На днях мы с Леной включились (чуть-чуть) в дискуссию в журнале симпатичнейшей Е. Мариничевой. Поводом к разговору стала статья украинского писателя Ю. Винничука, строго указавшего на убожество русской классической литертуры, неправильную сексуальную ориентацию русских писателей и проч.
http://emarinicheva.livejournal.com/192755.html Обсуждали мы, конечно, не статью, а отношение к ней: Е. Мариничева склонна винить в ее появлении «ужасные условия, в которые поставлен в Украине творческий человек». Мне же кажется, что виной всему глупость, которой страдают иногда даже писатели. A propos про писателей, Набоков когда-то сказал: «Я писатель и не могу быть националистом, потому что национализм неизбежно связан с пошлостью и жестокостью».
Как водится, речь зашла и о литературе в школе. Без этого у нас дискуссий не бывает. Лена, любитель боя быков, предположила, что хорошо бы, чтоб в школе был курс русской литературы (наряду с украинской, естественно), потому как, во-первых, это единственная из великих литератур, которую украинский читатель может читать без перевода, а во-вторых, для огромного количества людей в Украине русский - это родной язык. Один из собеседников ответил ей (перевожу на русский): «1. Далеко не все дети свободно читают по-русски. 2. Русскую литературу можно ввести факультативным курсом в тех школах, где есть желание и возможности (наравне с, скажем, французской). 3. Функция национальных литератур в школе - не столько изучение собственно литературы, как создание общего национального поля. Так оно во всех странах. Грубо говоря, это процесс создания нации. Нам в Украине не нужно создавать русскую, французскую или еще какую-нибудь нацию. Поэтому национальная литература в школе должна быть одна (точно так же, как в России или во Франции). Понятно, это не отрицает открытость для широких культурных связей, изучения языков и чтения чего угодно».
Сразу скажу, я не хочу включаться сейчас в споры по поводу русского-украинского. Мне интересно было бы обсудить саму логику такого отношения к литературе.
Итак, базовый (не факультативный) курс литературы определяется исходя не из художественной значимости книг и глубины того, что они открывают в мире и человеке, а из их национальности. Предполагается, что задача школьного курса литературы - формирование «общего национального поля».
С одной стороны, мне кажется немножко наивной эта вера в невиданную сплачивающую мощь школьного предмета литература. Все мы учились той же школьной литературе, что ваш сосед с третьего этажа, Витя Янукович и вороватый гаишник, поджидающий вас на перекрестке. Вы чувствуете с ними глубинное родство?
А главное, насколько точно представление о том, что литература должна непременно что-то обслуживать? Вчера предполагалось, что она должна укреплять любовь детей к советскому народу и коммунистической партии, сегодня - огораживать национальное поле. Скажите мне, русские товарищи, неужели вы читаете Мандельштама, Хармса и Шаламова, или Гандлевского с Шишкиным, для того чтобы чувствовать себя русскими?
Вспоминаю, как 6-классники как-то спросили нас с Леной, зачем нужны стихи. Я в ответ, по известной привычке отвечать вопросом на вопрос, спросил у них, а зачем нужны дети. Они очень задумались и весь урок увлеченно обсуждали эту проблему ). Были б они постарше, спросил бы у них, зачем нужно заниматься любовью.
Литература, я так понимаю, сама по себе ценность, а вовсе не средство для получения чего-либо. А уроки литературы нужны только для того, чтоб научить детей лучше, глубже читать книжки.
Под конец признаюсь вам - под большим секретом и заранее дрожа - что я вообще плохо понимаю, что такое, начиная с XX века, - национальная литература. К какой национальной литературе принадлежат Джойс, Кафка, Беккет? Я уже как-то задавал этот вопрос, но, к сожалению, так и не получил ответа.