Еще про "По ком звонит колокол"
Вот еще один диалог между Кольцовым-Карковым и Робертом Джорданом.
- А что вы думаете о путче ПОУМ?
- Ну, это совершенно несерьезно. Бредовая затея всяких психов и сумасбродов, в сущности, просто ребячество. Было там несколько честных людей, которых сбили с толку. Была одна неглупая голова и немного фашистских денег. Очень мало. Бедный ПОУМ. Дураки все-таки.
- Много народу погибло во время этого путча?
- Меньше, чем потом расстреляли или еще расстреляют. ПОУМ. Это все так же несерьезно, как само название. Уж назвали бы КРУП или ГРИПП. Хотя нет. ГРИПП гораздо опаснее. Он может дать серьезные осложнения. Кстати, вы знаете, они собирались убить меня, Вальтера, Модесто и Прието. Чувствуете, какая путаница у них в голове? Ведь все мы совершенно разные люди. Бедный ПОУМ. Они так никого и не убили. Ни на фронте, ни в тылу. Разве только нескольких человек в Барселоне.
- А вы были там?
- Да. Я послал оттуда телеграмму с описанием этой гнусной организации троцкистских убийц и их подлых фашистских махинаций, но, между нами говоря, это несерьезно, весь этот ПОУМ. Единственным деловым человеком там был Нин. Мы было захватили его, но он у нас ушел из-под рук.
- Где он теперь?
- В Париже. Мы говорим, что он в Париже. Он вообще очень неплохой малый, но подвержен пагубным политическим заблуждениям.
- Но это правда, что они были связаны с фашистами?
- А кто с ними не связан?
- Мы не связаны.
- Кто знает. Надеюсь, что нет. Вы ведь часто бываете в их тылу. - Он усмехнулся. - А вот брат одного из секретарей республиканского посольства в Париже на прошлой неделе ездил в Сен-Жан-де-Люс и виделся там с людьми из Бургоса.
Про ПОУМ и про Нина я писал несколько лет назад. Опять же, в 1940 г., когда Хемингуэй писал роман, он не мог этого не знать. Надо полагать, Карков-Кольцов своей фразой "Мы говорим, что он в Париже" намекает на это.
- А что вы думаете о путче ПОУМ?
- Ну, это совершенно несерьезно. Бредовая затея всяких психов и сумасбродов, в сущности, просто ребячество. Было там несколько честных людей, которых сбили с толку. Была одна неглупая голова и немного фашистских денег. Очень мало. Бедный ПОУМ. Дураки все-таки.
- Много народу погибло во время этого путча?
- Меньше, чем потом расстреляли или еще расстреляют. ПОУМ. Это все так же несерьезно, как само название. Уж назвали бы КРУП или ГРИПП. Хотя нет. ГРИПП гораздо опаснее. Он может дать серьезные осложнения. Кстати, вы знаете, они собирались убить меня, Вальтера, Модесто и Прието. Чувствуете, какая путаница у них в голове? Ведь все мы совершенно разные люди. Бедный ПОУМ. Они так никого и не убили. Ни на фронте, ни в тылу. Разве только нескольких человек в Барселоне.
- А вы были там?
- Да. Я послал оттуда телеграмму с описанием этой гнусной организации троцкистских убийц и их подлых фашистских махинаций, но, между нами говоря, это несерьезно, весь этот ПОУМ. Единственным деловым человеком там был Нин. Мы было захватили его, но он у нас ушел из-под рук.
- Где он теперь?
- В Париже. Мы говорим, что он в Париже. Он вообще очень неплохой малый, но подвержен пагубным политическим заблуждениям.
- Но это правда, что они были связаны с фашистами?
- А кто с ними не связан?
- Мы не связаны.
- Кто знает. Надеюсь, что нет. Вы ведь часто бываете в их тылу. - Он усмехнулся. - А вот брат одного из секретарей республиканского посольства в Париже на прошлой неделе ездил в Сен-Жан-де-Люс и виделся там с людьми из Бургоса.
Про ПОУМ и про Нина я писал несколько лет назад. Опять же, в 1940 г., когда Хемингуэй писал роман, он не мог этого не знать. Надо полагать, Карков-Кольцов своей фразой "Мы говорим, что он в Париже" намекает на это.