Ближний восток: Прощальный вальс России.
Упорство, с которым Россия исполняет вальс на граблях - все время наступая на одни и те же - приводит международных обозревателей в полное недоумение.
Заминку с Египтом, во время свободолюбивых беспорядков на Тахрир-сквере в Каире, еще можно объяснить. На самом деле, никто в политических структурах современного мира не различил в протестных волнах надвигающегося цунами.
Но потом начались события в Ливии. Тамошний диктатор Муамар Кадаффи, забил тюрьмы, казематы, бункеры и средневековые развалины замков и крепостей политическими заключенными и вообще всеми, кто недостаточно внимательно читал его “Зеленую книгу”. Он уже дышал вместе со своим режимом на ладан и даже такие продвинутые страны, как Мали и Нигер отказывались его принять. Все это время мрачный небоскреб российского МИДа на Смоленской площади выпускал заявление за заявлением в поддержку “верного друга России” прогрессивного Муамара.
Поначалу эти политические эмоции можно было понять: все-таки Россия, а до нее Советский Союз убухали в Ливию девять полновесных миллиардов долларов в виде ракет, танков, эсминцев и МИГов разнообразной нумерации. Диктатор уже прятался в подвалах и водосточных трубах накануне поимки, а военная помощь еще шла, а министр Лавров все еще крепил фантомную дружбу с исчезавшим режимом.
Кадаффи прикончили - жестоко и садистски - как и положено во всех революциях такого рода. Исламисты, пришедшие к власти в Ливии, сегодня сосредоточились на междоусобных драках и клановых конфликтах. Но в одном дерущиеся оказались едины - Россия, как друг, старший брат, поставщик оружия и союзник, Ливии больше не нужна. Они ритуально сожгли несколько российских флагов, предварительно станцевав на них что-то, означавшее глубокое возмущение, а потом - на правительственном уровне - подтвердили: друзьями Ливии будут те, кто поддержал ливийский народ в его борьбе с режимом Кадаффи.
Дело не в том, кто лучше - безумный режим Кадаффи с его идеями всемирной джамахирии или исламисты, с их еще более замечательными проектами халифатов, эмиратов и султанатов в 21 веке. А в том, что известно любому студенту, изучающему международные отношения, как “реалполитик”, то есть то, что отличает реальное восприятие политической ситуации от ветрянных мельниц всевозможных правильных и не правильных идей.
В башне на Смоленке, по прежнему, доминируют вялотекущие идеи - некая смесь прежних идеологических булыжников советской дипломатии с новым российским призраком величия. Младших братьев, мол, в обиду не дадим. А империалистам дадим по рукам! Потом, правда, выясняется, что меньшие братья таковыми себя не считают, а империалистам на чье-то величие уже давно наплевать. Им, агрессорам и посягателям на российскую идеологическую невинность, нужна нефть и ее надежная доставка. И поэтому они, империалисты то есть, предпочитают действовать в реальном мире: если ливийской нефтью сегодня владеют исламисты, то, во-первых, это не значит что они будут владеть ею всегда, а, во-вторых, есть шанс с ними договориться и их жгучий исламизм смягчить, модернизировать, растворить в системе обязательств, поощрений, привилегий и военной помощи.
Итак Ливия потеряна на долгие годы. Египет который был полупотерян в связи с многолетней ориентацией на Запад потерян окончательно.
На очереди главная ближневосточная потеря России: Сирия. В отличие от Ливии с ее более глубокими связями с Африкой, чем с арабским миром, Сирия является одним из политических центров Ближнего востока. В какой то степени это тот перекресток, который нельзя миновать на пути к любой модели ближневосточного урегулирования - будь то между Израилем и палестинцами или, по большому счету, между Израилем и арабской уммой (семьей народов).
Вот уже сорок лет как Сирией, руководит семья Ассадов. Хафез Ассад, покойный отец нынешнего сирийского президента, однажды организовал убийство - в течении двух недель! - более тридцати тысяч человек в взбунтовавшемся в восьмидесятых сунитском городе Хама. Его сын Башар, глазной хирург с лондонским образованием, успешно догоняет папашу по количеству убитых его режимом политических и религиозных противников. Семья Ассадов представляет секту алавитов. Это малоизвестное течение шиитской ветви ислама исповедуется примерно 11-ю процентами населения Сирией. А это значит что оставшиеся 89 процентов, преимущественно сунниты, уже серьезно подустали от ярма, надетого на них правящим меньшинством.
Восстание, начавшееся девять месяцев назад в том же самом многострадальном городе Хама, сегодня охватило всю Сирию. Беспощадность и жестокость, с которой режим Башара Ассада, его политической полиции и специальных карательных подразделений, породили поляризацию, в которой уже не осталось места для компромиссов. В Сирии нарастает политическая и военная конфронтация, в которой режим президента Ассада фактически уже потерпел поражение. Сегодня политические букмекеры различают ставки между датами предстоящего падения режима партии БААС в Домаске по типу: через месяц, два месяца, максимум через четыре.
Если не удастся убедить президента Ассада (в этой попытке не учавствует Россия, которая, по прежнему, танцует свой любимый вальс на старых граблях) в том, что, в случае продолжения его бессмысленной войны за власть, аллавиты Сирии окажутся на грани геноцида, то страна пройдет через все ужасы гражданской войны. При таком исходе происходящее в Сирии по своей жестокостью и размаху далеко превзойдет и без того высокий уровень насилия разбушевавшейся “арабской весны”.
Для России, которую с Сирией связывают особенно тесные отношения и в экономике, и в торговле оружием, и в наличии единственной российской военной базы за пределами бывшего советского пространства, такой исход событий будет означать окончательный разрыв с арабским миром. При этом, будет трудно винить кого либо кроме самих себя.
Рано или поздно в Москве должны будут задать себе вопрос: а почему мы всегда должны поддерживать самых жестоких, коррумпированных, и ненавидимых своими народами диктаторов?
Некоторые могут усмотреть во всей этой ситуации нечто смутно-фрейдистское. Может быть кое-кого в Москве неосознанно тревожит опасность всей этой необузданной стихии арабской - или не арабской - весны, стихии толпы, которой однажды все надоест и она понесется по улицам и площадям со всеми ужасными и уже однажды испытанными последствиями такого волеизъявления?
Илья Герол
Международный обозреватель (Монреаль)