Кто насколько богат в "Анне Карениной"
Стива Облонский в начале романа занимает "...почетное и с хорошим жалованьем место начальника в одном из московских присутствий". Несколькими строчками позже говорится, что это хорошее жалование составляет 6000 руб в год. Но ему этих денег катастрофически не хватает, потому что он живет не по средствам: тратит на рестораны и содержанок.
Примерно в середине романа он начинает хлопотать, чтобы получить место в частном секторе:
Место это давало от семи до десяти тысяч в год, и Облонский мог занимать его, не оставляя своего казенного места. Оно зависело от двух министерств, от одной дамы и от двух евреев…
Ради этого место он отправляется на унизительный прием к еврею Болгаринову (очевидная аллюзия на Полякова), и тогда же в разговоре с Карениным говорит, что рассчитывает получить 9000 руб.
-- Жалованье хорошее, до девяти тысяч, а мои средства...
-- Девять тысяч, -- повторил Алексей Александрович и нахмурился. Высокая цифра этого жалованья напомнила ему, что с этой стороны предполагаемая деятельность Степана Аркадьича была противна главному смыслу его проектов, всегда клонившихся к экономии.
В эпилоге от тестя Облонского мы узнаем, что ему удается устроиться на это место, и там он получает 8000 руб:
Вот у меня зятек, Степан Аркадьич, вы его знаете, Он теперь получает место члена от комитета комиссии и еще что-то, я не помню. Только делать там нечего -- что ж, Долли, это не секрет! -- а восемь тысяч жалованья. Попробуйте, спросите у него, полезна ли его служба, -- он вам докажет, что самая нужная.
Это, как мы понимаем, вдобавок к 6000 руб. за казенную службу, итого 14000.
Левин, как мы знаем, владеет 3000 десятин земли. В средней полосе их рыночная стоимость 20-25 руб. за десятину, что дает 60-75 тыс. Земля приносит ему 5% дохода, т.е. 3000-3750 руб. в год.
В разговоре с помещиком похожего достатка они обсуждают:
-- Ну, а ваше хозяйство как?
-- Да нехорошо. Процентов пять.
-- Да, но вы себя не считаете. Вы тоже ведь чего-нибудь стоите? Вот я про себя скажу. Я до тех пор, пока не хозяйничал, получал на службе три тысячи. Теперь я работаю больше, чем на службе, и, так же как вы, получаю пять процентов, и то дай бог. А свои труды задаром.
[UPD.
С другой, стороны, богатый мужик, умением которого вести хозяйство Левин восхищается, купил у соседней помещицы земли по 105 руб. за десятину. Т. е., возможно, земля Левина стоит не 20-25, а, если не 105, то 70-80 руб за десятину, соответственно, и доход тогда надо увеличить раза в 3. ]
Каренин, надо полагать, имеет важную должность в министерстве, так что, вероятно, получает 8-10 тыс. в год. Витте в мемуарах рассказывает:
<Я> получил от Вышнеградского письмо, в котором он мне говорил, что отказаться от этого места мне невозможно, так как этого желает Император Александр III, который сказал ему, Вышнеградскому, что он желал бы, чтобы на место директора департамента был назначен управляющей Юго-Западными дорогами - Витте, так как он меня прочит на дальнейшую службу. При этом Император Александр III сказал: "это тот Витте, который такой резкий; когда я ехал по Юго-Западным дорогам, то он в моем присутствии сказал очень большую в отношении меня дерзость, а именно, что он не хочет слушать министра путей сообщения, так как не желает мне ломать голову. Я сделал вид, - продолжал Император, - как будто бы этой фразы, в высокой степени дерзкой, не заметил. Но, так как Витте оказался прав, то я имею на него большие виды".
Тогда я написал Вышнеградскому: Вы, пожалуйста, доложите Государю, - если Государь прикажет, я, конечно, это сделаю, - но чтобы Он имел в виду, что я никаких средств не имею. Жалованье директора департамента 8-10 тысяч, а я в настоящее время получаю более 50 тыс. Конечно, я совсем не претендую на такое содержание, так как понимаю, что на казенной службе никто столько не получает. Если бы я был еще один, но у меня молодая жена, а поэтому я не хочу переезжать в Петербург и потом нуждаться, а хочу, чтобы мне по крайней мере дали такое содержание, на которое бы я мог безбедно жить.
На это я получил ответ, что Государь приказал, чтобы я 8 тысяч получал по штату, а 8 тысяч Государь будет платить из своего кошелька, - так что мне было назначено 16 тысяч.
Но это было лет через 15 после событий "Анны Карениной", после значительного цикла инфляции, связанного с Русско-Турецкой войной. Витте на должности директора частной железной дороги получал 50 тыс. рублей, царь захотел перевести его на казенную службу за 8 тыс., но согласился персонально для него доплачивать до 16 тыс. И Витте согласился в виду будущей карьеры, не желая ослушаться царя.
Вернемся к Каренину. В середине романа он отправляется в командировку в дальние губернии, скорее всего, по делам инородцев, как говорят, башкир.
Отъезд Алексея Александровича наделал много шума, тем более что он при самом отъезде официально возвратил при бумаге прогонные деньги, выданные ему на двенадцать лошадей для проезда до места назначения.
Он возвращает деньги за ту часть пути, которую теперь можно проехать по железной дороге, а не лошадьми. То есть в 1873 г. от Петербурга до Саратова или до Нижнего Новгорода, дальше в это время еще не было. Расстояние - примерно 1500 км, т.е. 1400 верст. Прогоны стоят 2.5 копейки на лошадь на версту, т.е. 2800х12х2.5=840 руб.
-- Я нахожу, что это очень благородно, -- говорила про это Бетси с княгиней Мягкою. -- Зачем выдавать на почтовых лошадей, когда все знают, что везде теперь железные дороги?
Но княгиня Мягкая была несогласна, и мнение княгини Тверской даже раздражило ее.
-- Вам хорошо говорить, -- сказала она, -- когда у вас миллионы я не знаю какие, а я очень люблю, когда муж ездит ревизовать летом. Ему очень здорово и приятно проехаться, а у меня уж так заведено, что на эти деньги у меня экипаж и извозчик содержатся.
В отличие от всех перечисленных, Вронский очень богат. Его денежные дела описаны очень детально.
…нужно было по крайней мере шесть тысяч на текущие расходы, а было только тысяча восемьсот. Для человека со ста тысячами дохода, как определяли все состояние Вронского, такие долги, казалось бы, не могли быть затруднительны; но дело в том, что у него далеко не было этих ста тысяч. Огромное отцовское состояние, приносившее одно до двухсот тысяч годового дохода, было нераздельно между братьями. В то время как старший брат женился, имея кучу долгов, на княжне Варе Чирковой, дочери декабриста, безо всякого состояния, Алексей уступил старшему брату весь доход с имений отца, выговорив себе только двадцать пять тысяч в год. Алексей сказал тогда брату, что этих денег ему будет достаточно, пока он не женится, чего, вероятно, никогда не будет. И брат, командуя одним из самых дорогих полков и только что женившись, не мог не принять этого подарка. Мать, имевшая свое отдельное состояние, кроме выговоренных двадцати пяти тысяч, давала ежегодно Алексею еще тысяч двадцать, и Алексей проживал их все. В последнее время мать, поссорившись с ним за его связь и отъезд из Москвы, перестала присылать ему деньги. И вследствие этого Вронский, уже сделав привычку жизни на сорок пять тысяч и получив в этом году только двадцать пять тысяч, находился теперь в затруднении. Чтобы выйти из этого затруднения, он не мог просить денег у матери. Последнее ее письмо, полученное им накануне, тем в особенности раздражило его, что в нем были намеки на то, что она готова была помогать ему для успеха в свете и на службе, а не для жизни, которая скандализировала все хорошее общество. Желание матери купить его оскорбило его до глубины души и еще более охладило к ней. Но он не мог отречься от сказанного великодушного слова, хотя и чувствовал теперь, смутно предвидя некоторые случайности своей связи с Карениной, что великодушное слово это было сказано легкомысленно и что ему, неженатому, могут понадобиться все сто тысяч дохода. Но отречься нельзя было. Ему стоило только вспомнить братнину жену, вспомнить, как эта милая, славная Варя при всяком удобном случае напоминала ему, что она помнит его великодушие и ценит его, чтобы понять невозможность отнять назад данное.
Нигде не сказано, но очевидно, что позже он все-таки разделил имущество с братом, и в имении они живут очень роскошно на 100 тыс. в год., т.е. почти в 30 раз богаче, чем Левин.
Примерно в середине романа он начинает хлопотать, чтобы получить место в частном секторе:
Место это давало от семи до десяти тысяч в год, и Облонский мог занимать его, не оставляя своего казенного места. Оно зависело от двух министерств, от одной дамы и от двух евреев…
Ради этого место он отправляется на унизительный прием к еврею Болгаринову (очевидная аллюзия на Полякова), и тогда же в разговоре с Карениным говорит, что рассчитывает получить 9000 руб.
-- Жалованье хорошее, до девяти тысяч, а мои средства...
-- Девять тысяч, -- повторил Алексей Александрович и нахмурился. Высокая цифра этого жалованья напомнила ему, что с этой стороны предполагаемая деятельность Степана Аркадьича была противна главному смыслу его проектов, всегда клонившихся к экономии.
В эпилоге от тестя Облонского мы узнаем, что ему удается устроиться на это место, и там он получает 8000 руб:
Вот у меня зятек, Степан Аркадьич, вы его знаете, Он теперь получает место члена от комитета комиссии и еще что-то, я не помню. Только делать там нечего -- что ж, Долли, это не секрет! -- а восемь тысяч жалованья. Попробуйте, спросите у него, полезна ли его служба, -- он вам докажет, что самая нужная.
Это, как мы понимаем, вдобавок к 6000 руб. за казенную службу, итого 14000.
Левин, как мы знаем, владеет 3000 десятин земли. В средней полосе их рыночная стоимость 20-25 руб. за десятину, что дает 60-75 тыс. Земля приносит ему 5% дохода, т.е. 3000-3750 руб. в год.
В разговоре с помещиком похожего достатка они обсуждают:
-- Ну, а ваше хозяйство как?
-- Да нехорошо. Процентов пять.
-- Да, но вы себя не считаете. Вы тоже ведь чего-нибудь стоите? Вот я про себя скажу. Я до тех пор, пока не хозяйничал, получал на службе три тысячи. Теперь я работаю больше, чем на службе, и, так же как вы, получаю пять процентов, и то дай бог. А свои труды задаром.
[UPD.
С другой, стороны, богатый мужик, умением которого вести хозяйство Левин восхищается, купил у соседней помещицы земли по 105 руб. за десятину. Т. е., возможно, земля Левина стоит не 20-25, а, если не 105, то 70-80 руб за десятину, соответственно, и доход тогда надо увеличить раза в 3. ]
Каренин, надо полагать, имеет важную должность в министерстве, так что, вероятно, получает 8-10 тыс. в год. Витте в мемуарах рассказывает:
<Я> получил от Вышнеградского письмо, в котором он мне говорил, что отказаться от этого места мне невозможно, так как этого желает Император Александр III, который сказал ему, Вышнеградскому, что он желал бы, чтобы на место директора департамента был назначен управляющей Юго-Западными дорогами - Витте, так как он меня прочит на дальнейшую службу. При этом Император Александр III сказал: "это тот Витте, который такой резкий; когда я ехал по Юго-Западным дорогам, то он в моем присутствии сказал очень большую в отношении меня дерзость, а именно, что он не хочет слушать министра путей сообщения, так как не желает мне ломать голову. Я сделал вид, - продолжал Император, - как будто бы этой фразы, в высокой степени дерзкой, не заметил. Но, так как Витте оказался прав, то я имею на него большие виды".
Тогда я написал Вышнеградскому: Вы, пожалуйста, доложите Государю, - если Государь прикажет, я, конечно, это сделаю, - но чтобы Он имел в виду, что я никаких средств не имею. Жалованье директора департамента 8-10 тысяч, а я в настоящее время получаю более 50 тыс. Конечно, я совсем не претендую на такое содержание, так как понимаю, что на казенной службе никто столько не получает. Если бы я был еще один, но у меня молодая жена, а поэтому я не хочу переезжать в Петербург и потом нуждаться, а хочу, чтобы мне по крайней мере дали такое содержание, на которое бы я мог безбедно жить.
На это я получил ответ, что Государь приказал, чтобы я 8 тысяч получал по штату, а 8 тысяч Государь будет платить из своего кошелька, - так что мне было назначено 16 тысяч.
Но это было лет через 15 после событий "Анны Карениной", после значительного цикла инфляции, связанного с Русско-Турецкой войной. Витте на должности директора частной железной дороги получал 50 тыс. рублей, царь захотел перевести его на казенную службу за 8 тыс., но согласился персонально для него доплачивать до 16 тыс. И Витте согласился в виду будущей карьеры, не желая ослушаться царя.
Вернемся к Каренину. В середине романа он отправляется в командировку в дальние губернии, скорее всего, по делам инородцев, как говорят, башкир.
Отъезд Алексея Александровича наделал много шума, тем более что он при самом отъезде официально возвратил при бумаге прогонные деньги, выданные ему на двенадцать лошадей для проезда до места назначения.
Он возвращает деньги за ту часть пути, которую теперь можно проехать по железной дороге, а не лошадьми. То есть в 1873 г. от Петербурга до Саратова или до Нижнего Новгорода, дальше в это время еще не было. Расстояние - примерно 1500 км, т.е. 1400 верст. Прогоны стоят 2.5 копейки на лошадь на версту, т.е. 2800х12х2.5=840 руб.
-- Я нахожу, что это очень благородно, -- говорила про это Бетси с княгиней Мягкою. -- Зачем выдавать на почтовых лошадей, когда все знают, что везде теперь железные дороги?
Но княгиня Мягкая была несогласна, и мнение княгини Тверской даже раздражило ее.
-- Вам хорошо говорить, -- сказала она, -- когда у вас миллионы я не знаю какие, а я очень люблю, когда муж ездит ревизовать летом. Ему очень здорово и приятно проехаться, а у меня уж так заведено, что на эти деньги у меня экипаж и извозчик содержатся.
В отличие от всех перечисленных, Вронский очень богат. Его денежные дела описаны очень детально.
…нужно было по крайней мере шесть тысяч на текущие расходы, а было только тысяча восемьсот. Для человека со ста тысячами дохода, как определяли все состояние Вронского, такие долги, казалось бы, не могли быть затруднительны; но дело в том, что у него далеко не было этих ста тысяч. Огромное отцовское состояние, приносившее одно до двухсот тысяч годового дохода, было нераздельно между братьями. В то время как старший брат женился, имея кучу долгов, на княжне Варе Чирковой, дочери декабриста, безо всякого состояния, Алексей уступил старшему брату весь доход с имений отца, выговорив себе только двадцать пять тысяч в год. Алексей сказал тогда брату, что этих денег ему будет достаточно, пока он не женится, чего, вероятно, никогда не будет. И брат, командуя одним из самых дорогих полков и только что женившись, не мог не принять этого подарка. Мать, имевшая свое отдельное состояние, кроме выговоренных двадцати пяти тысяч, давала ежегодно Алексею еще тысяч двадцать, и Алексей проживал их все. В последнее время мать, поссорившись с ним за его связь и отъезд из Москвы, перестала присылать ему деньги. И вследствие этого Вронский, уже сделав привычку жизни на сорок пять тысяч и получив в этом году только двадцать пять тысяч, находился теперь в затруднении. Чтобы выйти из этого затруднения, он не мог просить денег у матери. Последнее ее письмо, полученное им накануне, тем в особенности раздражило его, что в нем были намеки на то, что она готова была помогать ему для успеха в свете и на службе, а не для жизни, которая скандализировала все хорошее общество. Желание матери купить его оскорбило его до глубины души и еще более охладило к ней. Но он не мог отречься от сказанного великодушного слова, хотя и чувствовал теперь, смутно предвидя некоторые случайности своей связи с Карениной, что великодушное слово это было сказано легкомысленно и что ему, неженатому, могут понадобиться все сто тысяч дохода. Но отречься нельзя было. Ему стоило только вспомнить братнину жену, вспомнить, как эта милая, славная Варя при всяком удобном случае напоминала ему, что она помнит его великодушие и ценит его, чтобы понять невозможность отнять назад данное.
Нигде не сказано, но очевидно, что позже он все-таки разделил имущество с братом, и в имении они живут очень роскошно на 100 тыс. в год., т.е. почти в 30 раз богаче, чем Левин.