Naturaleza Viva pt.2
В продолжение Naturaleza Viva. Христианская мораль существует более двух тысячелетий, она старше Моисея, а может быть и старше истории. Но несмотря на столь продолжительное существование и миллиарды людей, её завет родил не так много святых, как кажется, должно было быть. Раньше бы мы затруднились разрешить этот парадокс, но сегодня, зная гораздо больше о процессах, происходящих в психике человека, мы можем попытаться нащупать направление ответа.
Попробуем же представить человека в виде простенькой модели из двух сосудов. Первый, светлый, условно назовем добром: все положительное, стимулирующее в человеке жизнь, похвала, комплименты, поздравление, уважение, забота, подношения к ценности индивида, подарки, т.е. всё напитывающее любовью и созидающее. А второй, темный, назовем злом: все негативное, растравливающее, разъединяющее, приносящее боль и страдания, нарушающее целостность, оскорбляющее, растлевающее, унижающее, и в конечном итоге убивающее, или приближающее к состоянию смерти и распада. Под жизнью в обществе будем подразумевать потоки из сосудов одного человека в сосуды другого, причем эти потоки связывают лишь одноименные сосуды, из зла напрямую невозможно перетечь в добро и наоборот.
Долгое время подразумевалось, что человеку под силу прийти к благостному состоянию, борясь в себе со злом, попирая копьем справедливости коварного змия. Существование темного контейнера игнорировалось, если он явно, хотя бы при свете дня, никак не проявлял себя. Христианство поддерживало эту детскую уловку: я его не вижу и он меня тоже. Так создавались представления о ложной святости, когда оба сосуда не пусты, но темный спрятан от бдящего общественного ока. Истинная же святость достижима, и ее отличие от псевдосвятости заключается в том, что темный сосуд всё же существует, он на виду, но пуст.
В результате ежедневных взаимодействий с миром, каждый человек балансирует, принимая и отдавая как в свою светлую часть, так и в темную. Из этой модели видно, что принимать в сосуд зла для людей опасно, это разрушает их, но отдавать, опустошая темный сосуд, в то же время полезно. Как я уже писал, жидкость тёмного или тень при определенной критической массе может начать существовать своей жизнью. И мы должны помнить об этой ужасной участи всегда добрых и хороших людей. Поэтому накачивать свою теневую сторону, оставаясь удобным, полезным, хорошим, нужным, приятным для мира - очень и очень опасно, т.к. ведёт к смерти.
Тут меня могут спросить, что, мол, я вот регулярно хожу в зал и занимаюсь спортом, бью людей, выпиваю время от времени, отвечаю, не молчу, часто испытываю и выражаю гнев, ругаюсь, за словом в карман не лезу, но агрессия не уходит. Что вроде, я и выливаю накопленное в тени, но агрессия не уменьшается. Почему так? На этом примере видно, что несмотря на то, что человек не становится ближе к идеалу святого, его ежедневное опустошение своей тёмной стороны, хотя бы сдерживает её рост. Если кто-то думает, что содержимое второго темного сосуда мы накапливаем во взрослом возрасте, тот сильно заблуждается: подавляющее количество нашей тени вырастает в детстве, преимущественно до десяти лет. И наполняют нас дерьмом самые близкие и родные человеку люди - его родители*. Никто так не уродует и не издевается на маленьким и беззащитным человеком, как его мать. Именно она заставляет его извиваться, манипулировать, лгать, вынашивать обиду и месть: ребенку нужно отказаться от себя, подстроиться, чтобы выжить, он не может сказать ей «нет», а если осмелится, то всё равно будет продавлен. Все, кто хочет манипулировать другими - запомните, эту власть над этим человеком вам дала его мать. Если бы она не манипулировала им в детстве (что не наблюдается в реальности, ибо все подвержены манипуляциям), то ни один человек в мире не смог бы воздействовать на него извне. Как я уже повторял много раз, любая агрессия человека, это подавленная агрессия на собственную мать, которую категорически запрещено выражать. Как говорил Берт Хеллингер, сам не знакомый с материнской любовью, а значит в этом вопросе ему можно доверять: «все медали на шее - матери». Спорадический клубок гениев, талантливых людей, людей выдающихся, превзошедших в своем ремесле других - сделали не гены, а отношение матерей.
Вот так и выходит, что святой человек в обществе несвятых всегда будет более похож на кутящих Богов северной мифологии, чем на утопический образ, рисуемый в житиях святых. Те, кто реально пытался поработать со своим детством**, знают, насколько сложно даже подойти к теме матери, вся судьба задается этой уродливой окаменелой тенью, подобно спелеологу лезет человек к лучику жизни, ему кажется, что он сам выбирает маршрут, а на самом деле мамкины бока не дают ему свернуть в сторону, ведь она, однажды, уже выбрала его путь.
Несмотря на это, самые пытливые и отважные все-таки достигают дна. Не только растить тень, но и кормить её, держать гигиену своей тёмной стороны идёт на пользу любому человеку, но поистине святы люди, кто очистил вонь и смрад своего детства, и только последние способны искренне любить жизнь и людей вокруг, понимая, что мир правилен, ибо им известна неимоверная тяжесть борьбы, которую ведет в себе каждый человек, борьбы с собственной тенью, где счет победивших идет лишь на единицы. Он знает, что не наступит умиротворение, не начнется собственная жизнь, и не придет счастье к тем, кто не выиграет этот самый важный и самый трудный бой***.
Примечание. *Далее я пишу про матерей, т.к. отцы отсутствуют или самоотстранились от воспитания
**Как узнать, что у вас было тяжелейшее детство? Очень просто: спросить, и если человек ответит, что детство у него было замечательное и счастливое, лучшие мама и папа на свете, знайте - перед вами один из наиболее искалеченных людей.
***Проиграв его, люди переносят свою желчь на мир, он начинает казаться им неправильным, уродливым, несовершенным, загнивающим, стагнирующим, требующем незамедлительных изменений и корректировок. Эти Спасатели Мира естественно и не помышляют о переносе, искренне и фанатично уверовав в то, что дерьмо где-то снаружи, а не внутри их самих.