Об ожиданиях, Встрече и сожалении
Оригинал взят у veronikahlebova в Об ожиданиях, Встрече и сожалении
Вчера я увидела знакомый сюжет…
Он мне слишком хорошо знаком, но снова трогает и волнует.
Два замечательных актера в фильме «Судья» разыграли знакомый, трогательный и волнительный сюжет: отец не признает своего сына достойным своего признания, а сын жаждет этого признания, и не может избавиться от своей нужды получить его.
Отец разочарован настолько, что отказывает в признании с отчаянным упрямством и демонстративностью, а сын зол, обижен, но очень сильно привязан к своей жажде получения этого признания от отца - ибо ему так не хватает его.
Эта недостача не дает ему права чувствовать себя достойным, ценным, успешным.
Отец разочарован тем, что сын оказывается не таким, каким его хотелось видеть,
А сын не может обойтись без того, чтобы ему было дано на это право.
Быть другим, иным, «не-таким-как-хотелось».
…. Этот сюжет проигрался и в моей жизни, он же разыгрывается в жизни очень многих моих клиентов.
Для того чтобы пользоваться правом - на свои решения и выборы,
а на более глубоком уровне - иметь право быть отдельным, не отвечающим множествам ожиданиям человеком, совершающим такие выборы, т.е. НЕ-ОЖИДАННЫМ,
Изначально необходимо, чтобы на это было получено разрешение.
Такое разрешение для ребенка возможно, если его родитель живет не в функциональной системе координат,
И может видеть большее в ребенке, чем просто функцию.
Родитель, который может принять в свою жизнь не похожего на него и не отвечающего его (и прочим) ожиданиям ребенка - хотя бы частично,
Сможет ребенка «отпустить», хотя, по сути, это означает «принять».
Если разрешение не было получено, ребенок сам может «взять право» на непохожесть и не-ожиданность, а также право на признание себя, на заботу о себе, защиту себя и т.п.
В этом случае ему нужно бросить вызов своему страху быть отверженным за несоответствие и «эгоизм»,
а также оставить надежду получить право как положенный ему по факту рождения дар.
Ему нужно смириться с тем, что он не может повлиять на это дарение ни заслуживанием, ни требованием;
ему придется согласиться с тем, что он не получил права в силу ограничений людей, которые его растили.
Стоит ли говорить, что второй вариант намного сложнее первого?
Если ему удастся пережить этот процесс как внутренний
(т.е. требуя признания прав не с реальных родителей,
а неуклонно, бросая вызов своим страхам и вине, присваивая их внутри себя),
он сможет отделиться, перестать зависеть от разрешения извне.
Если не сможет - останется жертвой, заслуживающей право или требующей его получения, но по-прежнему зависящей от фигур, которых он наделяет властью признать, защитить, заботиться.
….Когда родитель не может «отпустить», а ребенок «смириться с утратой», взаимные ожидания и разочарования остаются вне времени.
Ожидания, разочарования, обиды, раздражение поглощают все драгоценное время жизни…
Ужасно, нестерпимо жаль.
Ужасно жаль, что драгоценное время жизни могло бы быть совсем иным,
Нестерпимо жаль осознавать, что, живя рядом, близкие люди не встречаются.
Не Встречаются.
А время идет…
Время идет - и уходит совсем.
…. Мне приходилось быть свидетелем чудесного озарения - когда вдруг родитель выходил за привычные пределы видимости,
За ограниченные пределы видимости, которые заставляют относиться к человеку как к функции.
Нужной, полезной функции, которая должна всем нравиться и поддерживать ощущение родительской состоятельности.
….«Я вдруг увидела своего сына другим, каким не видела раньше.
Я внезапно ощутила, насколько он интересный, достойный человек.
Я больше не хотела его исправлять, появились трепетность и уважение как будто он, а не какие-то другие люди стал авторитетом для меня».
…С этой минуты время меняет свой ход,
Оно намного меньше заполнено ожиданиями, разочарованиями, стыдом и обидами.
Оно заполняется радостью узнавания, трепетом прикосновения к чему-то значительному, богатством переживания близости.
Только в таком контакте мы наполняемся и наполняем без малейших усилий, без стараний и заслуживания….
Этот дар приносит родитель, но наполняются оба.
…Кто бы ни начал это движение - родитель, ребенок или же оба (как показано в фильме) - только тот, кто смог проделать этот труд, изменит наполнение своей жизни.
Его время насытится другим содержанием - переживанием встречи с неизведанным и неповторимым.
В себе. В другом. В мире.
Вчера я увидела знакомый сюжет…
Он мне слишком хорошо знаком, но снова трогает и волнует.
Два замечательных актера в фильме «Судья» разыграли знакомый, трогательный и волнительный сюжет: отец не признает своего сына достойным своего признания, а сын жаждет этого признания, и не может избавиться от своей нужды получить его.
Отец разочарован настолько, что отказывает в признании с отчаянным упрямством и демонстративностью, а сын зол, обижен, но очень сильно привязан к своей жажде получения этого признания от отца - ибо ему так не хватает его.
Эта недостача не дает ему права чувствовать себя достойным, ценным, успешным.
Отец разочарован тем, что сын оказывается не таким, каким его хотелось видеть,
А сын не может обойтись без того, чтобы ему было дано на это право.
Быть другим, иным, «не-таким-как-хотелось».
…. Этот сюжет проигрался и в моей жизни, он же разыгрывается в жизни очень многих моих клиентов.
Для того чтобы пользоваться правом - на свои решения и выборы,
а на более глубоком уровне - иметь право быть отдельным, не отвечающим множествам ожиданиям человеком, совершающим такие выборы, т.е. НЕ-ОЖИДАННЫМ,
Изначально необходимо, чтобы на это было получено разрешение.
Такое разрешение для ребенка возможно, если его родитель живет не в функциональной системе координат,
И может видеть большее в ребенке, чем просто функцию.
Родитель, который может принять в свою жизнь не похожего на него и не отвечающего его (и прочим) ожиданиям ребенка - хотя бы частично,
Сможет ребенка «отпустить», хотя, по сути, это означает «принять».
Если разрешение не было получено, ребенок сам может «взять право» на непохожесть и не-ожиданность, а также право на признание себя, на заботу о себе, защиту себя и т.п.
В этом случае ему нужно бросить вызов своему страху быть отверженным за несоответствие и «эгоизм»,
а также оставить надежду получить право как положенный ему по факту рождения дар.
Ему нужно смириться с тем, что он не может повлиять на это дарение ни заслуживанием, ни требованием;
ему придется согласиться с тем, что он не получил права в силу ограничений людей, которые его растили.
Стоит ли говорить, что второй вариант намного сложнее первого?
Если ему удастся пережить этот процесс как внутренний
(т.е. требуя признания прав не с реальных родителей,
а неуклонно, бросая вызов своим страхам и вине, присваивая их внутри себя),
он сможет отделиться, перестать зависеть от разрешения извне.
Если не сможет - останется жертвой, заслуживающей право или требующей его получения, но по-прежнему зависящей от фигур, которых он наделяет властью признать, защитить, заботиться.
….Когда родитель не может «отпустить», а ребенок «смириться с утратой», взаимные ожидания и разочарования остаются вне времени.
Ожидания, разочарования, обиды, раздражение поглощают все драгоценное время жизни…
Ужасно, нестерпимо жаль.
Ужасно жаль, что драгоценное время жизни могло бы быть совсем иным,
Нестерпимо жаль осознавать, что, живя рядом, близкие люди не встречаются.
Не Встречаются.
А время идет…
Время идет - и уходит совсем.
…. Мне приходилось быть свидетелем чудесного озарения - когда вдруг родитель выходил за привычные пределы видимости,
За ограниченные пределы видимости, которые заставляют относиться к человеку как к функции.
Нужной, полезной функции, которая должна всем нравиться и поддерживать ощущение родительской состоятельности.
….«Я вдруг увидела своего сына другим, каким не видела раньше.
Я внезапно ощутила, насколько он интересный, достойный человек.
Я больше не хотела его исправлять, появились трепетность и уважение как будто он, а не какие-то другие люди стал авторитетом для меня».
…С этой минуты время меняет свой ход,
Оно намного меньше заполнено ожиданиями, разочарованиями, стыдом и обидами.
Оно заполняется радостью узнавания, трепетом прикосновения к чему-то значительному, богатством переживания близости.
Только в таком контакте мы наполняемся и наполняем без малейших усилий, без стараний и заслуживания….
Этот дар приносит родитель, но наполняются оба.
…Кто бы ни начал это движение - родитель, ребенок или же оба (как показано в фильме) - только тот, кто смог проделать этот труд, изменит наполнение своей жизни.
Его время насытится другим содержанием - переживанием встречи с неизведанным и неповторимым.
В себе. В другом. В мире.