О женщинах, чьё имя вероломство
Оригинал взят у drevo_z в О женщинах, чьё имя вероломство
Одна Иванова вышла замуж за свободного художника Петра, красавца-мужчину породы «осчастливливатель».
То ли неудачно сошлись звёзды, то ли помутился разум, а может, всё сразу, иначе не объяснить.
Поначалу Пётр держался, но довольно скоро гены проявили себя, и подсознание щедро выплеснулось на поверхность.
Никакого прямого текста, что вы, интеллигентный же человек, так, лёгкие акварельные намёки и аллюзии, из которых складывалась аллегорическая картина - идёт Пётр и видит, стоит Иванова, одна-одинёшенька, несчастная и никому, ну абсолютно никому не нужная, сердце не камень, пожалел, осчастливил.
Иванова слушала, посмеивалась.
Через год акварель-пастораль была переписана густыми масляными красками - идёт Пётр и видит, канава, в канаве копошится всякая гадость плюс валяется Иванова, волосья нечёсаны, кофта порвана, ногти обгрызены, под глазом синяк, ну и дальше про сердце не камень.
Кандидату биологических наук и ведущему специалисту Ивановой стало не до смеха.
Тут, наконец-то, прочухался её ленивый ангел-хранитель, глянул, ужаснулся и чего-то наколдовал.
В результате Пётр с горечью понял, что от некоторых благодарности не дождёшься, ни ноги не моют, ни воду не пьют.
И ушёл к Алине, которая Ивановой не чета, нет, не чета!
Иванова неделю поплакала, месяц порасстраивалась, в конце концов и к хомяку привыкаешь, а тут как-никак целый человек, но помаленьку успокоилась, записалась на курсы фарси при иранском посольстве и в школу фламенко.
И расцвела.
И тут ей звонит Пётр, сообщает, что живут они с Алиной в атмосфере полного взаимопонимания и родства душ, но одна мысль точит его отзывчивое на чужую беду сердце, уснуть не даёт - как там Иванова, не пошла ли вразнос от горя и отчаянья, не нужно ли приехать, утешить, вспомнить былое, ведь было же много хорошего, правда, Иванова?
Иванова говорила, что даже не догадывалась о том, что знает столько интересных и эмоционально окрашенных слов и умеет произносить их, не краснея.
Давеча я встретила Петра.
Спроси меня, почему у нас упал авторитет брака, в минус ушёл, спроси! с накалом сказал Пётр и, не дав мне рта открыть, ответил на неспрошенное: потому что женщины не умеют ценить своё счастье! не умеют и учиться не хотят! у Ивановой есть кто, не знаешь?
У Ивановой много кто есть, сказала я, сын есть, муж, два кота, попугай ещё есть, а почему интересуешься, у тебя ж Алина, или уже не Алина?
А потому, что все вы одинаковы, все! рявкнул Пётр, повернулся и ушёл не попрощавшись.
Одна Иванова вышла замуж за свободного художника Петра, красавца-мужчину породы «осчастливливатель».
То ли неудачно сошлись звёзды, то ли помутился разум, а может, всё сразу, иначе не объяснить.
Поначалу Пётр держался, но довольно скоро гены проявили себя, и подсознание щедро выплеснулось на поверхность.
Никакого прямого текста, что вы, интеллигентный же человек, так, лёгкие акварельные намёки и аллюзии, из которых складывалась аллегорическая картина - идёт Пётр и видит, стоит Иванова, одна-одинёшенька, несчастная и никому, ну абсолютно никому не нужная, сердце не камень, пожалел, осчастливил.
Иванова слушала, посмеивалась.
Через год акварель-пастораль была переписана густыми масляными красками - идёт Пётр и видит, канава, в канаве копошится всякая гадость плюс валяется Иванова, волосья нечёсаны, кофта порвана, ногти обгрызены, под глазом синяк, ну и дальше про сердце не камень.
Кандидату биологических наук и ведущему специалисту Ивановой стало не до смеха.
Тут, наконец-то, прочухался её ленивый ангел-хранитель, глянул, ужаснулся и чего-то наколдовал.
В результате Пётр с горечью понял, что от некоторых благодарности не дождёшься, ни ноги не моют, ни воду не пьют.
И ушёл к Алине, которая Ивановой не чета, нет, не чета!
Иванова неделю поплакала, месяц порасстраивалась, в конце концов и к хомяку привыкаешь, а тут как-никак целый человек, но помаленьку успокоилась, записалась на курсы фарси при иранском посольстве и в школу фламенко.
И расцвела.
И тут ей звонит Пётр, сообщает, что живут они с Алиной в атмосфере полного взаимопонимания и родства душ, но одна мысль точит его отзывчивое на чужую беду сердце, уснуть не даёт - как там Иванова, не пошла ли вразнос от горя и отчаянья, не нужно ли приехать, утешить, вспомнить былое, ведь было же много хорошего, правда, Иванова?
Иванова говорила, что даже не догадывалась о том, что знает столько интересных и эмоционально окрашенных слов и умеет произносить их, не краснея.
Давеча я встретила Петра.
Спроси меня, почему у нас упал авторитет брака, в минус ушёл, спроси! с накалом сказал Пётр и, не дав мне рта открыть, ответил на неспрошенное: потому что женщины не умеют ценить своё счастье! не умеют и учиться не хотят! у Ивановой есть кто, не знаешь?
У Ивановой много кто есть, сказала я, сын есть, муж, два кота, попугай ещё есть, а почему интересуешься, у тебя ж Алина, или уже не Алина?
А потому, что все вы одинаковы, все! рявкнул Пётр, повернулся и ушёл не попрощавшись.