Оттарабанив свою первую избирательную кампанию в качестве председателя городской избирательной комиссии ( городскую Думу мы формировали), я почувствовала, что :
а) невменяема;
б) социально опасна.
В психушку не хотелось, и я кинулась в спасительные объятия Витязя.
Мои добрые гении Валентин Георгиевич и Ольга Дмитриевна Шестопаловы, приютившие меня там полудюжиной лет раньше и трогательно опекавшие все эти годы, к тому лету отгрохали уже настоящую полноценную базу отдыха - шикарный дом с каминным залом и канализацией в нумерах плюс гостевые многокомнатные домики. И, как бы удобно и душевно у них ни было, но для меня стало слишком многолюдно. Опасаясь получить меж ребер осиновый кол за вгрызание в горло кому-нибудь случайному и невинному, я предпочла съехать к их соседу - Александру Селиванову, который впервые только-только достраивал пару маленьких деревянных летних домиков для будущих туристов, которых, между нами говоря, не особенно и жаждал.
Фото: Яцко Александр Анатольевич.
И вот в этом-то новехоньком, не опробованном еще никем домике, упоительно пахнувшем свежим деревом, я и отсыпалась в одиночестве в коме забытья.
Впервые в жизни на Витязе я не наматывала ежедневно десятки километров, почти не купалась, не собирала грибов и не ездила верхом- просто круглосуточно лежала и дремала. Погоду я обеспечила - было 2 недели абсолютно беспрецедентных для этого времени дождей и мороси - и это было счастье. Лежать на уютном матрасе под убаюкивающий размеренный многочасовой стук дождевых капель по крыше, слышать вдали бесконечный ровный рокот прибоя, засыпать и вновь просыпаться под его неизменный тихий гул …
…мерно-мерно - равномерный - несменяемо всегдашний - монотонно однозвучный шорох - шелест- шепот - ритм …
Абсолютно одиноко живший суровый и решительный Александр проникся к своей первой постоялице и стал переживать за меня. Возвращаясь с моря и не дождавшись от меня признаков жизни ко второму часу дня, он начинал тревожно взывать под моими стенами : «Ира! … Ира!..» Мне было лень выползать из дремы, и я вероломно отмалчивалась. «Ира, Вы живы?» - закладывая петли вокруг домика, голосил он. Приходилось бормотать бессмертное «Не дождетесь». «Это ж какое мужество надо иметь, чтоб спать до полвторого!» - качал он головой, намекая на мой безразмерный мочевой пузырь.
Это было счастье - неторопливо выползать из домика в живой обнимающий тебя жемчужный туман, протягивать тропинку в мокрой траве, спокойно- упорядоченно умываться, готовить нехитрую еду на газовой печке и, сидя с книжкой и кружкой свежезаваренного цейлонского чая на летней кухне, наблюдать краем глаза ритмически выверенную вереницу капель с крыш и отвесно падающий на мокрые кусты, траву, сопки, песок и весь мир дождь…
![](http://ic.pics.livejournal.com/i_balakhnina/54954274/57887/57887_900.jpg)
Бухта Теляковского, мое пленочное фото 90-х годов.
Еще одним чудесно ритмичным явлением было возникновение на столе к каждому полудню алюминиевой мятой миски, доверху наполненной креветками. Когда я спросила, сколько это стоит, он удивленно - иронически посмотрел на меня, хмыкнул и, улыбнувшись, сказал : « Подарок от фирмы!»
Ежедневное медитативное ковыряние в груде креветок и последующее поедание их во всевозможных сочетаниях - в омлетах, салатах, бутербродах, с маслом, майонезом и просто фруктами - хорошо оттягивали порядком ошизевшую меня.
Реальность была то глубоко туманной бесконечностью с завихряющимися клочками и слоистыми пластами дымки , то странно живой стеклянной картиной - плоско-прозрачной, из которой иногда внезапно выныривал настоящий человек или вылетал ветерок, ароматный морем, травой, цветущими кустами, вкусным древесным дымком топящейся баньки
Приходил
невыносимо прекрасный Нюх и, обаятельно - заинтересованно глядя на меня , вилял хвостом, ведя со мною долгие и содержательные разговоры о вкусном.( Такое внимание нельзя было не оправдать, и я потом стала специально для него привозить всякие собачьи радости - кости, куриные головы, мясные обрезки и витамины.)
Немногословный Александр, дождь, Нюх и установленный много миллионов лет назад правильно отрегулированный шум прибоя спасли тогда мою психику, а морепродукты крепко поддержали весь остальной организм. Ритм медитативной плавности того лета спасает меня и сейчас.