18
Козьма Прутков говорил, что специалист подобен флюсу - полнота его одностороння. Любая сопливая школьница раза в три-четыре быстрее меня наберет СМС-ку на клаве телефона, при этом я в общих чертах понимаю принцип цифровой связи, а она - нет. Но телефон ее в те же три-четыре раза круче моего. Мало кто из продвинутых хакеров сможет поведать о тайнах, осуществляющихся в p-n переходах процессора его «матери». Но это не мешает им перекачивать баблос в черные дыры. Мы запускаем в свою красную жидкость нанороботов и в то же время до сих пор не разгадали природу сновидений. Одна моя знакомая, искусствовед, все время путает Джина Хэкмена с Хью Джекменом. Зато мы делаем ракеты при зарплатах ниже прожиточного минимума и перекрыли Енисей, испытывая теперь недостаток мощностей. Страна самых быстрорастущих олигархов (вот еще, Немцов термин «придумал», эдак, я тоже придумал аббревиатуру «СМИ» в переписке с редактором русской службы радио эпохи перестройки), страна самых бессовестных чиновников, страна самых невиданных возможностей, дай своему народу волю. Мы уже переправили Уго Чавесу четыре первых СУ-30МК2V, а он объявляет национализацию, тут и батька перекрыл нефтяную задвижку кстати. Наши биржи обрушились сразу на 6-7 %. К нам зачастил сирийский лидер, надо думать не конфеты покупает для того чтобы «Хезболла» угощала ливанских детишек. Заодно мы заново учимся стучать ботинком, нагибая недовольных решением иранского вопроса или европейской энергобезопасности. В стране, расчерченной вертикалями и горизонталями, принцип личной преданности стал превалировать над остальными. Под двухнедельный загул можно спрятать любое непопулярное решение. В Питере, например, утвердили проект газпромовской кукурузины напротив Смольного собора. Господа, бывшие товарищи, постройте свой Ля Дефенс, не повторяйте ошибку Монпарнаса. Лучше переселяйте суды, думские палаты или коммунальные квартиры.
Это такое длинное вступление к очередному куску воспоминаний о начале моей коммерческой жизни. Сейчас зарядим в прибор график под названием «Эпоха первичного накопления. Появление кооперативов, коммерческих банков и среднего класса».
Был у меня в РАУСе товарищ по службе, Андрей, которому лозунг Горбачева о НЭПе спать не давал. Организовали мы с ним шарашку, достали кучу ремкомлектов радиостанции «Ромашка» и взялись делать продвинутые «уоки-токи», они только в моду входили. Я отвечал за техническую часть: дизайн, сборка, настройка, а он - за сбыт. В один из напряженных дней приходит ко мне Андрей с пьяной счастливой мордой и говорит:
- Я - миллионер!
Люди в возрасте помнят времена, когда деревянным миллионером был любой продавец «крутки».
- Постой,- говорю,- мы еще не расплатились с поставщиками, да и мне что-то причитается!
- Наплевать, я - миллионер!
О, магия слов, сделавшая из не очень умного украинца человека на верху блаженства! Первый блин вышел комом.
Позже я попал в структуру к интересному человеку, строившему в свое время броневую защиту для самого главного членовоза страны. Человека звали Музыченко Владимир Петрович. Проведя собеседование, он дал мне громкую должность - «Начальник КОЦИПРОС», координационного центра по испытанию, сертификации и регистрации систем охраны и безопасности (если не путаю). Координироваться с нами почти никто не хотел, хотя мы пробивали свой статус в высоких сферах - МВД, Службе Безопасности, везде показывали кевларовые пластины, помятые пулями, новейшие системы оповещения о вскрытии сейфов и поясов девственности.
В свое время с Музыченко соприкасались и Сева и Велимир, у которого мы все и встретились через несколько лет на даче.
Однажды на работе я увидал как шеф гладит выше колена свою бывшую жену Инессу, своего бухгалтера и соавтора книги «Лоскутное одеяло для одинокой женщины». Он резко отдернул руку, приказал принести диктофон с записью его указаний и отчитаться. Доверия после этого случая я лишился. К тому времени дела пришли в упадок и я ушел. Может и не стоило бы приводить здесь этот эпизод, но, буквально пару недель назад, Музыченко, в троллейбусе №11 подсел к плотной розовощекой женщине и давай ей изливаться. Он, дважды доктор, бывший профессор, автор книг и трудов, испытывает сейчас муки одиночества, собирается переезжать в Москву и хочет знать, не составит ли ему компанию такая милая дама. Подробности переезда он готов обсудить сейчас же у нее на квартире, так как в его четырехкомнатной у «Минска» находится мама, которая может помешать. Дама оказалась моей бывшей женой, но не призналась. Тесен мир.
Алексей Волков, молодой и амбициозный бизнесмен, гордо связавший в названии своей корпорации имя страны с 21 веком, пригласил меня возглавить свой авиационный «департамент», где уже трудился Вольдемар Ионович. Алексей умудрился добыть в Советской Армии почти полностью боеготовые истребители, только пушки были сняты. Первый «полевой» день мы с Вольдемаром отметили под крылом одного из трех МиГ-21СМТ, доставшихся нам в разработку. Вольдемар пил неохотно, но несколькими цитатами из классиков я его переубедил. За это, впоследствии, меня ругала его жена и хвалили девицы из швейного «департамента» нашей корпорации.
Пару недель спустя мы перегнали МиГи ночью тягачами из аэропорта «Рига» в аэропорт «Спилве». Третий тащили уже утром, народ во встречных троллейбусах делал круглые глаза и кричал: «Русские возвращаются!»
Продать истребители никому не удалось, нас не принимали всерьез, хотя мы терзали все аэрокосмические музеи и журналы, я даже пытался подключить отца Кирилла, главу пресс-службы КБ Новожилова, обладавшего хорошими связями на западе, а Вольдемар - своего друга Майкла в Питсбурге. В конце концов, мы распродали самолеты по частям, большей частью на металлолом. В каждом «горбатом» оказалось несколько сот граммов золота. В городе было полно Аликов и Ашотов, добывающих средства для карабахского конфликта, они и помогли мне впервые приподняться.
Эх, сейчас бы мне эти МиГи!
С Волковым мы поцапались и я плавно перешел в авиационный научно-технический центр, наслушавшись обещаний Юрия Прикольского. Центр в то время вышел из-под кураторства ЛИИ им. Громова, впоследствии пережил ряд пертурбаций и моим шефом стал Сева.
Пора менять график в ПУАЗО. Перекур.
Это такое длинное вступление к очередному куску воспоминаний о начале моей коммерческой жизни. Сейчас зарядим в прибор график под названием «Эпоха первичного накопления. Появление кооперативов, коммерческих банков и среднего класса».
Был у меня в РАУСе товарищ по службе, Андрей, которому лозунг Горбачева о НЭПе спать не давал. Организовали мы с ним шарашку, достали кучу ремкомлектов радиостанции «Ромашка» и взялись делать продвинутые «уоки-токи», они только в моду входили. Я отвечал за техническую часть: дизайн, сборка, настройка, а он - за сбыт. В один из напряженных дней приходит ко мне Андрей с пьяной счастливой мордой и говорит:
- Я - миллионер!
Люди в возрасте помнят времена, когда деревянным миллионером был любой продавец «крутки».
- Постой,- говорю,- мы еще не расплатились с поставщиками, да и мне что-то причитается!
- Наплевать, я - миллионер!
О, магия слов, сделавшая из не очень умного украинца человека на верху блаженства! Первый блин вышел комом.
Позже я попал в структуру к интересному человеку, строившему в свое время броневую защиту для самого главного членовоза страны. Человека звали Музыченко Владимир Петрович. Проведя собеседование, он дал мне громкую должность - «Начальник КОЦИПРОС», координационного центра по испытанию, сертификации и регистрации систем охраны и безопасности (если не путаю). Координироваться с нами почти никто не хотел, хотя мы пробивали свой статус в высоких сферах - МВД, Службе Безопасности, везде показывали кевларовые пластины, помятые пулями, новейшие системы оповещения о вскрытии сейфов и поясов девственности.
В свое время с Музыченко соприкасались и Сева и Велимир, у которого мы все и встретились через несколько лет на даче.
Однажды на работе я увидал как шеф гладит выше колена свою бывшую жену Инессу, своего бухгалтера и соавтора книги «Лоскутное одеяло для одинокой женщины». Он резко отдернул руку, приказал принести диктофон с записью его указаний и отчитаться. Доверия после этого случая я лишился. К тому времени дела пришли в упадок и я ушел. Может и не стоило бы приводить здесь этот эпизод, но, буквально пару недель назад, Музыченко, в троллейбусе №11 подсел к плотной розовощекой женщине и давай ей изливаться. Он, дважды доктор, бывший профессор, автор книг и трудов, испытывает сейчас муки одиночества, собирается переезжать в Москву и хочет знать, не составит ли ему компанию такая милая дама. Подробности переезда он готов обсудить сейчас же у нее на квартире, так как в его четырехкомнатной у «Минска» находится мама, которая может помешать. Дама оказалась моей бывшей женой, но не призналась. Тесен мир.
Алексей Волков, молодой и амбициозный бизнесмен, гордо связавший в названии своей корпорации имя страны с 21 веком, пригласил меня возглавить свой авиационный «департамент», где уже трудился Вольдемар Ионович. Алексей умудрился добыть в Советской Армии почти полностью боеготовые истребители, только пушки были сняты. Первый «полевой» день мы с Вольдемаром отметили под крылом одного из трех МиГ-21СМТ, доставшихся нам в разработку. Вольдемар пил неохотно, но несколькими цитатами из классиков я его переубедил. За это, впоследствии, меня ругала его жена и хвалили девицы из швейного «департамента» нашей корпорации.
Пару недель спустя мы перегнали МиГи ночью тягачами из аэропорта «Рига» в аэропорт «Спилве». Третий тащили уже утром, народ во встречных троллейбусах делал круглые глаза и кричал: «Русские возвращаются!»
Продать истребители никому не удалось, нас не принимали всерьез, хотя мы терзали все аэрокосмические музеи и журналы, я даже пытался подключить отца Кирилла, главу пресс-службы КБ Новожилова, обладавшего хорошими связями на западе, а Вольдемар - своего друга Майкла в Питсбурге. В конце концов, мы распродали самолеты по частям, большей частью на металлолом. В каждом «горбатом» оказалось несколько сот граммов золота. В городе было полно Аликов и Ашотов, добывающих средства для карабахского конфликта, они и помогли мне впервые приподняться.
Эх, сейчас бы мне эти МиГи!
С Волковым мы поцапались и я плавно перешел в авиационный научно-технический центр, наслушавшись обещаний Юрия Прикольского. Центр в то время вышел из-под кураторства ЛИИ им. Громова, впоследствии пережил ряд пертурбаций и моим шефом стал Сева.
Пора менять график в ПУАЗО. Перекур.