Коллеги
Соломон Аристархович и Велимир были заядлыми охотниками и рыболовами. В один голос утверждали, что лучшего отдыха не бывает. И так убедительно, что я пару раз дал себя уговорить.
Вимба, на мой взгляд, похожая на большую селедку, имеет в России несколько названий, одно из которых особенно понравилось - сырть. Ловят ее по весне, на глубине в стремнинах, проводкой. Мне все равно в плотный ряд рыбаков не попасть, я бы им все удилища запутал, сижу на берегу, даю советы. Первые же пойманные рыбины отправляются запекаться или, лучше, коптиться. Когда партия готова, возвращаются мужики с новым уловом, собираются в круг приятели, откуда-то появляются бутылки и стаканы. Подкалывают меня: «Видишь, как просто рыбачить - наливай, да пей!». Вкусна свежая вимба, все круче байки рыбаков, все больше вокруг пустых бутылок.
Второй раз, это была поездка на форель, с ночевкой, на одну из многочисленных речушек Латвии. «На этой рыбалке самое главное - кто первый заснет»,- поучал Велимир. Я ничего не понял, мы пошли на излучину покидать на закате и я поймал первую в своей жизни форель. Велимир пожарил всем по штучке на растопырке у костра. Договорились подняться в 4 - 5 утра, выпили «лекарства» и оттопырились. Мои наставники уснули сразу и одновременно. Вот тогда я и понял, зачем надо засыпать первым. Палатка от их мощного храпа выгибалась и трепетала. Я терпел, сколько мог, потом взял спальник и ушел в кусты. А утром, около шести, еле их растолкал.
Апофеозом для рыбаков-наставников стала их весенняя одиссея на Алтае. Туда компанию из двух наших корифеев, директора новосибирского авиазавода и представителя силовых структур, которого они между собой звали - ментокрылый муссоршмит, забросил к озеру вертолет с обещанием забрать через три дня. Вслед за этим сразу испортилась погода, о них не было ни слуху, ни духу целый месяц. Лететь невозможно, связи нет, ближайшее жилье - десятки, если не сотни километров, да и та - тетка Агафья. Жены выли, Сева беспокоился, завод застыл. Через месяц с небольшим их вывезли таки, постройневших и умиротворенных, с горящими глазами и просветленными душами. Оказывается, около них сел корабль с инопланетянами. Наверное, если долго сидеть на прошлогодних грибах (а попадаются всякие!) и бруснике, можно и не то увидеть. А пленка в фотоаппарате, по их словам, волшебным образом исчезла. Ясно, инопланетяне сперли.
У Велимира были нелады с сердечно-сосудистой системой, а работа у нас довольно нервная, да и не очень он себя берег. Пройдя плеяду докторов, обращался к бабкам и экстрасенсам, но становилось все хуже. Помню одну пару шаманов, дядечку и тетеньку, которых порекомендовала не то просветленная Тася, не то туповатая Жанна Ивановна. Привез я их к Велимиру домой, жду, когда закончат свои камлания. Они его свечками обставили, воском на него капают, бормочут что-то, трут тело резкими тычками. Не понравились они мне. Даже очень. Везу обратно и досада меня разбирает. Ах, вы, думаю, суепесы. В этот момент машину разворачивает, подбрасывает и закидывает в придорожный сугроб. Приземлились на колеса, в полуметре от столба. Оглядываюсь: сидят колдуны сзади тихо-тихо и таращатся на меня. Больше я их не возил.
Велимир снова лег в больницу. Буквально вечером перед кончиной я был у него. Он подозвал к себе поближе и тихо попросил дать слово, что выполню одну просьбу.
- Какую?- спросил я.
- Если будет инсульт, дома в оружейном шкафу, в нижнем отделении - пистолет. Принесешь?
- Принесу,- подумав, ответил я.
Утром из больницы сообщили, что ночью у него в сосуде ноги оторвался тромб и закупорил сердце. Он умер без мучений и не стал никому в тягость.
Вимба, на мой взгляд, похожая на большую селедку, имеет в России несколько названий, одно из которых особенно понравилось - сырть. Ловят ее по весне, на глубине в стремнинах, проводкой. Мне все равно в плотный ряд рыбаков не попасть, я бы им все удилища запутал, сижу на берегу, даю советы. Первые же пойманные рыбины отправляются запекаться или, лучше, коптиться. Когда партия готова, возвращаются мужики с новым уловом, собираются в круг приятели, откуда-то появляются бутылки и стаканы. Подкалывают меня: «Видишь, как просто рыбачить - наливай, да пей!». Вкусна свежая вимба, все круче байки рыбаков, все больше вокруг пустых бутылок.
Второй раз, это была поездка на форель, с ночевкой, на одну из многочисленных речушек Латвии. «На этой рыбалке самое главное - кто первый заснет»,- поучал Велимир. Я ничего не понял, мы пошли на излучину покидать на закате и я поймал первую в своей жизни форель. Велимир пожарил всем по штучке на растопырке у костра. Договорились подняться в 4 - 5 утра, выпили «лекарства» и оттопырились. Мои наставники уснули сразу и одновременно. Вот тогда я и понял, зачем надо засыпать первым. Палатка от их мощного храпа выгибалась и трепетала. Я терпел, сколько мог, потом взял спальник и ушел в кусты. А утром, около шести, еле их растолкал.
Апофеозом для рыбаков-наставников стала их весенняя одиссея на Алтае. Туда компанию из двух наших корифеев, директора новосибирского авиазавода и представителя силовых структур, которого они между собой звали - ментокрылый муссоршмит, забросил к озеру вертолет с обещанием забрать через три дня. Вслед за этим сразу испортилась погода, о них не было ни слуху, ни духу целый месяц. Лететь невозможно, связи нет, ближайшее жилье - десятки, если не сотни километров, да и та - тетка Агафья. Жены выли, Сева беспокоился, завод застыл. Через месяц с небольшим их вывезли таки, постройневших и умиротворенных, с горящими глазами и просветленными душами. Оказывается, около них сел корабль с инопланетянами. Наверное, если долго сидеть на прошлогодних грибах (а попадаются всякие!) и бруснике, можно и не то увидеть. А пленка в фотоаппарате, по их словам, волшебным образом исчезла. Ясно, инопланетяне сперли.
У Велимира были нелады с сердечно-сосудистой системой, а работа у нас довольно нервная, да и не очень он себя берег. Пройдя плеяду докторов, обращался к бабкам и экстрасенсам, но становилось все хуже. Помню одну пару шаманов, дядечку и тетеньку, которых порекомендовала не то просветленная Тася, не то туповатая Жанна Ивановна. Привез я их к Велимиру домой, жду, когда закончат свои камлания. Они его свечками обставили, воском на него капают, бормочут что-то, трут тело резкими тычками. Не понравились они мне. Даже очень. Везу обратно и досада меня разбирает. Ах, вы, думаю, суепесы. В этот момент машину разворачивает, подбрасывает и закидывает в придорожный сугроб. Приземлились на колеса, в полуметре от столба. Оглядываюсь: сидят колдуны сзади тихо-тихо и таращатся на меня. Больше я их не возил.
Велимир снова лег в больницу. Буквально вечером перед кончиной я был у него. Он подозвал к себе поближе и тихо попросил дать слово, что выполню одну просьбу.
- Какую?- спросил я.
- Если будет инсульт, дома в оружейном шкафу, в нижнем отделении - пистолет. Принесешь?
- Принесу,- подумав, ответил я.
Утром из больницы сообщили, что ночью у него в сосуде ноги оторвался тромб и закупорил сердце. Он умер без мучений и не стал никому в тягость.