Кризис и демократия в России (часть 3)
География и геометрия российского кризиса
Россия - страна стран. Различия между Свердловской областью и Ингушетией не меньше, чем между любыми двумя европейскими странами, например, между Францией и Румынией, и кризис ударяет по российским регионам с разной силой.
География кризиса в России имеет логику, прямо противоположную логике мировой географии кризиса.
Мировой кризис сильнее всего ударил по «периферии мира»: постсоветским и постсоциалистическим странам, включая Россию, Украину, Прибалтику, страны Восточной Европы, а также страны Латинской Америки, Азии и Африки. «Локомотивы» и «первые вагоны» мировой экономики: США, Западная Европа и Китай пострадали существенно меньше.
В России кризис ударил прежде всего по регионам-донорам. Именно они больше всего страдают в финансовом отношении: Татарстан, Красноярский край, Тюменская, Оренбургская области. Среди тех регионов, где мониторинг Минрегионразвития зафиксировал максимальный рост социальной напряженности - Самарская, Вологодская, Свердловская, Челябинская, Ярославская области, Татарстан и Башкортостан. Это локомотивы российской экономики. Регионами риска оказались именно те, кто наполняет российский бюджет, т.е. по регионы, где много сырьевых производств, машиностроения и велика доля финансового сектора.
Отдельная проблема - 400 моногородов, в которых сейчас живет каждый шестой россиянин - 25 млн. человек. Это 400 мышеловок, точнее «человеколовок». Построенные в годы сталинского «большого скачка», эти города не имеют человеческой логики саморазвития, стоят порой на вечной мерзлоте или в иных, неприспособленных к жизни местах. В условиях кризиса эти города могут стать местами локальных антропогенных катастроф.
Меньше всего пострадали от кризиса депрессивные регионы России. Едва ли можно прогнозировать большое падение производства или рост безработицы в республиках Северного Кавказа, поскольку производства там и до кризиса не наблюдалось, а безработица и до кризиса была высока. Основные деньги в депрессивные регионы поступали из федерального бюджета. Кризис пока ничего для них не изменил.
До кризиса регионы-доноры решали свои проблемы сами. Теперь большинство этих локомотивов российской экономики будут просить помощи у Москвы. Значит еще больше увеличится перераспределительная роль Центра, которая и до кризиса в последние восемь лет возрастала. А именно относительная экономическая независимость хотя бы отдельных регионов была основой той неустойчивой, половинчатой, но все же демократии, которая была в России в 90-е годы. Именно эта независимость позволила зародиться свободным СМИ в Томске, Екатеринбурге, Барнауле, Якутске, Казани и десятках других городов. Война партии «свободных» мэров с «суверенными» губернаторами, при всей своей неэстетичной оболочке, была одним из зародышей реальной политической демократии. Именно этот, подчас карикатурный, суверенитет позволил запустить процесс парламентаризма в регионах. Некоторые местные законодательные собрания были демократичнее, умнее и интереснее Госдумы. Путинская вертикаль переломила хребет этим процессам. Особенности географии нынешнего российского кризиса, укрепляя роль Центра, могут добить их окончательно.
Помимо «географии», кризис имеет и свою «геометрию», т.е. он оказывает различное воздействие на разные слои общества. Меняет его социальную структуру. Сильнее всего кризис бьет по среднему классу.
До кризиса в состав среднего класса входили люди с доходом выше 6 тыс. рублей на 1 члена семьи, зарабатывающие собственным бизнесом или умственным трудом и владеющие большим количеством товаров длительного пользования. Летом 2008 года это была треть россиян. При этом российский средний класс сильно бюрократизирован: он наполовину состоял из чиновников, бюджетников и сотрудников госкорпораций. К концу 2008 года кризис сделал безработными около 400 тысяч представителей среднего класса. В ближайшее время средний класс сократится до 22 - 24%, а далее - до 18% (оценка Натальи Тихоновой, зам. директора ИС ААН). При этом кризис не только сократит численность среднего класса и уменьшит его долю в обществе. Он еще и деформирует сам средний класс России, изменив его внутренние пропорции. Казенно-бюрократическая часть среднего класса также будет уменьшаться в абсолютных величинах, но меньше, чем «негосударственная» его часть. Доля бизнесменов, лиц свободных профессий, менеджеров и высокооплачиваемых специалистов сократится с 15 - 17% до 6 - 8% населения страны. То есть роль денег как основы свободы в результате кризиса уменьшится. Эта роль последовательно уменьшалась все «нулевые» годы. Богатым в России может быть только человек, зависимый от государства. По данным московских риелторов, в 90-е годы основной покупатель столичной недвижимости был коммерсант, в «нулевые» его вытеснил государственный чиновник.
Во всем мире именно средний класс является основой демократии. Сокращение доли российского среднего класса и изменение его структуры в сторону роста доли госчиновников - это плохая новость для российской демократии.
Кризис поляризует социальную структуру российского общества. Олигархи, на поддержку которых брошен весь кудринский Стабфонд, не пострадают. Чиновники тоже. А вот малый бизнес и многие «белые воротнички» пополнят ряды бедняков. В обществе, состоящем из очень богатых и очень бедных, демократии быть не может.
Продолжение:
http://i-yakovenko.livejournal.com/1458.html?mode=reply
http://i-yakovenko.livejournal.com/1221.html?mode=reply
http://i-yakovenko.livejournal.com/1013.html?mode=reply
http://i-yakovenko.livejournal.com/698.html?mode=reply