Обрезание Ван Гога
Глядя на удивительную природу Израиля, мы можем его понять. Скучая по снежным горам Тянь-Шаня, потеряв их в прошлой жизни, мы прилепились душой к этому маленькому пятну на карте мира. Каждая пальма, прикрывающая высохшими ветками колени, видится нам Тамар из Танаха, каждая маслина, а наши маслины куда древней провансальских, рассказывает об истории этой земли, о чуде возвращения моего Народа к истокам.
Не родился еще колорист, способный написать эту Землю, так, как она этого заслуживает, так, чтобы картина передавала весь мистический образ этого места, с которым связана вся история человечества, при этом оставаясь в земле, в реальности, совмещая духовное с материальным, прошлое с будущим, цвет со светом и музыкой, современных иудеев с древней Иудеей, Народ с Торой. Тут и там мы видим попытки такого прорыва, но разве не требует эта Земля работы большей, чем земля Прованса?! Разве можно, как сделал это Рубин, облегчить себе работу, помещая на картине коз, скопированных через кальку?! Но, при этом и отрываться от действительности, как делает в своих удивительных картинах мой земляк и современник Нахшон, на мой, непосвященный взгляд, ошибочно. Так и хочется сказать ему:
- Давай поговорим об этой маслине и этой канаве! И, разве ты пишешь книги, а не картины? Зачем эти буквы и слова? Да, это великие буквы Торы, и имеют они огромный скрытый смысл. Передай его светом, цветом, передай фигурами весь трепет твой перед этой Землей и её Создателем! Путь символистов - тупиковый путь. И почему за все годы, что мы живем бок о бок, я ни разу не видел тебя с мольбертом на ветру? Или, хотя бы в машине, возле какой-нибудь рощицы.
Но разве мы станем говорить такие вещи. «Кто ты такой? Да пошел ты…» - вполне достойный ответ на такую чушь. «Бери краски и пиши!» Да и высказываем это на языке, на котором этот художник не говорит, и, скорее всего, сотрем все к черту.
Наша тетушка в достаточно зрелом возрасте взялась здесь за кисти, и уже достаточно преуспела в этом деле, но мы дали обет - не притрагиваться к краскам, по простой земной причине, которую высказал Вин за несколько месяцев до своей гибели, когда у Тео родился сын:
«Лучше создавать живые картины, из плоти и крови»
Страшно их создавать, нельзя исправить ошибки, переписать заново, или выбросить, но тем и интересны эти попытки создать законченные произведения из этих маленьких живых белых холстов, называемых детьми. Вырастить их свободными и не голодными, не гонимыми и ранимыми, гордыми и не заносчивыми. С умом в голове и теплом в сердце. Как же это трудно! Труднее этого - только потеря родителями детей, что и нам со Светом довелось пережить…