Контроль и пытка. Экономическая антиутопия. часть 1

[ichhantik]

Вопрос: Кто на самом деле отдает им приказ?
Ответ: Контроль. Гадкий Американец. Инструмент контроля.
Вопрос: Если Контроль Контроля абсолютен, почему Контроль нуждается в Контроле?
Ответ: Контроль требует Времени.
Вопрос: Контролируется ли Контроль нашей потребностью в Контроле?
Ответ: Да.
Вопрос: Зачем Контролю нужны так называемые люди?
Ответ: Стой… стой! Время, или приземление. Смерть хочет Время, как джанки хочет джанк.
Вопрос: И для чего Смерти нужно Время?
Ответ: Ответ столь прост. Смерти нужно Время, чтобы то, что она убивает, успело вырасти. Во имя Ах Пука! Смерти нужно Время, чтобы то, что она убивает, успело вырасти. Во имя сладчайшего Ах Пука? Ты тупой пошлый жадный гадкий американский смертесос!

WSB

С давних времен электросудорожную терапию пытались использовать для лечения некоторых психических болезней - еще Бенджамин Франклин, посвятивший много сил и времени исследованию электричества, писал о том, что некую женщину удалось излечить от истерических припадков с помощью электроразрядной машинки. В более современное время, уже в XX веке, была статистически показана эффективность электросудорожной терапии - когда к вискам пациента прикрепляют металлические пластины и подают сильные кратковременные импульсы тока практически непосредственно на его мозг.



В наше время активно использовалась лоботомия, казавшаяся некогда практически идеальным средством для избавления человека от мучающих его психических расстройств; лоботомия, в частности, широко применялась для терапии вернувшихся с фронтов Второй мировой войны американских солдат, страдающих от тяжелейшего посттравматического синдрома. После того, как было показано, что лоботомия обладает рядом несовместимых с врачебной этикой побочных эффектов, электросудорожная терапия стала широко применяться на практике в разных странах мира. Какое-то время ее воспринимали фактически как панацею для лечения любых серьезных психических заболеваний - а также, например, гомосексуализма и другого девиантного сексуального поведения.

Уже вскоре после официального принятия на вооружение психиатрии электросудорожная терапия стала открывать свои новые стороны. Наоми Кляйн описывает этапы базовой для современного мира пыточной дисциплины, разработанной в США в 1950-х годах добрым доктором Дональдом Кэмероном - естественно, с использованием LSD, PCP и подобных милых препаратов, которые призваны были «растормозить» мозг психически больного человека и открыть его для врачебного воздействия.

Психиатрам в то время нравилось выдвинутое фрейдистами представление о человеческой психике как о «луковице», которую необходимо чистить слой за слоем, чтобы добраться до некой мягкой «сердцевины», которая бы представляла собой саму «суть» пациента. Однако им ужасно не нравился сам процесс: чистить чертову психически больную, плаксивую, драчливую и капризную «луковицу» было долго, сложно и дорого - в то время как психиатрам ужасно хотелось быстренько исправить то, что в человеке есть «больного», одеть его в свежую одежду и дать пинка под зад из больницы «восстановленному из пепла» пациенту. Идея, выдвинутая доктором Кэмероном, состояла в том, чтобы «просверлить луковицу» и разом сквозь все слои добраться до той «мягкой сердцевинки», чтобы написать на ней что-то доброе и хорошее, изменив саму суть личности пациента на позитивную и таким образом вылечив его. Руководствовался доктор исключительно положительными мотивами - с помощью электросудорожной терапии он хотел дать надежду на исцеление сотен тысяч тяжелобольных пациентов.

В американских психиатрических клиниках того времени активно использовали электросудорожную терапию, однако Доктор ясно видел, что ее масштабы недостаточны. Медики воздействовали на мозг одиночными электрическими импульсами - слишком осторожно, по мнению Доктора: слегка обжаривали луковицу мозга снаружи, вместо того чтобы попытаться сорвать все покровы и разом добраться до мягкой сердцевинки.

Для того чтобы вызвать регрессию до той степени, которая ему требуется, Доктор, работавший в Университете Макгилла, использовал крайние степени перепадов в ходе воздействия на органы восприятия и сознание человека: для этого необходимо было сперва опустить нервную систему человека до самого низкого энергетического уровня посредством успокоительных, снотворных, сенсорной депривации (например, добрые доктора надевали пациентам на головы светонепроницаемые мешки и картонные тубусы на руки, чтобы исключить возможность прикоснуться к себе и стенам - простой способ для обеспечения достаточно широкой сенсорной депривации - после чего оставляли в таком состоянии на несколько дней; такое ощущение очень легко представить, и это по-настоящему жутко - почти полное отсутствие ощущений в руках и глазах несколько дней подряд).

Поступали и проще: пациентов привязывали к койкам и нагружали сначала в течение нескольких дней инсулином в качестве снотворного - до тех пор, пока те не начинали спать по 20-22 часа в сутки. Медсестры их переворачивали каждые полчаса, чтобы избежать пролежней; при этом, закономерно, пациентов помещали в звуконепроницаемые палаты без окон и надевали светоизолирующие маски на лица. О таких ощущениях рассказывает, например, Лу Рид - его в юном возрасте несколько раз клали в дурдом, где врачи практиковали такие методы вместе с электрошоком, чтобы излечить его от гомосексуальных наклонностей.

После достижения самого низкого состояния, низшего энергетического уровня в нервной системе подопытного, введение снотворных и барбитуратов прекращалось, и пациентам просто ставили кофеин и амфетамин внутривенно (про это Лу Рид тоже рассказывает). Как сообщает Кляйн, в некоторых случаях добрые доктора вводили пациентам также LSD и PCP, а также ряд других психоделиков и диссоциативов в надежде разрушить привычные цепи разума больной души пациента и заставить его «переосмыслить» свое дурное антисоциальное поведение.

В общем, примерно за сутки человека, который находится в инсулиновой коме, разгоняли до состояния истерика, который колотится об стены в мягкой палате. Примерно тогда же пытки продолжались электрошоком - причем если сначала использовали разовые шоки, то позже Доктор начал активно применять специальную машинку, которая выдавала на виски пациента серии из четырех-шести-восьми импульсов.

Короче говоря, сложилась милая картина, которая ни у кого тогда не вызывала особых возражений: добрые доктора - исключительно ради пользы пациента! - накачивают его инсулином, а потом амфетамином и LSD, привязывают к кровати и начинают поджаривать ему мозги электрошоком, иногда при этом проигрывая записи аутотренинга: «Я хочу быть очень хорошим человеком (удар током!). Я буду очень хорошим человеком (еще удар!). Я хочу создать счастливую семью (тело напрягается в ожидании удара - но его нет). Я буду примерным семьянином (и следует целая серия мощных ударов, заставляющих тело пациента биться в конвульсиях). Я научу детей ходить в церковь (удар!). Я буду помогать ближним (удар!)».

Это было стандартной практикой в американских психиатрических больницах того времени, но применялось с ограничениями - и Доктора это не устраивало. У себя в Университета Макгилла Доктор пошел гораздо дальше, делая все, чтобы сорвать чертовы неудобные слои луковой шелухи и перезаписать суть пациента, придав его психике правильное направление. Примерно на этом этапе - когда коллеги, наконец, начали задавать все более встревоженные вопросы по поводу методов, применяемых Кэмероном - Доктор и Центральное разведывательное управление США нашли друг друга. В рамках проекта ЦРУ Bluebird (позже прославившегося под названием MKUltra) Доктор мог всласть экспериментировать с лечением пациентов, в то время как специалисты Управления получали важные данные по поводу управляемости поведения человека, постепенно формируя базовое до сего дня руководство ЦРУ по проведению допросов KUBARK. Обе стороны проекта могли работать безо всяких ограничений, с установкой исключительно на результат.

Исследованию-лечению с использованием таких методов, как стало известно спустя 50 лет, подвергались не какие-то специальные подопытные (захваченные вьетконговцы, советские шпионы или приговоренные к смертной казни преступники), а обычные люди с улицы, которые до того, как сами пришли к доброму Доктору, не страдали от серьезных заболеваний. У Кляйн приводится история женщины, которая обратилась к Кэмерону с жалобами на депрессию в легкой стадии и тревожность - и была последовательно подвергнута всем перечисленным выше методам «обдирания луковицы», превратилась в инвалида и потеряла память об этих событиях. Лишь спустя долгие годы, когда программа MKUltra была рассекречена, она увидела лицо Кэмерона на странице газеты и смогла узнать имя Доктора, который долгие годы являлся ей в кошмарах. Фактически на этом этапе было уже очевидно, что Доктора не интересует лечение - пациенты превратились подопытных; однако Кэмерон продолжал отрицать дурные намерения до самой смерти. Возможно, что и в наше время можно подвергнуться подобной «терапии» в любой развитой стране мира.

В общем, Доктор и ЦРУ обнаружили, что человеку очень трудно записать новую «хорошую» личность вместо старой, однако с помощью большого количества таких перепадов - экстремального лишения стимулов и экстремальной перегрузки органов нервной системы - удается провести личностную регрессию и сделать человека очень тупым и податливым, лишить его внутреннего стержня. Это стало основой всей современной технологии пыток как средства насильственного развития уровня Контроля: сначала депривация - мешок на голову, темная камера, связывание рук и ног - а потом перегрузка органов чувств - яркий свет в лицо, избиения, воздействие препаратов, и венцом всему - электрический ток (на виски, на подмышки, на гениталии, например, - подходит мужчинам и женщинам).

Кстати, уже на том же этапе они обнаружили, что пытка-лечение не должна быть слишком сильной - оказывается, после определенного порога шокового воздействия срабатывает инстинкт зажатой в угол крысы и «просверливаемая луковица» находит значительные резервы для сопротивления. Впрочем, здоровее и счастливее от такой внутренней мобилизации человек, разумеется, не становится, - фактически, получается некая «мобилизационная психотравма». Этот вывод, как впоследствии показывает Кляйн, крайне важен - причем в масштабе не только человека, но и человеческих обществ в масштабе целых государств, подвергнутых Доктрине шока.

Наоми Кляйн затем проводит параллель между разработанной в начале 1960-х технологией пыток в системе депривация-перегрузка-электрошок и шоковой экономической терапией, которая примерно с того же времени и по сей день применяется во многих стран мира. Правые рыночники - чаще всего воплощаемые правительством США - пытались и продолжают пытаться применить эти методы для того, чтобы «излечить» страны, которые «больны» развитой структурой госсобственности и соцобеспечения и принести им здоровье и счастье открытого и свободного международного рынка. Профессиональная левая активистка из Канады, Кляйн рассказывает в «Доктрине шока», что правительства правых рыночников, которые внедрялись извне в разных регионах мира, ВО ВСЕХ СЛУЧАЯХ вырабатывали систему массовых пыток и массового уничтожения людей (яркие исторические примеры - Чили, Аргентина, Бразилия, Гондурас, Индонезия; яркий современный пример - Ирак).

В рамках такой аналогии пытке-лечению для изменения существующей структуры Контроля подвергались общества целых стран, которые лишали воли к защите собственных национальных привычек, интересов и идеалов, а также воли к сопротивлению вторжению свободного рынка и транснациональных корпораций, которые «открывали» эти страны подобно тому, как когда-то конкистадоры открыли для себя империи инков и ацтеков.

Во всех этих случаях Кляйн винит экономическую школу нобелевского лауреата Милтона Фридмана - «чикагских мальчиков», которые открыто критиковали государственное вмешательство в экономику как «социализм» и проповедовали идеалистическое, идущее еще от «экономического человека» Адама Смита, представление о свободном транснациональном саморегулирующемся рынке, который «безо всякого сомнения» сделает всех его участников богаче. Как отмечает Кляйн, у теорий доктора Кэмерона и Фридмана была одна важная общая черта: они оба мечтали о «чистом листе», на котором можно начертать нечто прекрасное - в одном случае Доктор мечтал очистить личность больного и страдающего пациента до состояния чистого листа и написать на нем новую, счастливую личность; в другом Экономист открыто жаловался на то, что, к сожалению, на свете нет ни одной страны, у которой не было бы своей истории. А вот если бы нашлась «страна-чистый лист», то на этом чистом листе можно было бы начертать общество, живущее в рамках идеального саморегулирующегося свободного рынка, лучшее из возможных обществ.

По мнению известного французского экономиста Тома Пикетти, написавшего «Капитал в XXI веке», в ближайшем будущем - если только не будет глобальной термоядерной войны или например разрушительного неядерного противостояния на территории США, Китая, Евросоюза и всех остальных ведущих экономик мира - доходность уже существующих капиталов будет значительно (от 3 до 8%, как я понял - то есть в 2-3 раза) выше, чем доходность производства. Свой прогноз Пикетти обосновывает титанических масштабов статистическими данными по всем ведущим экономикам первого мира. То есть в обозримой перспективе любые деньги выгоднее вкладывать не в развитие производства, а в стабильные финансовые активы - богаче будут становиться те, у кого уже есть деньги, акции, паи, инвестиции; но не те, кто умеет организовывать производство, проводит невероятные инновации или просто трудится, не покладая рук.

Этот факт, безо всякого сомнения, значительно повысит спрос на правые идеологии и реализующие их государства по всему миру, поскольку именно правые рыночники гарантируют защиту национальным и транснациональным корпорациям от любых форм экспроприации их имущества и пересмотра любых вариантов приватизации государственных активов, блокируя при этом народное недовольство и беспощадно подавляя любые признаки левых движений. Самый ненавидимый политик XXI века - мирный социалист, допускающий экспроприацию национальных или транснациональных активов ради поддержки наименее обеспеченных слоев населения и реализации социальных программ, а также допускающий государственное вмешательство в экономику - такому не выжить практически нигде в мире после крушения Советского блока.

Процесс, по всей видимости, необратим, поскольку многочисленные факторы - такие как исламский терроризм, госдолг США, игры со стоимостью энергоносителей и использование сети Интернет в качестве информационного оружия - делают недостижимой мечтой появление крупных блоков социалистических государств, которые бы обладали достаточно стабильным положением, чтобы уделить значительные средства на внедрение массового современного высшего образования, принципов гражданского общества, основ понимания идеологии и политической сознательности граждан, что позволило ли бы крупным массам населения ориентироваться в мировой политике и экономике и осознанно выражать свою позицию по политическому курсу их собственных и иностранных государств. Ветер перемен сносит всех вправо - из алчности, страха и необходимости.

В ходе развития практики применения теорий свободного рынка Фридмана экономисты, выполняющие функции связующего звена между транснациональными корпорациями и правительствами правых рыночников, пришли к «доктрине шока», которая предполагает, что страну, рынок которой «слишком закрытый», можно «вскрыть», организовав там экономические шоки - воздействующие на население страны аналогично пыточной системе, разработанной Доктором. Фридман, Экономист, в течение своей долгой жизни неоднократно становился свидетелем тому, как страны «вскрывали», вопреки традициям и воле населения внедряя в них методы Контроля, используемые апологетами свободного рынка - переписывая суть экономики этих стран, которую «чикагские мальчики» презрительно именовали «сталинистским пережитком». При этом с самого начала было ясно, что население этих стран, как бы того ни хотели их правители, просто не согласится играть по новым правилам - если это население не будет пребывать в состоянии шока. Для того, чтобы ввести население целой страны в шок, использовались ставшие классическими пыточные методы - лишение информации (например, тотальное прекращение действия всех средств СМИ, доступных на момент переворота или начала войны; веерные отключения света; ограничения использования средств связи или просто разрушение телекоммуникационной инфраструктуры); шокирующее воздействие новых правил игры, неуверенности и растерянности (когда вновь сформированные правительства принимали новую экономическую политику в течение считанных дней, изменяя все правила игры: например, отпуская в свободное плавание цены на еду, воду и товары первой необходимости); и электрошок (массовые пытки; в Аргентине, например, заплечных дел мастера и полицейские отряды для разгона демонстраций активно пользовались «пиканами», электропогонялками для скота; кроме того, повсеместно примененным методом шока были массовые убийства несогласных и даже просто недовольных; в Индонезии для того, чтобы вызвать массовый шок и реализовать программу, предложенную «чикагскими мальчиками», в течение считанных дней было убито около миллиона членов местной коммунистической партии и всех, кого считали сочувствующими им, вместе с семьями; тела просто скидывали в реки и сотни мертвых людей оказывали особенно устрашающее воздействие на страну, скапливаясь в тихих заводях; подобные картины в меньших масштабах наблюдались и в Аргентине, и в Бразилии). Проведенные в комплексе - первые меры очень быстро, а пытки в течение длительного времени - эти средства практически полностью лишали народ воли к сопротивлению: «А что мы можем сделать-то?»

По версии Кляйн, пытки - в том числе и сейчас, что видно на примере Сирии, а ранее Ирака, которому она посвящает особое внимание как идеальному примеру применения Доктрины шока для насильственного вторжения свободного рынка в разгромленную бомбами страну и последующей агрессивной шоковой реакции населения на пытки (которая привела к резкому росту исламизма, исламского терроризма, появлению сначала «Армии Махди», а потом и «Исламского государства») - используются для того, чтобы стереть «личность» народа, который им подвергается. Можно определенно сказать, что Холокост вызвал «личностную регрессию» у европейских евреев, а Ахет - у армян: значительная часть образованного, развитого, опытного в социальных взаимодействиях и хранящего связи с прошлым населения погибала, а остальная часть народа испытывала шоковую боль. Впрочем, евреев значительно в личностном плане поддержало создание государства Израиль (новейшему преображению которого Кляйн также уделяет немалое внимание, показывая, как война, полицейская слежка, стены и апартеид могут быть крайне прибыльным бизнесом в наше время; Израиль доказал, что непрерывная война может вести не к упадку, а к расцвету экономики - правда, в основном для узкого круга людей).

Аналогичные конфликты, связанные с массовым применением пыточных методов по отношению к огромным массам населения, происходят в наше время беспрерывно, причем во всех случаях они оказываются связанными с мощными экономическими доминантами: Ирак - США; Сирия - США, Иран, Россия, Турция; Йемен - Саудовская Аравия; Украина - США и Россия. Причиной для всех этих вооруженных конфликтов во всех случаях является Контроль, который в эпоху глобализации стал также глобален - когда символические преобразования, печати и подписи, которыми отмечаются документы на другом конце мира, оказывают влияние на человека, который о них может даже не знать - но находится в плену их Контроля.

Наш мир уже вошел в локальную Эпоху Пытки, которая повторяется в истории регулярно - что-то вроде регулярной человеческой гекатомбы древних времен, когда людей тысячами приносили в жертву ради умилостивления высших сил. Это - глобальные или, по крайней мере, региональные события Контроля, когда пытке ради обеспечения боли-шока-ограничения и наращивания интенсивности Контроля подвергаются целые сообщества. Ранее человечество переживало эпохи пытки, основанные на различных базисах, имевших, как правило, идеологические корни - религиозные, политические, идейные - а в настоящее время в моду вошли экономические пытки по экономическим мотивам (в качестве примера можно привести «слово номер один» последних нескольких лет - «санкции», представляющие собой целую совокупность методов Контроля, служащих целям депривации и насильственной регрессии подвергшейся им экономики) - сложные системы знаковых методов Контроля, позволяющие воздействовать с высокой точностью на большие массы населения; решение принимается в десятках тысяч километров от тебя, вжжжух - и ты ограничен в передвижениях государственными границами; вжжух - и ты потерял работу в международной компании; вжжух - и ты арестован, закован в кандалы и подвергнут пытке из-за символических отметок на куске бумаги с твоей фотографией, который служит для твоей идентификации в обществе.

Вопросы Контроля в данном случае занимают более высокий уровень по сравнению с вопросами шоковой тактики и доктрины шока: Доктрина шока служит лишь средством исполнения Контроля высокого уровня, фактически обеспечивая технологические потребности для распространения Контроля, которому, как сформулировал Берроуз, нужно Время. Перефразируя известную фразу: «Это Контроль, глупый!» Именно на Контроль в самом широком его понимании необходимо обратить внимание, анализируя Доктрину шока и методы пыток, позволяющие «убедить» человека добровольно отдать свое Время другим - в рамках больших коммерческих проектов и с использованием передовых технических достижений.

Отправить два миллиона человек в ГУЛАГ и приставить еще сто тысяч, чтобы охранять их, означает практически спустить в унитаз их Время ради достижения несколько большего Контроля над обществом - экономический выхлоп от этих мероприятий очень мал. С другой стороны, лишить два миллиона человек работы, поместив их в новые экономические условия и подавив сопротивление с помощью шоковой тактики, означает широкие возможности по перераспределению их Времени в руки заинтересованных лиц - люди отдадут любые объемы Времени, чтобы заработать на пропитание для себя и своих близких, и притом такие методы практически не находят осуждения у тех, кто не потерял свое Время и жизни в результате «мирных экономических преобразований».

Новые технологически и культурные достижения практически во все времена рассматривались, как способ освободить человека и человеческую личность из тисков Контроля - по крайней мере, в тех случаях, когда о существовании Контроля в принципе позволялось говорить открыто. Во многих случаях технологические достижения предсказуемо содержали в себе опасность усугубления Контроля - как и культурные новшества, которые вели человеческие общества по замкнутому кругу, возвращая практически в ту же точку, но с новыми воплощениями Контроля, расширенного, ужесточенного, обретшего новую эффективность.

Голубой мечтой одного из интереснейших деятелей современной контркультуры, Дженезиса Пи-Орриджа, стала боди-модификация вне правил и ограничений - и без сомнения, товарищ этот продвинулся на данном пути настолько, насколько смог. Разумеется, это новое веяние, приводившее в ужас респектабельных англичан, на самом деле было лишь хорошо забытым старым, по-новому осмысленным и поданным как инструмент самоидентификации, раскрепощения и красоты: все эти татуировки-пирсинги-разрезы-шрамирование и так далее были хорошо известны еще с неолитических времен (а может и раньше), где выполняли ту же функцию, что и сейчас - функцию идентификации и бондинга социальных групп.

Как и всякая другая символическая технология, боди-модификация на протяжении тысячелетий была и средством Контроля (семиотического и социетального) - позволяя, в частности, опознавать чужаков или представителей соседней трибы и проводя многочисленные социальные границы - племя, род, тотем и так далее. Символический паспорт появился непосредственно на человеческом теле в ту эпоху, когда люди не считали нужным прикрывать тела, и говорил пусть и на особом языке, но с не меньшей ясностью, чем современные символические средства идентификации - вот охотник, вот незамужняя женщина, а вот у него недавно родился сын.

Обращенный в рабство также получает свой идентификатор - такой, чтобы даже спустя много лет, когда он, возможно, уже освободится или сбежит, заведет семью, а может даже и разбогатеет, каждый мог сразу узнать, что этот человек был рабом (а, следовательно, его сознание и поведение получило отпечаток рабства как принудительного и продолжительного сокращения собственной инициативной воли и вовлечения в условия крайнего Контроля, существования в качестве вещи, когда каждый момент его выживания зависел от других людей). Рабское кольцо в носу, татуировка или шрам (например, РАБ или ВОР) на лбу - универсальный, узнаваемый практически в любой мировой культуре символ рабства, зависимости, Контроля.

С течением времени знаковые средства Контроля в нашем мире стали куда более тонкими, однако при этом гораздо более широко распространенными - эти методы включают в себя как более очевидные, введенные по указанию сверху системы контроля-идентификации (без идентификации нет Контроля; даже чтобы подчинить духа, демона или элементаля в классической магии, необходимо назвать его Имя; при этом на Земле не существует ни одной сколь угодно примитивной культуры, которая бы обходилась без имени), так и менее явные, как бы добровольные системы идентификации снизу, позволяющие идентифицировать визави (брюки с подворотами и куртка Black Star, скажем).

В настоящее время с развитием цифровых технологий и баз данных Контроль и идентификации вошли в совершенно новую эпоху. Гигантским прорывом в этом отношении может стать практика Китая - передовая система социального рейтинга в сочетании с очками дополненной реальности для полицейских, способными считать лицо человека, найти этого человека в базе данных и вывести информацию на экран очков. Вряд ли распространение этой технологии остановится на полицейских - такие очки всем нужны вкупе с постоянным подключением к базам данных, которое бы позволяло мгновенно идентифицировать людей на улицах и выводить на экран досье по этому человеку, мгновенно возвращая память к лицам и ситуациям, в которых он их видел. По-настоящему новый шаг в вопросах цифровой, электронной памяти человека и человечества - настоящая «книга лиц» (Facebook). Каждый шаг на пути увеличения эффективности технологии идентификации ведет к увеличению градуса Контроля.

Основные средства Контроля есть ПРИНУЖДЕНИЕ и ЗАВИСИМОСТЬ. Фактически любые средства установления Контроля разбиваются на использование внешнего принуждения и формирование внутренней зависимости, которые в умелых руках переплетаются друг с другом, используя соответствующие инструменты (для принуждения это, например, БОЛЬ, ШОК, ОГРАНИЧЕНИЕ, УНИЖЕНИЕ, для зависимости это ГОЛОД, ОДИНОЧЕСТВО (и другие формы сенсорного ограничения, например, ДЕПРИВАЦИЯ) и формирование ПОТРЕБНОСТИ - которые совместно позволяют создавать перепад ощущений, используемый во время пыток, необходимых для проведения в жизнь Доктрины шока).

Грамотный игрок на поле Контроля способен использовать ритмически чередующиеся сочетания внешних и внутренних побудительных стимулов для того, чтобы сформировать контролируемое поведение статистически значимых человеческих сообществ - в конце концов, на его стороне природные побуждения организма человека, который возвысил свой разум достаточно, чтобы отделить его от собственного тела и души, наблюдая за ними со стороны, однако не способен управлять реакциями этого тела, порождающими черные, алые, золотые вихри в сознании, которыми взрываются потревоженные клеши-схватывания, привычки нервной системы. Таким образом мы получаем ОБЩЕСТВО - статистически значимую совокупность людей, которые проделывают под воздействием управляющих импульсов схожие действия в течение каждого цикла сна и бодрствования ради поддержания контролируемого состояния социума - КОНТРОЛИРУЕМОЕ ОБЩЕСТВО использует Время отдельных своих членов на то, чтобы поддержать меру Контроля и перераспределения Времени.

Однако первая аксиома Контроля состоит в том, что Контролю никогда не достаточно существующей меры Контроля - например в рамках существующей экономической реальности в локальную Эпоху Пытки. С развитием человеческого знания люди смогли познать и Контроль, сумев возвысить свой разум так, чтобы взглянуть на Контроль со стороны и получить возможность планировать новые методы Контроля в рамках целей, которые представляются им своими собственными.

Ни одно изобретение, какими бы благими ни были результаты его появления, не избегает практики использования в качестве орудия Контроля: так, даже такое благое начинание как вакцинация служит в качестве элемента Контроля в рамках системы санкций. Правитель Сирии не желает изменить формы преобразования Времени в своей стране в соответствии с требованиями внешних игроков - в ответ используется форма пытки в отношении его народа, выраженная в виде санкций и запрета поставок вакцин, в частности, от полиомиелита. Где-то за кадром покойный уже Экономист рассудительно объясняет в соответствии с положениями его теории о «свободе выбирать»: если у вашей страны плохое руководство (то есть если вы «выбрали» вашей стране плохое руководство) - ваших детей поразит эпидемия полиомиелита. Что-то есть в этом библейское, в духе казней египетских: «смотрите, они невинны, но страдают за грехи отцов».