Умная Сусанна
Со времён Константина традиционный римский спорт гладиаторских боёв систематически заменялся гонками на колесницах, которые не были так тесно связаны с поклонением старым римским богам. В крупных городах Восточной империи гонки на колесницах доминировали на спортивно-развлекательной сцене: как гонки серийных автомобилей в Шарлотте (Северная Каролина), или футбол в Манчестере (Англия). Это было всеобщим явлением в городе, частью фона повседневной жизни даже тех горожан, что не особенно увлекались гонками. Каждый в огромном городе Константинополе знал, кто были знаменитые гонщики, каждый хотя бы что-то слышал о результатах гонок, и большая часть жителей города идентифицировалась, хотя бы и без энтузиазма, с какой-нибудь из гоночных команд.
Эти команды не определялись по отдельным гонщикам и их лошадям. Разные ассоциации и компании в городе покровительствовали гонкам, оплачивая лошадей и оснащение, и каждый из этих спонсоров использовал в качестве своего символа цвет: красный, белый, голубой, зеленый. Несколько разных пар гонщик-лошадь могли бежать под голубым цветом, и зрители гонок становились болельщиками не отдельных исполнителей, а цвета, под которым они бежали. Голубые были одной группой поклонников, Белые - другой; и, как и современные, эти болельщики (в основном, молодые мужчины) были фанатичными в своей преданности своему цвету.
А ещё они ненавидели друг друга с таким усердием, что историки пытались объяснить его, находя более глубокие причины для вражды: может быть, Красные были аристократами, а Белые - торговцами; возможно Зелёные были склонны к Халкидонскому христианству, а Голубые предпочитали монофизитские ереси. Ни одно из этих объяснений не выдерживает критики. Болельщики ненавидели друг друга иррационально, как футбольные фанаты, избивающие друг друга в перерыве матча. Ко времени смерти Анастасия от старости в 518 году, болельщики утряслись в две враждующие фракции: Голубых, поглотивших Красных, и Зелёных, объединившихся с Белыми. Они становились всё более агрессивными, всегда готовыми воспользоваться любым поводом для убийства поклонников другой фракции. Три тысячи Голубых были убиты в Константинополе в 501 году во время бунта по поводу результатов гонок на колесницах, бунты 507 и 515 годов были почти такими же кровавыми.
...
В одном-единственном сражении, в середине декабря 533 года, вандалы были разбиты вдребезги, их нация разрушена. После смерти Гейзериха в 477 году они только слабели; по словам Прокопия, к 533 году стены Карфагена крошились и разваливались. Пятидесятилетнее правление Гейзериха основало нацию, но она не смогла выжить без него; у них так и не появилось идентичности, кроме как "последователей Гейзериха".
...
Согласно Григорию, Хлодвиг - это франкский Константин. И Хлодвиг действительно копировал Константина. Как и готы Алариха, франки были конфедерацией, а не нацией: их сплачивал обычай, география и необходимость. Они жили в римских пределах дольше века, заимствованные ими римские обычаи - поклонение Марсу и другим римским богам, романизированное устройство их армии - были самой крепкой скрепляющей их связью.
Но Римская империя на Западе развалилась, и связь римскости ослабела. Как и Константин, Хлодвиг понимал, что нужна была связь посильнее, чтобы удержать его народ вместе (и позволить ему претендовать на владычество над всеми другими). Христианство стало новым клеем франкского народа.
The History of the Medieval World By Susan Wise Bauer
(извините за корявый перевод)
Выделения мои. Тьфу, не в этом смысле: а вот различение "е" и "ё" нужно для того, чтобы фраза "В сборнике на л.54 есть несколько записей и помет писца" не останавливала на себе воображение дольше, чем она заслуживает.
В общем, которые буквы чернее других, так это я сам их закрасил, а не др. Бауэр, она их только придумала.
Since the time of Constantine, the traditional Roman sport of gladiatorial combat has been systematically replaced by chariot-racing, which was not as closely associated with worship of the old Roman gods. In the larger cities of the eastern empire, chariot-racing dominated the sports and entertainment scene: like stock car racing in Charlotte, North Carolina, or football, soccer, in Manchester, England. It was a city-wide phenomenon, part of the background of daily life even for citizens who weren't particularly involved in it. Everyone in a city the size of Constantinople knew who the star chariot-drivers were, everyone had at least a passing acquaintance with the race results; and a good percentage of the city's inhabitants identified themselves, however loosely, with one of the chariot-racing teams.
These teams were not defined by individual drivers and their horses. Different associations and companies in the city sponsored the races, paying for horses and equipment, and each one of these sponsors used as its symbol a color: red, white, blue, green. A number of different horse-and-driver pairs might race under the color blue, and spectators of the races became fans, not of individual performers, but of the color under which they raced. The Blues were one group of fans, the Whites another; and like modern boosters, these fans (largely young men) were fanatical in their devotion to their color.
They also hated each other with a zeal that scholars had tried to explain by finding deeper reasons for the hostility: perhaps the Reds were aristocrats and the Whites were merchants; maybe the Greens were inclined to the Chalcedonian Christianity, while the Blues preferred the heresies of monophysitism. None of these explanations really hold up. The fans hated each other irrationally, like soccer fans who beat each other senseless at half-time. By the time Anastasius died of old age in 518, the fans had settled into two opposed factions: the Blues, who had absorbed the Reds, and the Greens, who now encompassed the Whites. They were increasingly violent, always ready to seize any excuse to murder fans in the other faction. In fact, three thousand Blues had been killed in Constantinople in a 501 riot over chariot-race results, and other riots in 507 and 515 had been almost as bloody.
...
In that single battle, fought in mid-December of 533, the Vandals were shattered, their nation destroyed. Ever since the death of Geiseric in 477, they had been declining; Procopius says that by 533, the walls of Carthage were crumbling and dilapidated. Geiseric's fifty-year rule had established the nation, and they were unable to survive without him; they had never evolved an identity beyond that of "followers of Geiseric."
...
For Gregory, Clovis is the Frankish Constantine. And Clovis was indeed following Constantine's lead. Like Alaric's Goths, the Franks were a confederacy, not a nation: they were held together by custom, by geography, and by necessity. They have lived within Roman boundaries for over a century, and their adoption of Roman practices - the worship of Mars and other Roman gods, the Romanized organization of their army - was the strongest bond holding them together.
But the Roman empire had crumbled in the west, and the bond of Roman-ness was crumbling with it. Like Constantine, Clovis saw that a stronger bond was needed to hold his people together (and to allow him to claim the right of kingship over them all). Christianity would serve as the new glue of the Frankish nation.
Эти команды не определялись по отдельным гонщикам и их лошадям. Разные ассоциации и компании в городе покровительствовали гонкам, оплачивая лошадей и оснащение, и каждый из этих спонсоров использовал в качестве своего символа цвет: красный, белый, голубой, зеленый. Несколько разных пар гонщик-лошадь могли бежать под голубым цветом, и зрители гонок становились болельщиками не отдельных исполнителей, а цвета, под которым они бежали. Голубые были одной группой поклонников, Белые - другой; и, как и современные, эти болельщики (в основном, молодые мужчины) были фанатичными в своей преданности своему цвету.
А ещё они ненавидели друг друга с таким усердием, что историки пытались объяснить его, находя более глубокие причины для вражды: может быть, Красные были аристократами, а Белые - торговцами; возможно Зелёные были склонны к Халкидонскому христианству, а Голубые предпочитали монофизитские ереси. Ни одно из этих объяснений не выдерживает критики. Болельщики ненавидели друг друга иррационально, как футбольные фанаты, избивающие друг друга в перерыве матча. Ко времени смерти Анастасия от старости в 518 году, болельщики утряслись в две враждующие фракции: Голубых, поглотивших Красных, и Зелёных, объединившихся с Белыми. Они становились всё более агрессивными, всегда готовыми воспользоваться любым поводом для убийства поклонников другой фракции. Три тысячи Голубых были убиты в Константинополе в 501 году во время бунта по поводу результатов гонок на колесницах, бунты 507 и 515 годов были почти такими же кровавыми.
...
В одном-единственном сражении, в середине декабря 533 года, вандалы были разбиты вдребезги, их нация разрушена. После смерти Гейзериха в 477 году они только слабели; по словам Прокопия, к 533 году стены Карфагена крошились и разваливались. Пятидесятилетнее правление Гейзериха основало нацию, но она не смогла выжить без него; у них так и не появилось идентичности, кроме как "последователей Гейзериха".
...
Согласно Григорию, Хлодвиг - это франкский Константин. И Хлодвиг действительно копировал Константина. Как и готы Алариха, франки были конфедерацией, а не нацией: их сплачивал обычай, география и необходимость. Они жили в римских пределах дольше века, заимствованные ими римские обычаи - поклонение Марсу и другим римским богам, романизированное устройство их армии - были самой крепкой скрепляющей их связью.
Но Римская империя на Западе развалилась, и связь римскости ослабела. Как и Константин, Хлодвиг понимал, что нужна была связь посильнее, чтобы удержать его народ вместе (и позволить ему претендовать на владычество над всеми другими). Христианство стало новым клеем франкского народа.
The History of the Medieval World By Susan Wise Bauer
(извините за корявый перевод)
Выделения мои. Тьфу, не в этом смысле: а вот различение "е" и "ё" нужно для того, чтобы фраза "В сборнике на л.54 есть несколько записей и помет писца" не останавливала на себе воображение дольше, чем она заслуживает.
В общем, которые буквы чернее других, так это я сам их закрасил, а не др. Бауэр, она их только придумала.
Since the time of Constantine, the traditional Roman sport of gladiatorial combat has been systematically replaced by chariot-racing, which was not as closely associated with worship of the old Roman gods. In the larger cities of the eastern empire, chariot-racing dominated the sports and entertainment scene: like stock car racing in Charlotte, North Carolina, or football, soccer, in Manchester, England. It was a city-wide phenomenon, part of the background of daily life even for citizens who weren't particularly involved in it. Everyone in a city the size of Constantinople knew who the star chariot-drivers were, everyone had at least a passing acquaintance with the race results; and a good percentage of the city's inhabitants identified themselves, however loosely, with one of the chariot-racing teams.
These teams were not defined by individual drivers and their horses. Different associations and companies in the city sponsored the races, paying for horses and equipment, and each one of these sponsors used as its symbol a color: red, white, blue, green. A number of different horse-and-driver pairs might race under the color blue, and spectators of the races became fans, not of individual performers, but of the color under which they raced. The Blues were one group of fans, the Whites another; and like modern boosters, these fans (largely young men) were fanatical in their devotion to their color.
They also hated each other with a zeal that scholars had tried to explain by finding deeper reasons for the hostility: perhaps the Reds were aristocrats and the Whites were merchants; maybe the Greens were inclined to the Chalcedonian Christianity, while the Blues preferred the heresies of monophysitism. None of these explanations really hold up. The fans hated each other irrationally, like soccer fans who beat each other senseless at half-time. By the time Anastasius died of old age in 518, the fans had settled into two opposed factions: the Blues, who had absorbed the Reds, and the Greens, who now encompassed the Whites. They were increasingly violent, always ready to seize any excuse to murder fans in the other faction. In fact, three thousand Blues had been killed in Constantinople in a 501 riot over chariot-race results, and other riots in 507 and 515 had been almost as bloody.
...
In that single battle, fought in mid-December of 533, the Vandals were shattered, their nation destroyed. Ever since the death of Geiseric in 477, they had been declining; Procopius says that by 533, the walls of Carthage were crumbling and dilapidated. Geiseric's fifty-year rule had established the nation, and they were unable to survive without him; they had never evolved an identity beyond that of "followers of Geiseric."
...
For Gregory, Clovis is the Frankish Constantine. And Clovis was indeed following Constantine's lead. Like Alaric's Goths, the Franks were a confederacy, not a nation: they were held together by custom, by geography, and by necessity. They have lived within Roman boundaries for over a century, and their adoption of Roman practices - the worship of Mars and other Roman gods, the Romanized organization of their army - was the strongest bond holding them together.
But the Roman empire had crumbled in the west, and the bond of Roman-ness was crumbling with it. Like Constantine, Clovis saw that a stronger bond was needed to hold his people together (and to allow him to claim the right of kingship over them all). Christianity would serve as the new glue of the Frankish nation.