Гадание о сути событий
Суть предстоящих событий -- в фиксации и окончательном детальном оформлении режима абсолютизма после двух десятилетий преобразований, потребовавшихся для перехода к товарно-денежным отношениям под растущим давлением мелкого и среднего частного бизнеса (в советское время -- полулегального и нелегального).
Собственно, решается в данном случае конкретный вопрос о взаимной потребности государства и крупного бизнеса друг в друге (и подтверждении легализации автономного от государства частного мелкого и среднего бизнеса -- крестьянского и мещанского ремесленнического хозяйства). Крупный бизнес, имеющий интересы заграницей и представляющий страну в мировой экономике, относительно слаб и нуждается в определённом протекционизме со стороны государства. Государство же хочет контролировать бизнес, и в том числе получать от бизнеса финансовые ресурсы, а также использовать бизнес-структуры в проведении внешней и внутренней политики (по принципу "кто не послушается - отключим газ"). Проще говоря, государство хочет украсть деньги и власть у бизнеса, а бизнес хочет украсть деньги и власть у государства. (Возможно, всё это инерция советского сознания, подкрепляемая уверенностью в бесчестности приватизации, в том, что крупные собственники получили предприятия "задаром").
Это взаимное стремление государства и бизнеса урвать что-то друг у друга приводит к постоянным коллизиям и нестабильностям, особенно в моменты передачи власти (парламентские и особенно президентские выборы, когда бизнес активно пытается проникнуть во власть, покупая должности), а также приводит к неуправляемости государственного аппарата (чиновники начинают работать то на государство, то на бизнес, испытывают неуверенность в собственном будущем и т.д.).
Было опробовано несколько форматов взаимодействия (прямое финансирование бизнесом госструктур, круглые столы, союзы промышлеников, "равноудаление олигархов", назначение формально независимых предпринимателей на госдолжности, не имеющие прямого отношения к их бизнесу и т.д.) -- наконец взаимоудобная форма была найдена в виде отраслевых олигархических госкорпораций.
Это сравнительно новый механизм. Олигархические госкорпорации получают реальную власть в области экономики (место, которое раньше занимал Госплан с его принципом отраслевого управления), и будут относительно автономно действовать в своих интересах, в том числе и во внешней политике, используя государственные органы для достижения своих целей. Уже сейчас Газпром определяет во многом внешнюю политику, Газпрому же и Роснефти фактически разрешено иметь собственные вооруженные формирования и т.д.. Через своих представителей госкорпорации влияют на ежедневное принятие решений правительством (так называемые "кремлевские кланы").
Государство и корпорации взаимно обслуживают друг друга. Госкорпорации являются одновременно источниками и потребителями государственных средств (бюджет, стабфонд). Централизованное распределение бюджетных денег (те же "нацпроекты") даёт корпорациям средства для обогащения, с другой стороны госкорпорации (в первую очередь те же Газпром и Роснефть) за счёт уплаты налогов приносят средства в бюджет. Это обеспечивает паритетную взаимозависимость и взаимозаинтересованность госаппарата и корпораций. В сравнении с советской системой такой механизм управления является более прогрессивным -- менеджмент корпораций имеет большую гибкость и заинтересованность в развитии, чем чиновник. Кроме того, товарно-денежные отношения между государством и госкорпорациями дают возможность относительно формального и четкого взаимного контроля. При этом, как и чиновник, менеджер корпорации живёт тем, что ворует бюджетные деньги.
В части территориального управления аналогичными госкорпорациям структурами являются региональные представители президента и губернаторы. Губернаторы также могут влиять на принятие решений в центре -- пресловутые "кланы" образовывались иногда альянсами между крупными губернаторами и руководителями госкорпораций (например, Сечин+Лужков). Точно также главной задачей региональных органов управления является получение денег от бюджета и сбор денег в бюджет от налогообложения. Назначение на место губернатора, как и сохранение этого места, также может быть вопросом купли-продажи. Эти схемы уже давно налажены, и новшеством нынешней системы является именно распространение отношения царя-президента и местных князей-губернаторов, выкупающих место и платящих за него дань, на отношения государства с корпорациями -- то есть превращение этих схем из частного случая в общее правило, выстраивание единой "вертикали власти".
Народ России, отдельные граждане не являются субъектами политики. Решается только отношение бизнеса (нарождающегося капитализма) и власти (отживающего своё феодализма). Эта новая схема закрепляет состояние, когда совершенно не требуются ни гласность принятия решений, ни отчётность власти перед народом (народ вообще есть только источник налогов, собираемых территориальными органами управления), ни многопартийная система, ни парламент, который уже и сейчас, как при СССР, только штампует решения, принятые правительством (в широком понимании этого слова). Более того, парламент или суд как независимые органы могут рассматриваться как недостаток, помеха для принятия решений, как возможность нарушения управления -- допустим, кто-то из олигархов вместо положенной дачи взятки чиновнику собирает лобби в парламенте и проводит через парламент свой закон. Очевидно, это вносит лишний хаос в управление. Таким образом, партии и парламент как независимые органы, представляющие население страны, не нужны.
Собственно, решается в данном случае конкретный вопрос о взаимной потребности государства и крупного бизнеса друг в друге (и подтверждении легализации автономного от государства частного мелкого и среднего бизнеса -- крестьянского и мещанского ремесленнического хозяйства). Крупный бизнес, имеющий интересы заграницей и представляющий страну в мировой экономике, относительно слаб и нуждается в определённом протекционизме со стороны государства. Государство же хочет контролировать бизнес, и в том числе получать от бизнеса финансовые ресурсы, а также использовать бизнес-структуры в проведении внешней и внутренней политики (по принципу "кто не послушается - отключим газ"). Проще говоря, государство хочет украсть деньги и власть у бизнеса, а бизнес хочет украсть деньги и власть у государства. (Возможно, всё это инерция советского сознания, подкрепляемая уверенностью в бесчестности приватизации, в том, что крупные собственники получили предприятия "задаром").
Это взаимное стремление государства и бизнеса урвать что-то друг у друга приводит к постоянным коллизиям и нестабильностям, особенно в моменты передачи власти (парламентские и особенно президентские выборы, когда бизнес активно пытается проникнуть во власть, покупая должности), а также приводит к неуправляемости государственного аппарата (чиновники начинают работать то на государство, то на бизнес, испытывают неуверенность в собственном будущем и т.д.).
Было опробовано несколько форматов взаимодействия (прямое финансирование бизнесом госструктур, круглые столы, союзы промышлеников, "равноудаление олигархов", назначение формально независимых предпринимателей на госдолжности, не имеющие прямого отношения к их бизнесу и т.д.) -- наконец взаимоудобная форма была найдена в виде отраслевых олигархических госкорпораций.
Это сравнительно новый механизм. Олигархические госкорпорации получают реальную власть в области экономики (место, которое раньше занимал Госплан с его принципом отраслевого управления), и будут относительно автономно действовать в своих интересах, в том числе и во внешней политике, используя государственные органы для достижения своих целей. Уже сейчас Газпром определяет во многом внешнюю политику, Газпрому же и Роснефти фактически разрешено иметь собственные вооруженные формирования и т.д.. Через своих представителей госкорпорации влияют на ежедневное принятие решений правительством (так называемые "кремлевские кланы").
Государство и корпорации взаимно обслуживают друг друга. Госкорпорации являются одновременно источниками и потребителями государственных средств (бюджет, стабфонд). Централизованное распределение бюджетных денег (те же "нацпроекты") даёт корпорациям средства для обогащения, с другой стороны госкорпорации (в первую очередь те же Газпром и Роснефть) за счёт уплаты налогов приносят средства в бюджет. Это обеспечивает паритетную взаимозависимость и взаимозаинтересованность госаппарата и корпораций. В сравнении с советской системой такой механизм управления является более прогрессивным -- менеджмент корпораций имеет большую гибкость и заинтересованность в развитии, чем чиновник. Кроме того, товарно-денежные отношения между государством и госкорпорациями дают возможность относительно формального и четкого взаимного контроля. При этом, как и чиновник, менеджер корпорации живёт тем, что ворует бюджетные деньги.
В части территориального управления аналогичными госкорпорациям структурами являются региональные представители президента и губернаторы. Губернаторы также могут влиять на принятие решений в центре -- пресловутые "кланы" образовывались иногда альянсами между крупными губернаторами и руководителями госкорпораций (например, Сечин+Лужков). Точно также главной задачей региональных органов управления является получение денег от бюджета и сбор денег в бюджет от налогообложения. Назначение на место губернатора, как и сохранение этого места, также может быть вопросом купли-продажи. Эти схемы уже давно налажены, и новшеством нынешней системы является именно распространение отношения царя-президента и местных князей-губернаторов, выкупающих место и платящих за него дань, на отношения государства с корпорациями -- то есть превращение этих схем из частного случая в общее правило, выстраивание единой "вертикали власти".
Народ России, отдельные граждане не являются субъектами политики. Решается только отношение бизнеса (нарождающегося капитализма) и власти (отживающего своё феодализма). Эта новая схема закрепляет состояние, когда совершенно не требуются ни гласность принятия решений, ни отчётность власти перед народом (народ вообще есть только источник налогов, собираемых территориальными органами управления), ни многопартийная система, ни парламент, который уже и сейчас, как при СССР, только штампует решения, принятые правительством (в широком понимании этого слова). Более того, парламент или суд как независимые органы могут рассматриваться как недостаток, помеха для принятия решений, как возможность нарушения управления -- допустим, кто-то из олигархов вместо положенной дачи взятки чиновнику собирает лобби в парламенте и проводит через парламент свой закон. Очевидно, это вносит лишний хаос в управление. Таким образом, партии и парламент как независимые органы, представляющие население страны, не нужны.