Ей идёт 100-й год. (Продолжение)
Разговор с Александрой Степановной Дубенской. Её отец был священником. Расстрелян в 30-е годы. Она бывала в Леушинском монастыре. Примерно в 2010 году подарила в храм Преображения с. Мякса леушинскую икону "Всех скорбящих радость с грошиками".
Поговорив о достижениях электронной почты Александра Степановна сказала: "Да, люди сильнее чертей стали". От отца она слышала, что на Севере есть чёрные камни, которые разговаривали с Москвой.
В семье их было три сестры: Клавдия, Анна и она, Александра. Отец был хороший тенор, он руководил хором в Ершовской церкви. Когда Шура была маленькой, появилась в деревне мода - уводить невест самоходкой. Отец старшим дочерям строго наказал, если уйдут самоходкой, приданого не даст, а если со сватовством и венчанием, то соберёт, как положено. Сёстры послушались отца. А Шура попала под раскулачивание.Но она сама себя не распустила, а пошла зарабатывать "на кусок и на висок": где в няньках, где лён теребила, где косила, жала, и так побывала в четырёх областях за 9 лет. Когда семью Анфимовых раскулачили, и 14-летняя Шура осталась предоставлена сама себе, её пригласила поехать в Ленинград леушинская монахиня Анна, приходящаяся двоюродной сестрой. Анна была родом из деревни Вощажниково, после закрытия Леушинского монастыря работала в ленинграде прислугой в семье Тимошенко. Вот она и пригласила Шуру на своё место. Поехала туда она уже в 20-летнем возрасте. Год жила в Ленинграде в няньках. Хозяйка - полячка, старуха Варвара Яковлевна, Арсений Яковлевич, Лидия Яковлевна с малышом Коленькой. Хозяин семьи - Яков Тимошенко работал хозяйственником у Кирова. Муж Лидии Яковлевны Давид Ефимович Загоскин еврей работал в Академии Наук. Хозяин прописал Шуру временно. Он мог бы прописать и постоянно, т.к. был другом Кирова, но Кирова убили. Ленинградом командовать посадили Жданова. "Был бы Серёжка, прописал бы я тебя постоянно" - сожалел хозяин, так домой и уехала.
В колхоз разрешили взять, но в другую деревню. Председатель боялся, т.к. раскулаченная. Дружила с парнем (Банюков), с которым росли вместе. Встретились, дружили 6 годов. Вышла замуж за этого парня, но его матери не понравилась тем, что отца посадили на два года, затем расстреляли, а она "мало именья привезла". Говорила: "Взял бы свою деревенскую, там мешок пшеницы давали". И решила свекровь околдовать невестку. Муж удивлялся, ведь очень её любил, а почему всё неладно. Говорил: "Не вижу плачу, а рядом - будто змея проползла". Впоследствии колдунья тётя Паша из деревни Шилово сама рассказала Шуре: "Пришла твоя свекровь, принесла новые валенки (это плата за услугу), а я надёргала шерсти от кошки да от собаки и опустила в молоко. Она вам и выпоила. Если бы я знала, что это против тебя, то не согласилась бы". К несчастью умер маленький сын от воспаления лёгких, и Шура, не сказав никому ни слова, уехала жить в Рыбинск. Там работала на стройке и встретила своего будущего мужа Дубенского. Сыграли свадьбу, а на пятый день после регистрации первый муж разыскал её. Через несколько лет он заболел и умер. Дубенский умер в 1992 году, Александра Степановна осталась одна. Сын от этого брака теперь тоже умер. Его дочь живёт в Мяксе, работает в колхозе. Ей тётя Шура передала на хранение икону "Всех скорбящих радость с грошиками". А получила она её в наследство от своей матери. Здесь была такая история. Мать работала прислугой в семье начальника, который жил в Мяксе и был на руководящей должности в советском учреждении. В его обязанности входило закрытие церквей и конфискация церковного имущества. Но икону "Всех скорбящих радость с грошиками" принёс домой, она ему понравилась. И вот, когда мать Александры Степановны увольнялась, он за хорошую работу подарил ей эту икону. Быково находится в 6 км. от Мяксы и в разговоре Александра Степановна выражалась так, что икона из Мяксы (Да, к ним она пришла из Мяксы) Когда Стал строиться храм в селе Мякса, Тётя Шура стала говорить, что подарит икону новому храму. Когда же пришлось уточнять откуда эта икона, она стала утвердительно повторять, что икона леушинская.
Рассказ Александры Степановны о жизни в деревне.
"Раньше, когда были прадеды, было много деревень, лесу не много. Землю делили на число мужчин в семье, а женщин не наделяли, т.к. выйдут замуж. У кого много детей всё же эемлю давали. У нас не было бар. В Конечном была усадьба. Хорошую землю забирали бары, крестьянам доставалась плохая.У барина были слуги, их было мало и эти бары брали на работы крестьян. Им платили. Был и в Ершове барин - он строил церковь н7а свои средства и в эксплуатацию она пошла в 1888 году - это хорошо помню, такая надпись долго сохранялась на церкви. Отцу тогда было 19 лет. Он вспоминал, что между Ершовым и Фролковым была деревянная церковь, её сломали, а эту выстроили. Когда комсомольцы ломали церковь, спиливал главы Кошелев. Спилил, а ночью помер.
Наша округа делила землю по мужчинам. Крестьяне помогали вдовам с ребятишками. Был в деревне староста. После обедни собирает собрание: "Давайте ребята поговорим, надо Марье помочь". Спашут без копейки.
Ленин объявил: "Земля крестьянам".
Пошла перетасовка - сделали по едокам. Кто побогаче - землю дадим похуже, кто победнее - получше. У богатых скотины побольше, они эту землю удобрят, а у бедных - и на этой нарастёт. Стали дружно помогать друг другу. Печь складут: хозяин две бутылки, хозяйка накормит и пойдут домой. Помогали друг другу очень хорошо до самых колхозов. Теперь на бедных и богатых стали делиться оттого, кто как работал. Богатые - оттого, что очень старались. Отец в буддень не разрешал в лес ни по ягоды, ни по грибы; а бедные - в лес, а дома не делано. Разделились на бедных и богатых сами по себе.
О колхозах.
Была в Быкове вдова, у неё четверо детей. Чтобы заплатить налоги, продала сначала баню, потом сарай, из дома всё продала, а дом был у неё большой. Налог собирала женщина. Пришла к ним, семья собралась, она и говорит: "Анна Александровна, за Вами долг". Мать взяла в охапку детей, натолкнула ей, заплакала и сказала: "Берите их, у нас уже и спать не на чем". Женщина ушла. Кто мог помогать таким людям, тех раскулачили.
У нас было две коровы, лошадь, две овцы. Отец катаники (валенки) катал - с него брали за это подоходный налог. Раскулачивали - из дома всё вытаскали. Остались наши пальто, т.к. соседка накануне предложила их спрятать. Она отпорола меховые воротники (спрятали их) и об одежде сказала, что родственники из ленинграда привезли. Так и спасла наши пальто, а у старшей, у Клавдии, было пальто с лисьим мехом.
На пенсию пошла, дали 45 рублей, а соседка по комнате (она моложе на 15 лет) вышла на 136 рублей. А мы-то в колхозе вставали в 4 утра, а ложились в 10 вечера, да мешки по 60 кг. таскали, вот у меня два позвонка и смещены с тех пор. Один мужчина, я слышала по радио, сказал как-то: "Одна женщина в войну кормила 100 мужчин". В деревне Быково остался всего один жилой дом, остальные дачные. С хозяйством Александре Степановне стало трудно справляться, возраст перевалил за 90 лет, и решила она пойти в Дом престарелых".
PS После этого разговора, я пригласила наших питерских друзей побеседовать с Александрой Степановной, т.к. она была бы согласна рассказать о своей судьбе для кино. Её мечта сбылась. Получился фильм "Одиннадцать песен Шурочки Анфимовой", режиссёр А.Анфёров . После съёмок я зашла на следующий день к тете Шуре, она призналась, что снова их ждёт, говорит: "Ночью всё передумала", а значит, готова ещё рассказывать о житье-бытье. Это был 2008 год.
Поговорив о достижениях электронной почты Александра Степановна сказала: "Да, люди сильнее чертей стали". От отца она слышала, что на Севере есть чёрные камни, которые разговаривали с Москвой.
В семье их было три сестры: Клавдия, Анна и она, Александра. Отец был хороший тенор, он руководил хором в Ершовской церкви. Когда Шура была маленькой, появилась в деревне мода - уводить невест самоходкой. Отец старшим дочерям строго наказал, если уйдут самоходкой, приданого не даст, а если со сватовством и венчанием, то соберёт, как положено. Сёстры послушались отца. А Шура попала под раскулачивание.Но она сама себя не распустила, а пошла зарабатывать "на кусок и на висок": где в няньках, где лён теребила, где косила, жала, и так побывала в четырёх областях за 9 лет. Когда семью Анфимовых раскулачили, и 14-летняя Шура осталась предоставлена сама себе, её пригласила поехать в Ленинград леушинская монахиня Анна, приходящаяся двоюродной сестрой. Анна была родом из деревни Вощажниково, после закрытия Леушинского монастыря работала в ленинграде прислугой в семье Тимошенко. Вот она и пригласила Шуру на своё место. Поехала туда она уже в 20-летнем возрасте. Год жила в Ленинграде в няньках. Хозяйка - полячка, старуха Варвара Яковлевна, Арсений Яковлевич, Лидия Яковлевна с малышом Коленькой. Хозяин семьи - Яков Тимошенко работал хозяйственником у Кирова. Муж Лидии Яковлевны Давид Ефимович Загоскин еврей работал в Академии Наук. Хозяин прописал Шуру временно. Он мог бы прописать и постоянно, т.к. был другом Кирова, но Кирова убили. Ленинградом командовать посадили Жданова. "Был бы Серёжка, прописал бы я тебя постоянно" - сожалел хозяин, так домой и уехала.
В колхоз разрешили взять, но в другую деревню. Председатель боялся, т.к. раскулаченная. Дружила с парнем (Банюков), с которым росли вместе. Встретились, дружили 6 годов. Вышла замуж за этого парня, но его матери не понравилась тем, что отца посадили на два года, затем расстреляли, а она "мало именья привезла". Говорила: "Взял бы свою деревенскую, там мешок пшеницы давали". И решила свекровь околдовать невестку. Муж удивлялся, ведь очень её любил, а почему всё неладно. Говорил: "Не вижу плачу, а рядом - будто змея проползла". Впоследствии колдунья тётя Паша из деревни Шилово сама рассказала Шуре: "Пришла твоя свекровь, принесла новые валенки (это плата за услугу), а я надёргала шерсти от кошки да от собаки и опустила в молоко. Она вам и выпоила. Если бы я знала, что это против тебя, то не согласилась бы". К несчастью умер маленький сын от воспаления лёгких, и Шура, не сказав никому ни слова, уехала жить в Рыбинск. Там работала на стройке и встретила своего будущего мужа Дубенского. Сыграли свадьбу, а на пятый день после регистрации первый муж разыскал её. Через несколько лет он заболел и умер. Дубенский умер в 1992 году, Александра Степановна осталась одна. Сын от этого брака теперь тоже умер. Его дочь живёт в Мяксе, работает в колхозе. Ей тётя Шура передала на хранение икону "Всех скорбящих радость с грошиками". А получила она её в наследство от своей матери. Здесь была такая история. Мать работала прислугой в семье начальника, который жил в Мяксе и был на руководящей должности в советском учреждении. В его обязанности входило закрытие церквей и конфискация церковного имущества. Но икону "Всех скорбящих радость с грошиками" принёс домой, она ему понравилась. И вот, когда мать Александры Степановны увольнялась, он за хорошую работу подарил ей эту икону. Быково находится в 6 км. от Мяксы и в разговоре Александра Степановна выражалась так, что икона из Мяксы (Да, к ним она пришла из Мяксы) Когда Стал строиться храм в селе Мякса, Тётя Шура стала говорить, что подарит икону новому храму. Когда же пришлось уточнять откуда эта икона, она стала утвердительно повторять, что икона леушинская.
Рассказ Александры Степановны о жизни в деревне.
"Раньше, когда были прадеды, было много деревень, лесу не много. Землю делили на число мужчин в семье, а женщин не наделяли, т.к. выйдут замуж. У кого много детей всё же эемлю давали. У нас не было бар. В Конечном была усадьба. Хорошую землю забирали бары, крестьянам доставалась плохая.У барина были слуги, их было мало и эти бары брали на работы крестьян. Им платили. Был и в Ершове барин - он строил церковь н7а свои средства и в эксплуатацию она пошла в 1888 году - это хорошо помню, такая надпись долго сохранялась на церкви. Отцу тогда было 19 лет. Он вспоминал, что между Ершовым и Фролковым была деревянная церковь, её сломали, а эту выстроили. Когда комсомольцы ломали церковь, спиливал главы Кошелев. Спилил, а ночью помер.
Наша округа делила землю по мужчинам. Крестьяне помогали вдовам с ребятишками. Был в деревне староста. После обедни собирает собрание: "Давайте ребята поговорим, надо Марье помочь". Спашут без копейки.
Ленин объявил: "Земля крестьянам".
Пошла перетасовка - сделали по едокам. Кто побогаче - землю дадим похуже, кто победнее - получше. У богатых скотины побольше, они эту землю удобрят, а у бедных - и на этой нарастёт. Стали дружно помогать друг другу. Печь складут: хозяин две бутылки, хозяйка накормит и пойдут домой. Помогали друг другу очень хорошо до самых колхозов. Теперь на бедных и богатых стали делиться оттого, кто как работал. Богатые - оттого, что очень старались. Отец в буддень не разрешал в лес ни по ягоды, ни по грибы; а бедные - в лес, а дома не делано. Разделились на бедных и богатых сами по себе.
О колхозах.
Была в Быкове вдова, у неё четверо детей. Чтобы заплатить налоги, продала сначала баню, потом сарай, из дома всё продала, а дом был у неё большой. Налог собирала женщина. Пришла к ним, семья собралась, она и говорит: "Анна Александровна, за Вами долг". Мать взяла в охапку детей, натолкнула ей, заплакала и сказала: "Берите их, у нас уже и спать не на чем". Женщина ушла. Кто мог помогать таким людям, тех раскулачили.
У нас было две коровы, лошадь, две овцы. Отец катаники (валенки) катал - с него брали за это подоходный налог. Раскулачивали - из дома всё вытаскали. Остались наши пальто, т.к. соседка накануне предложила их спрятать. Она отпорола меховые воротники (спрятали их) и об одежде сказала, что родственники из ленинграда привезли. Так и спасла наши пальто, а у старшей, у Клавдии, было пальто с лисьим мехом.
На пенсию пошла, дали 45 рублей, а соседка по комнате (она моложе на 15 лет) вышла на 136 рублей. А мы-то в колхозе вставали в 4 утра, а ложились в 10 вечера, да мешки по 60 кг. таскали, вот у меня два позвонка и смещены с тех пор. Один мужчина, я слышала по радио, сказал как-то: "Одна женщина в войну кормила 100 мужчин". В деревне Быково остался всего один жилой дом, остальные дачные. С хозяйством Александре Степановне стало трудно справляться, возраст перевалил за 90 лет, и решила она пойти в Дом престарелых".
PS После этого разговора, я пригласила наших питерских друзей побеседовать с Александрой Степановной, т.к. она была бы согласна рассказать о своей судьбе для кино. Её мечта сбылась. Получился фильм "Одиннадцать песен Шурочки Анфимовой", режиссёр А.Анфёров . После съёмок я зашла на следующий день к тете Шуре, она призналась, что снова их ждёт, говорит: "Ночью всё передумала", а значит, готова ещё рассказывать о житье-бытье. Это был 2008 год.