решились на фальсификацию. В предисловиях новых книг они сообщили, что тексты “исправлены по образцам старым и харатейным славянским и греческим”. Итогом “справы” стала настоящая порча русских богослужебных книг. Они изобиловали вставками из католических молитвенников, богословскими погрешностями и грамматическими ошибками. Так в новообрядных богослужебных книгах появились фразы: “Молимся тебе, дух лукавый”, “Запрещает тебе Господь, диаволе, пришедый в мир и вселивыйся в человецех”, “о еже быти воде сей, скачущей в жизнь вечную”, “крестообразные моисеовые руки”, “усрящеши Христа елеем маститым” и многие другие. Современные исследователи обнаружили в никоновских книгах натуральные колдовские заклинания: “Заклинаю вас червие гусеницы и прузи…великим именем на камени написанным, и не носившим , но разседшемся яко воск от лица огня” (Требник Л. 22 -23). Более того “исправленные” издания не только противоречили древним книгам, но и не имели никакого согласования между собой. Профессор А. Дмитриевский досконально изучивший “книжную справу” патриарха Никона заявляет: “Все эти издания в текстуальном отношении весьма сильно разняться друг от друга, причем разности между изданиями мы наблюдаем не только в несколько строк, но иногда в страницу, две и больше”.
....
За изменением книг последовали и другие церковные нововведения. Наиболее знаковыми из них были следующие:
● вместо двуперстного крестного знамения, которое было принято на Руси от византийской православной церкви вместе с христианством и которое является частью святоапостольского предания, было введено троеперстие имеющее латинское происхождение;
● в старых книгах, в согласии с грамматикой славянского языка, всегда писалось и выговаривалось имя Спасителя «Исус»; в новых книгах это имя было переделано на грецизированное “Иисус”;
● в старых книгах установлено во время крещения, венчания и освящения храма делать обхождение по солнцу в знак того, что мы идем за Солнцем-Христом. В новых книгах введено обхождение против солнца;
● в старых книгах в Символе Веры (8-й член) читается: «И в Духа Святаго Господа Истиннаго и Животворящаго»; после исправлений слово «Истиннаго» было исключено;
● вместо сугубой, т.е. двойной аллилуии, которую творила русская Церковь с древних времен, была введена трегубая (то есть тройная) аллилуия;
● Божественную литургию в Древней Руси, совершали на семи просфорах; новые “справщики” ввели пятипросфорие, т. е. две просфоры исключили.
● Вместо монодического знаменного церковного пения, по личному желанию царя Алексея Михайловича был введен многоголосный польский партес.
● Католиков имеющих обливательное лжекрещение стали принимать в лоно Церкви без крещения.
Никон и его помощники дерзко посягнули на изменение церковных установлений, обычаев и даже апостольских преданий русской православной Церкви, принятых при Крещении Руси.
Церковная реформа патриарха Никона и царя Алексея Михайловича подорвала незыблемость православных форм богопочитания, девальвировала дотоле непререкаемый авторитет христианской древности, дискредитировала историю русского православия, открыла дорогу к дальнейшей церковной модернизации и секуляризации религиозного сознания. Сойдя с твердой почвы православного исповедания, господствующая церковь впоследствии продолжила дрейф в сторону западной догматики и обрядности. По меткому выражению новообрядческого митрополита Иллариона эта Церковь на сотни лет “попала в латинское и немецкое рабство”.
Собор 1666-1667 годов
С самого начала церковной “реформы” активное участие в ней принял царь Алексей Михайлович. Он не только поддержал все начинания патриарха Никона, но и сам инициировал и контролировал ход событий. Так во время собора 1658 года объявившего двуперстие “Несториевой ересью” Алексей Михайлович голосовал за все решения первым. Тем самым он подчинял своему мнению всех остальных участников собора. По мнению современных биографов Алексея Михайловича, царь считал себя помазанником Божиим имеющим право вязать и решить не только государственные, но и духовные вопросы. После ухода Никона с патриаршей кафедры царь лично подбирал ему приемника, решал судьбу других кандидатов в епископы. Алексей Михайлович внимательно следил чтобы среди новых архиереев не мог появиться человек твердых православных убеждений. Когда один из рукополагаемых в епископы вместо нового Символа Веры невзначай прочитал древнеправославный, царь нецензурно ругаясь ворвался в алтарь и потребовал остановить хиротонию. Наибольшим доверием царя пользовались духовные лица готовые полностью повиноваться светской власти. Так архимандрит Чудовского монастыря Иоаким впоследствии ставший патриархом откровенно заявлял государю и архиереям: “Я не знаю ни старой веры, ни новой. Но что велят начальницы, то я готов творить и слушать их во всем”. Постепенно среди русских архиеерев не осталось ни одного приверженца древлего благочестия. Престарелые митрополиты Макарий Новогродский и Маркелл Вологодский не дожив до окончательного раскола представились ко Господу, а на их кафедры были поставлены “архипастыри” ставшие настоящими мучителями и гонителями православных.
Однако, одних только епископских назначений оказалось мало. Основная масса церковных клириков и верующих оказалась верна отеческим преданиям. Для подавления церковного сопротивления царь решил созвать собор. Поскольку новоназначенные русские архиереи не имели в народе авторитета, на это мероприятие должны были приехать представители других восточных Патриархий. В это время в Москву с подложными грамотами прибыл тайный иезуит Паисий Лигарид. На царском дворе, он представился митрополитом Газы, представителем Константинопольского патриарха. Несколько позже были получены достоверные сообщения, что Паисий Лигарид никогда не был в своей епархии, состоит на службе у римского папы и что восточные патриархи за то низвергли его и прокляли. Профессор Е. Шмурло опубликовал в своих сочинениях переписку Паисия и Ватикана. В ней Лигарид отчитывается в своих миссионерских успехах по совращению православных и клянется что с его стороны “сделано все для возвеличивания и прославления Римской церкви в защиту ее догматов и обрядов”. Помимо этого лже-митрополит был известен своими гомосексуальными пристрастиями и торговлей табаком. Впрочем все это нисколько не смутило царя и его окружение. Наоборот неправославность и греховность Лигарида делала его человеком послушным и управляемым. Паисий получил беспрецедентные полномочия по организации и проведению собора. Историк В. Карташев пишет: “К Паисию как высококомпетентному специалисту потянулась вся церковная Москва”.
Паисий сразу стал во главе русских церковных дел. Он пообещал царю расправиться с Никоном и заодно “уладить” дело с неприятием церковных реформ на Руси. Понимая ситуацию Паисий стал созывать на собор лиц под стать себе, которые не стали бы прекословить и выполнили все предписанное. Главными “свадебными генералами” собора стали восточные патриархи - Паисий александрийский и Макарий антиохийский. Оба этих “патриарха” были лишены своих кафедр и запрещены в служении константинопольским партиархом Парфением. Однако ожидание щедрого вознаграждения заставило их прибыть в Москву с подложными грамотами. Другие участники собора оказались не лучше. Все соборные деяния, протоколы и поручения исполнял униат-бизилианин, придворный астролог и модный поэт-комедиант Симеон Полоцкий (Самуил Ситнианович). Примечательно, что протоколы собора Полоцкий вел на смеси русского и польского языков используя латинский алфавит. Проанализировав участие Симеона Полоцкого в Соборе 1666-1667 годов известный исследователь С. Зеньковский сделал вывод: “Он ни сколько не постеснялся заменять речи царя и митрополита Питирима собственными напыщенными сочинениями и вычеркнул ряд протоколов важных заседаний”. Переводчиком и советником восточных патриархов по богословским вопросам стал архимандрит афонского Иверского монастыря Дионисий. Еще до начала собора Дионисий оскандалился гомосексуальными похождениями. Теологические и исторические воззрения Дионисия легли в основу значительной части соборных постановлениях. О русском Православии этот грек держался самого низкого мнения: “Осталась земля сия не возделана, и возрасли тернии, и травы и иные дикие поросли, и темным омрачением омрачишася”. С остервенением он нападал на пользующихся древней Исусовой молитвой. “Чего ради, - писал Дионисий, - упрямитесь вы и хощете токмо: Господи Исусе Христе, Сыне Божий, глаголати?... Не разумеете, окаяннии, яко во Ареиеву ересь впадаете?”
Разумеется такой состав участников собора 1666 - 1667 года выводил его за рамки всякой законности и канонических норм. Тем не менее русские архиереи стерпели присутствие восточных самозванцев и агентов Ватикана, одобрили книги новой печати, утвердил новые обряды и чины и наложил страшные проклятия и анафемы на старые книги и обряды. Двуперстие собор объявил еретическим, а троеперстие утвердил. Проклял тех, кто в символе веры исповедует Духа Святаго Истинным. Проклял и тех, кто будет совершать службу по старым книгам. В заключение собор изрек:
«Если кто не послушает нас или начнет прекословить и противиться нам, то мы такового противника, если он - духовное лицо, извергаем и лишаем всякого священнодействия и благодати и предаем проклятию; если же это будет мирянин, то такового отлучаем от св. Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа, и предаем проклятию и анафеме как еретика и непокорника и отсекаем, как гнилой уд. Если же кто до самой смерти останется непокорным, то таковой и по смерти да будет отлучен, и душа его пребудет с Иудой-предателем, с еретиком Арием и с прочими проклятыми еретиками. Скорее железо, камни, дерево разрушатся, а тот да будет не разрешен во веки веков. Аминь».