Собирание силы одиночеством
Оригинал статьи - https://snob.ru/profile/29176/blog/102284
При всем сходстве со сказками Тысяча и одной ночи, сюжет «Витязя в тигровой шкуре» относительно прост. Есть два искателя силы через любовь. Один - будущий царь Индии Тариел, другой - будущий царь арабов Автандил. Тариел, в силу любви к Нестан-Дареджан впадает в одиночество и уходит в леса и пустыни, чтобы взращивать силу своей любви. Внешне этому способствует совершенный грех - убийство жениха Нестан. В это время его возлюбленную похищают…
Вторая сюжетная линия, которая и становится повествованием, рассказывает, как второй Рыцарь, влюбленный в дочь арабского царя Тинатин, отправляется на поиски Тариела, с которым случайно сталкивается вместе с царем. Его любимая рассматривает его поход как испытание любви, и гордится своим избранником.
Автандил находит Тариела, они становятся побратимами. Затем он находит и похищенную Нестан. И втроем с еще одним побратимом они возвращают ее Тариелу, освобождая из крепости каджей - полулюдей-полудемонов.
После этого, по законам волшебной сказки, происходит свадьба и герои воцаряются. Следовательно, повествование и выстроено как сказка, суть которой в том, что надо выступить в поход, пройти испытания, обрести чудесных помощников или чудесные способности и измениться настолько, чтобы люди признали твое царское достоинство. Собственно говоря, весь этот путь выложен Владимиром Проппом в «Морфологии сказки» в виде обязательных сюжетных ходов, которые и создают сказку.
Отличие поэмы от волшебной сказки в том, что Руставели делает из нее двойное испытание, воспринимая задачу написать хвалу царице Тамаре как свой сказочный вызов. Поэтому он отождествляет себя с героями своего повествования и постоянно осмысляет роль и возможность поэта:
«Поэт не должен зря расточать свой труд, / Одна должна быть предметом его любви, одной он должен поклоняться, / Для нее должен он творить, ее одну должен восхвалять и прославлять, / Кроме нее, никого не желать, для нее речь его должна звучать музыкой» (1-8).
Звучит это так, как если бы и сам Руставели имел возлюбленную, которой посвящает свой труд, тем самым являясь неистовым миджнуром. Однако о возлюбленной Руставели ничего неизвестно, а вот поэма его пережила века. И получается, что он миджнур поэзии, и ради своей поэмы проходит все испытания, через которые ведет героев.
То же самое может сделать и читатель.
Что же является главным в этой охоте за силой?
Первое и очевидное: в битве за силу мы одиноки, и это надо принять:
«Слушай меня, я говорю тебе истину, не ложь. / Когда миджнур бродит по полям, он должен скитаться в одиночестве; / жемчуг не достается без усилий…» ( 160).
Это особое одиночество. Герои постоянно действуют сообща, либо с помощниками. Но в битве за силу они всегда один на один с противником. Это одиночество внутреннее, одиночество человека, избравшего самопогружение, чтобы на самой глубине своего существа обнаружить жемчужину, для чего и надо совершать усилие.
Одиночество невыносимо для человека, любой намек на одиночество заставляет нас искать тех, с кем возможно общение. Мы бежим к людям, потому что в одиночестве испытываем тоску. Иногда в жизни нам случается уставать от общения, и мы хотим побыть одни. Это испытывал каждый.
Но каждый неистовый охотник за силой намеренно гонит себя в пустыню, где встреча с другим человеком маловероятна.
«Он попал в бесплодную и весьма суровую местность, / За целый месяц он не видел ни одного человека, ни одного чада Адамова, / Такого горя не знали ни Вис, ни Рамин, / И днем и ночью он вспоминал о ней, своей возлюбленной» (181).
Полное отсутствие общения оказывается приемом, собирающим нас к главной задаче. В сущности, оставаясь наедине с собой, ты углубляешься в себя непроизвольно, можно сказать, тонешь в себе. Хотя вначале это очень, очень болезненное упражнение, почему Руставели и называет его горем, уходя в странствования по пустынным местам, даже если ты сделаешь это, закрывшись от общения в собственной квартире, нужно быть готовым к тому, что что-то будет тосковать и горевать в тебе. Именно это испытывают и наказанные тюремным заключением.
Возникающая в душе тоска и бешеное неприятие судьбы, лишившей тебя всех близких, заставляют человека бросаться на стены и совершать безумные поступки, которые лишь ухудшают его положение и удлиняют срок. Опытные сидельцы в таких случаях говорят страдальцу: Гонишь! Не гони.
Слово гон имеет в русском языке три значения: это некое ускорение, позволяющее обгонять других, и в этом смысле гнать опасно, поэтому надо себя успокоить. Второе значение слова гон - это та любовная тоска, которая охватывает самцов крупных животных, вроде лосей или оленей, во время которого жизнь им становится не ценна, и они живут лишь одной страстью. И третье значение - это охота, преследование добычи, убегающей от тебя.
Если ты попадаешь в одиночество, помимо своей воли и зная лишь первое значение слова гон, тоска будет разрушительной и скоро превратиться в горе, даже может довести до смерти.
Поэтому обрекающий себя на такие муки должен отчетливо определиться, ради чего он будет их проходить, так сказать, губить предмет своей страсти. Это может быть и самопознание, и самосовершенствование, и раскрытие каких-то способностей.
Но, избрав, нужно понять, что для достижения подобной цели необходима сила. Именно за ней ты и уходишь в свою глубину. И тут желательно иметь рядом с собой опытного напарника, который выведет тебя из чрезмерного самопогружения, вернув к жизни, и поможет потихоньку обратить ток жизненной силы.
Этому возвращению из глубочайшего самопогружения посвящены строфы с 858-й по 884.
«При виде Тариэла он ужаснулся; / Тот сидел с опечаленным ликом, близкий к смерти, / Ворот у него был разорван, волосы растерзаны, / Он больше ничего не ощущал, переступил за пределы этого мира.
С одной стороны лежал убитый лев и окровавленный меч, / С другой -
Мертвая, бездыханная тигрица, поверженная наземь. / Горькие слезы текли из его глаз, как из источника, / Пылающий огонь пожирал его сердце… (858-9)
… Тариэл, ошеломленный, с застывшим взором, ничего не слышал» (861)
И напарник выводит героя из разрушительного состояния:
«Сладость обретается в горечи, всегда лучше то, что достается с трудом» (868).
«Прислушайся к сказанному мною, сядь на коня, двинемся не спеша; / Не полагайся на свое разумение и рассудок, / Поступи против своих желаний, не следуй воле страстей…
Тариэл ответил: «Брат, что сказать тебе, я не могу даже шевельнуть языком. / У меня, безумного, нет сил, чтобы внять твоим словам» (871).
«Не тревожь, оставь меня, мне не до этого, я не могу больше терпеть» (876).
Так выводится еще одна важнейшая часть искусства охоты за силой -способность терпеть страдания. Без глубокого понятия о терпении никакой силой не овладеть.
Тариэл дошел до пределов не только страданий, но и терпения, и оказалось, что они совпадают с пределами силы. Автандил уговаривает его отказаться от разума, сесть на коня и привычными действиями и разговорами возвращает жизнь в почти угасшее тело.
Но возвращает он ее с того исходного уровня, где начинается человек. И возвращает именно как силу терпения.
«Тариэл расстался с печалью и воссоединился с терпением» (883).
Способность терпения заслуживает особого разговора.