Dream of Venus Сальвадора Дали
Dream of Venus, то есть "Грёзы (или сны, или мечты) Венеры" - сюрреалистический павильон, созданный Сальвадором Дали в 1939 году для Нью-Йоркской Всемирной Выставки.
Вот так выглядел павильон снаружи (на самом деле оно должно было выглядеть по-другому, однако у Дали с организаторами возник конфликт, и первоначальный замысел не осуществился. Но об этом дальше):
Центральная картина, вокруг которой строилась композиция - Dream of Venus - доработанная версия знаменитого "Постоянства Памяти", включающая "Горящего Жирафа" и другие образы:
Интерьер:
[ещё]
Различные фигуры и эскизы для инсталляции:
[ещё]
[рабочие моменты]
Немного кинохроники:
http://youtu.be/4bUXIIKTyAw
И, наконец, отрывок из книги Яна Гибсона "Безумная жизнь Сальвадора Дали:
[Spoiler (click to open)]
Администрация Нью-Йоркской Всемирной выставки, которая должна была открыться в начале июня, заказала художнику сюрреалистический дизайн павильона для аттракционов за весьма высокий гонорар. Леви принимал участие в организации выставки с самого начала и решил, что без помощи Дали не обойтись. Тогда же к делу подключился Эдвард Джеймс и взял на себя половину расходов.
Контракт был подписан 10 апреля 1939 года, и Дали понял, что придется работать с невиданной скоростью. Сначала задуманная декорация называлась "Морское дно", однако затем Дали переименовал ее в "Сон Венеры". Он хотел соорудить искусственный коралловый риф с озерцом в форме буквы "Г" в центре из прозрачного стекла. На острове Дали намеревался поставить некое действо, демонстрирующее процесс работы бессознательного, используя мягкие часы, "женщину-рояль", диван в форме губ Греты Гарбо и "чудесных ныряльщиц", чья подводная хореография должна была воплощать сокровенные тайны сна. Также предполагалось уже знакомое "дождевое такси", на этот раз - с фигурой Христофора Колумба.
Вскоре у Дали начались сложности с организаторами выставки, и в частности, с инвестором павильона (чикагской резиновой компанией), которого раздражало намерение художника воздвигнуть перед входом в павильон большую статую, повторяющую "Венеру" Боттичелли, но с рыбьей головой. Директор компании послал своему агенту Уильяму Моррису телеграмму: "ДИЗАЙН НАШЕГО ПАВИЛЬОНА НА ШЕСТЬДЕСЯТ ПРОЦЕНТОВ СОСТОИТ ИЗ ПОДВОДНОЙ РУСАЛКИ И НА СОРОК ПРОЦЕНТОВ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ СЮРРЕАЛИСТИЧЕСКОЕ ШОУ ТАК ПОЧЕМУ ЖЕ ОФОРМЛЕНИЕ ПРИ ВХОДЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ТОЛЬКО СЮРРЕАЛИСТИЧЕСКИМ ... ОНО НЕ РЕКЛАМИРУЕТ ГЛАВНУЮ ЧАСТЬ НАШЕЙ ЭКСПОЗИЦИИ... ДЕВУШКА С РЫБЬЕЙ ГОЛОВОЙ НЕ МОЖЕТ ВОЗБУДИТЬ У МУЖЧИНЫ ЖЕЛАНИЕ ПОТРАТИТЬ ЧЕТВЕРТЬ ДОЛЛАРА ЧТО ВПОЛНЕ ПО СИЛАМ СОБЛАЗНИТЕЛЬНОЙ РУСАЛКЕ ПЕРЕД ВХОДОМ В СООРУЖЕНИЕ... ОФОРМЛЕНИЕ ДАЛИ МОЖЕТ ПРИВЛЕЧЬ ЗРИТЕЛЯ НА ПАРУ СЕКУНД... НО ПОТОМ ОН ПОЖМЕТ ПЛЕЧАМИ И ПОЙДЕТ ДАЛЬШЕ МЫ ЖЕ ХОТИМ ЧТОБЫ ОН ОСТАНОВИЛСЯ И ВОШЕЛ".
С каждой минутой напряжение возрастало. Обе стороны настойчиво требовали изменить дизайн и предъявляли друг другу обвинения. Окончательный вариант, подобно витрине магазина "Бонуит-Теллер", был просто карикатурой на первоначальный проект Дали. Художник вместе с женой уехали в Европу на борту "Шамплена" до открытия выставки, назначенного на 6 июня. Эдвард Джеймс остался "донашивать этого ребенка". Двадцать первого июня Джеймс набросал черновик длинного телеграфного сообщения Дали: предварительный просмотр был просто ужасен; вода в прудике грязная; некоторые части декораций сломаны; кроме вермута и виски журналистам больше ничего не предложили; так что единственным одобрительным отзывом оказалась статья в "Herald Tribune", несмотря на то что на рекламу было потрачено много денег; Жульен Леви, напившись до чертиков, сказал собравшимся журналистам, что Дали покинул Америку, не дожидаясь открытия, по "подсознательному побуждению", а не из-за того, что у художника обнаружились срочные дела с Русским балетом. Впрочем, Джеймс передумал посылать эту телеграмму, решив, что она может сильно расстроить Дали, и вместо этого написал письмо.
Несмотря на все эти мучительные недоразумения, павильон "Сон Венеры" пользовался значительным успехом. Через несколько дней после открытия внимание прессы привлекли детали, и прежде всего фривольное изображение обнаженной груди. "Это не совсем одетые, живые и вполне банальные русалки, которые плещутся на фоне патологических декораций, притягивающих внимание толпы, которая исходит благодарностью за этих "куколок", - писала одна из газет. В "Сне Венеры" было больше женской обнаженной натуры, чем в других павильонах. Художник несомненно, следовал идее грубого смешения сюрреализма с сексом и еще раз подтвердил, что в "безумствах Дали немало бродвейских приемов":
На тридцатишестифутовой кровати, застеленной красным атласом и названной "ложем любви", лежала спящая обнаженная Венера. Первый из четырех ее рискованных снов - подводное представление под названием "Внутриутробный замок Венеры под водой" - более всего привлекал внимание публики. Огромная стеклянная емкость была наполнена такими "подводными" предметами, как камин, пишущие машинки с грибовидными резиновыми клавишами, резиновые телефоны, мужчина, сделанный из резиновых ракеток для пинг-понга, мумифицированная корова, равнодушная резиновая женщина, расписанная под клавиатуру пианино. Неважно, имеет ли это отношение к искусству или нет, но ясно, что организаторы не зря потратили время на Дали [игра слов "dilly-dally" - "попусту тратить время" - и "dilly-Dali"]. В огромный аквариум они запустили живых, голых до пояса девушек, затянутых в блестящие пояса и чулки, имитирующие рыбью чешую. Прыгающие, гримасничающие, кувыркающиеся, доящие корову, играющие на "рояле", эти "божественные ныряльщицы", втройне очаровательные в воде, принесут сюрреализму больше поклонников, чем дюжина заумных выставок.
Перед отъездом в Европу оскорбленный Дали написал блестящий трактат под названием "Декларация независимости воображения и прав человека на собственное сумасшествие", сотни экземпляров которого были, по свидетельству Жульена Леви, разбросаны с самолета над Нью-Йорком. В нем Дали энергично протестовал против непроходимой глупости организаторов Всемирной выставки, которые не позволили ему воздвигнуть статую боттичеллиевской Венеры с рыбьей головой, и призывал американских художников подняться на защиту своих прав против произвола посредственностей, смеющих утверждать, что "женщина с рыбьим хвостом имеет право на существование, а с рыбьей головой - нет"
Вот так выглядел павильон снаружи (на самом деле оно должно было выглядеть по-другому, однако у Дали с организаторами возник конфликт, и первоначальный замысел не осуществился. Но об этом дальше):
Центральная картина, вокруг которой строилась композиция - Dream of Venus - доработанная версия знаменитого "Постоянства Памяти", включающая "Горящего Жирафа" и другие образы:
Интерьер:
[ещё]
Различные фигуры и эскизы для инсталляции:
[ещё]
[рабочие моменты]
Немного кинохроники:
http://youtu.be/4bUXIIKTyAw
Click to viewИ, наконец, отрывок из книги Яна Гибсона "Безумная жизнь Сальвадора Дали:
[Spoiler (click to open)]
Администрация Нью-Йоркской Всемирной выставки, которая должна была открыться в начале июня, заказала художнику сюрреалистический дизайн павильона для аттракционов за весьма высокий гонорар. Леви принимал участие в организации выставки с самого начала и решил, что без помощи Дали не обойтись. Тогда же к делу подключился Эдвард Джеймс и взял на себя половину расходов.
Контракт был подписан 10 апреля 1939 года, и Дали понял, что придется работать с невиданной скоростью. Сначала задуманная декорация называлась "Морское дно", однако затем Дали переименовал ее в "Сон Венеры". Он хотел соорудить искусственный коралловый риф с озерцом в форме буквы "Г" в центре из прозрачного стекла. На острове Дали намеревался поставить некое действо, демонстрирующее процесс работы бессознательного, используя мягкие часы, "женщину-рояль", диван в форме губ Греты Гарбо и "чудесных ныряльщиц", чья подводная хореография должна была воплощать сокровенные тайны сна. Также предполагалось уже знакомое "дождевое такси", на этот раз - с фигурой Христофора Колумба.
Вскоре у Дали начались сложности с организаторами выставки, и в частности, с инвестором павильона (чикагской резиновой компанией), которого раздражало намерение художника воздвигнуть перед входом в павильон большую статую, повторяющую "Венеру" Боттичелли, но с рыбьей головой. Директор компании послал своему агенту Уильяму Моррису телеграмму: "ДИЗАЙН НАШЕГО ПАВИЛЬОНА НА ШЕСТЬДЕСЯТ ПРОЦЕНТОВ СОСТОИТ ИЗ ПОДВОДНОЙ РУСАЛКИ И НА СОРОК ПРОЦЕНТОВ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ СЮРРЕАЛИСТИЧЕСКОЕ ШОУ ТАК ПОЧЕМУ ЖЕ ОФОРМЛЕНИЕ ПРИ ВХОДЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ТОЛЬКО СЮРРЕАЛИСТИЧЕСКИМ ... ОНО НЕ РЕКЛАМИРУЕТ ГЛАВНУЮ ЧАСТЬ НАШЕЙ ЭКСПОЗИЦИИ... ДЕВУШКА С РЫБЬЕЙ ГОЛОВОЙ НЕ МОЖЕТ ВОЗБУДИТЬ У МУЖЧИНЫ ЖЕЛАНИЕ ПОТРАТИТЬ ЧЕТВЕРТЬ ДОЛЛАРА ЧТО ВПОЛНЕ ПО СИЛАМ СОБЛАЗНИТЕЛЬНОЙ РУСАЛКЕ ПЕРЕД ВХОДОМ В СООРУЖЕНИЕ... ОФОРМЛЕНИЕ ДАЛИ МОЖЕТ ПРИВЛЕЧЬ ЗРИТЕЛЯ НА ПАРУ СЕКУНД... НО ПОТОМ ОН ПОЖМЕТ ПЛЕЧАМИ И ПОЙДЕТ ДАЛЬШЕ МЫ ЖЕ ХОТИМ ЧТОБЫ ОН ОСТАНОВИЛСЯ И ВОШЕЛ".
С каждой минутой напряжение возрастало. Обе стороны настойчиво требовали изменить дизайн и предъявляли друг другу обвинения. Окончательный вариант, подобно витрине магазина "Бонуит-Теллер", был просто карикатурой на первоначальный проект Дали. Художник вместе с женой уехали в Европу на борту "Шамплена" до открытия выставки, назначенного на 6 июня. Эдвард Джеймс остался "донашивать этого ребенка". Двадцать первого июня Джеймс набросал черновик длинного телеграфного сообщения Дали: предварительный просмотр был просто ужасен; вода в прудике грязная; некоторые части декораций сломаны; кроме вермута и виски журналистам больше ничего не предложили; так что единственным одобрительным отзывом оказалась статья в "Herald Tribune", несмотря на то что на рекламу было потрачено много денег; Жульен Леви, напившись до чертиков, сказал собравшимся журналистам, что Дали покинул Америку, не дожидаясь открытия, по "подсознательному побуждению", а не из-за того, что у художника обнаружились срочные дела с Русским балетом. Впрочем, Джеймс передумал посылать эту телеграмму, решив, что она может сильно расстроить Дали, и вместо этого написал письмо.
Несмотря на все эти мучительные недоразумения, павильон "Сон Венеры" пользовался значительным успехом. Через несколько дней после открытия внимание прессы привлекли детали, и прежде всего фривольное изображение обнаженной груди. "Это не совсем одетые, живые и вполне банальные русалки, которые плещутся на фоне патологических декораций, притягивающих внимание толпы, которая исходит благодарностью за этих "куколок", - писала одна из газет. В "Сне Венеры" было больше женской обнаженной натуры, чем в других павильонах. Художник несомненно, следовал идее грубого смешения сюрреализма с сексом и еще раз подтвердил, что в "безумствах Дали немало бродвейских приемов":
На тридцатишестифутовой кровати, застеленной красным атласом и названной "ложем любви", лежала спящая обнаженная Венера. Первый из четырех ее рискованных снов - подводное представление под названием "Внутриутробный замок Венеры под водой" - более всего привлекал внимание публики. Огромная стеклянная емкость была наполнена такими "подводными" предметами, как камин, пишущие машинки с грибовидными резиновыми клавишами, резиновые телефоны, мужчина, сделанный из резиновых ракеток для пинг-понга, мумифицированная корова, равнодушная резиновая женщина, расписанная под клавиатуру пианино. Неважно, имеет ли это отношение к искусству или нет, но ясно, что организаторы не зря потратили время на Дали [игра слов "dilly-dally" - "попусту тратить время" - и "dilly-Dali"]. В огромный аквариум они запустили живых, голых до пояса девушек, затянутых в блестящие пояса и чулки, имитирующие рыбью чешую. Прыгающие, гримасничающие, кувыркающиеся, доящие корову, играющие на "рояле", эти "божественные ныряльщицы", втройне очаровательные в воде, принесут сюрреализму больше поклонников, чем дюжина заумных выставок.
Перед отъездом в Европу оскорбленный Дали написал блестящий трактат под названием "Декларация независимости воображения и прав человека на собственное сумасшествие", сотни экземпляров которого были, по свидетельству Жульена Леви, разбросаны с самолета над Нью-Йорком. В нем Дали энергично протестовал против непроходимой глупости организаторов Всемирной выставки, которые не позволили ему воздвигнуть статую боттичеллиевской Венеры с рыбьей головой, и призывал американских художников подняться на защиту своих прав против произвола посредственностей, смеющих утверждать, что "женщина с рыбьим хвостом имеет право на существование, а с рыбьей головой - нет"