Отчет по 1898. Второе путешествие в прошлое - Болотный Замок, часть 1

[hyyudu]

Мы входим в комнату и представляемся. Наши духи поочередно вселяются в обитателей тех лет и тех мест, после чего обитатели начинают бесцельно бродить по комнате, осматриваться, ощущать - человека, в чьем теле ты живешь, и новую душу, подселившуюся в твое тело.

- Мое имя Прокулус, - кивает присутствующим высокий парень с явными аристократическими манерами. Судя по интонациям и нюансам голоса, это Патрик О'Доннелл.
- Кадок, - высокомерно и холодно бросает юноша, сам вид которого внушает какие-то опасения. Кажется, это Махариус Пэйн.
- Пэйшенс, - делает реверанс миловидная девица с большими выразительными глазами. Корнелия Лестрейндж.
- Фэй, - роняет мрачного вида девушка с черными тенями под глазами. Магнолия Рэд. Как же время меняет людей - я гораздо меньше удивился бы, увидь я декана Хаффлпаффа в образе Пэйшенс, а леди Корнелию в теле Фэй.
- Фруги, - представляюсь я как можно тише и неразборчивей. И у меня есть на то причины
- Элинор, - загадочно улыбается третья и последняя среди нас представительница прекрасного пола, в которой узнается Злата Стойку.
- Ацидинус, - называет себя худосочный юноша в огромных очках, в которого внезапно воплотился Барнабус Финкли.
- Брин, - коротко объявляет еще один наш соученик, который, судя по его виду, нищеброд нищебродом. В него - о, ирония судьбы - вселился блестящий аристократ Эдвард Уайт.
- Амантиус, - оглядывает нас всех тот, в чьем теле теперь находится дух Юстаса Пилливикля.
- Тиндо, - сдержанно произносит молодой мужчина, с которым сроднился Алекс Райт.
- Рэндал, - ухмыляется увалень-деревенщина, и это - ну кто же еще? - Оливер МакДональд.

Двенадцать учеников в замке Болотного Колдуна. Вернее, одиннадцать - двенадцатый, Ленард, который принял в себя дух самого графа Сен-Жермена, куда-то запропастился. Большой стол, заваленный разноцветной некроматерией. Другой стол, с зельями и тинктурниками. Старые пергаменты с изображениями в восточном стиле. И наставление на стене, гласящее, что к следующему нашему практическому уроку необходимо сделать из некроматерии семь основных алхимических органов, по три штуки каждого. В конце написано, что те, кто не справится с задачей вовремя, будут наказаны.
Мы принимаемся за дело, веселясь и подкалывая друг друга почем зря. Кадок отпускает высокомерные замечания в плане "Все вы ничто, а я нечто", Прокулус пытается соорганизовать работу, Ацидинус и Брин отходят к столу с зельями и, похоже, собираются выпить там часть ингредиентов. Наконец, 21 орган лежит в середине стола, и девушки начинают от скуки лепить овощи и фрукты.
- А как там сказано - суммарно по три штуки каждого органа, или с каждого? - задается вопросом Прокулус. - Там же написано "Те, кто не справится"!
Заявление сначала вызывает замешательство, потом панику, потом мы снова погружаемся в работу. Некроматерии приходится брать меньше, уже даже не смотрим на цвет - лишь бы успеть! Некроматерия по сути своей - субстанция холодная, мертвая, для того, чтобы из нее получилось что-то, похожее на орган, нужно сначала передать ей часть своей жизни, своего тепла. Из-под рук юных учеников некроманта выходят зеленые языки, фиолетовые печени и коричневые ("Вашу мать, ну кто додумался?") фаллосы. Впрочем, Пэйшенс это довольно быстро надоедает, и она решает, что слепленных ей трех раздвоенных языков вполне достаточно, с чем она вместе с другими девицами возвращается к лепке овощей. Я, поддавшись их порыву творчества, ваяю маленький фиолетовый баклажан, а Пэйшенс доходит до того, что делает из некроматерии маленькую корзинку для овощей. Все потихоньку подсмеиваются над двоими ушедшими к столу с зельями - Брином и Ацидинусом - шутя, что цели первых двух круциатусов известны. Те двое о чем-то переговариваются. Зельевар зельевара всегда видит.
- А вдруг надо было действительно по три штуки всего? А мы тут всю некроматерию извели, - снова предполагает Прокулус.
- Тогда эти двое в выигрыше, а мы все по ушам получим, - следует безрадостный вывод.
Наконец, является наш двенадцатый соученик, Ленард, к которому мы все бросаемся за разъяснениями - вдруг он знает более точную формулировку задания?
- Ммм, конечно, мастеру нужно было по три органа всего, а не от каждого. А вы что, использовали всю некроматерию? Мамочки... полагаю, наставник будет в ярости!
Мы нервно посмеиваемся. Впрочем, ладно, не казнит же он сразу десятерых! Решаем, что будь что будет, быстренько выкладываем лучшие результаты в центр стола и смирно садимся дожидаться Болотного Колдуна. Впрочем, он не заставляет себя ждать - через несколько минут дверь отворяется, и, помахивая плетью, является наш наставник. Мы все опускаемся на колени
- Ну что, бездари? - начинает он, и я понимаю - даже если бы мы выполнили задание идеально, это все равно не спасло бы нас. Достаться и так может каждому - характерец у мастера не сахар.
- Выполнили вы мое задание? - продолжает он самым недобрым тоном. - Встать!
Мы все послушно вскакиваем. Повисает недолгая пауза.
- Я не слышу ответа на свой вопрос! - начинает гневаться колдун.
- Да, мессир, выполнили! - угодливо кивает Амантиус.
- Показывай!
- Это вот языки, это глаза - я лепил, это почки... - начинает перечислять он.
- ГЛАЗА??? Это - глаза?! По-твоему, это глаза? - мастер делает шаг к Амантиусу, взмахивает плетью и тот, несмотря на то, что раза в полтора выше, падает на колени и испуганно лепечет:
- Нет, нет, мастер, пожалуйста, не бейте меня!
- Это какое-то месиво, а не глаза! Это...
- Простите меня, мастер, но именно эти лепил не я! Мои вон те, на столе лежат! - успевает оправдаться ученик.
- Так, а кто лепил эти? - колдун поднимает пару глаз в руке. Кто же их лепил? Тиндо? Да нет, вроде бы я. Но я панически боюсь в этом признаться. Снова в помещении воцаряется тишина, только всверливается в мозг тяжелая гнетущая музыка, звучащая здесь, кажется, из самих стен.
- Это, похоже, мои, наставник, - разлепляет пересохшие губы Тиндо. Я смотрю на него одновременно с жалостью, восхищением и благодарностью. Все ждут бури, но она проходит мимо - похоже, хозяин уже переключил свое внимание.
- Вот это кто делал? - берет он в руку один из языков.
- Я, мессир, - испуганно отвечает Пэйшенс. - Все языки - мои.
Языки раздвоенные, похожие на змеиные, и это, похоже, нравится наставнику. Однако он не подает вида и продолжает придирчиво перебирать элементы на столе.
- Вот это что такое? Сердце? - сардонически хохочет он. - Чье?
- Мое! - гордо заявляет Рэндал. - По-моему, отличное сердце.
- Ты посмотри на его размер! - кричит колдун. - Оно мелкое! Долго бы ты прожил, если бы я вставил тебе такое сердце?
Все молчат, вспоминая, как корили нашего товарища за то, что он взял слишком много материи для создания сердца, и что остальным из-за него не хватит.
- Не кричите на меня! - обиженно говорит Рэндал. - Я же старался, и по-моему, неплохо вышло.
Вот теперь колдун действительно в гневе. Он перехватывает палочку между пальцами, и я уже знаю, что сейчас будет.
- Круцио! - кричит он, практически ударяя рукой по лбу Рэндала. Если бы не весь ужас этой сцены, она выглядела бы даже забавно - невысокий тщедушный старик еле дотягивается до лба глупо улыбающегося здоровенного могутного парня.
- Ммм... нет! - ко всеобщему изумлению вдруг заявляет Рэндал. - Как-то не больно. Видимо, не получилось у вас что-то.
Судя по его голосу, он и сам немало удивлен. Но больше всех шокирован сам колдун. Он отступает на шаг назад и становится в максимную стойку.
- Кр-р-руцио Максима! - рычит он, набрасываясь на ученика, чуть не роняя по дороге Фэй. Она с визгом отскакивает в сторону, а Рэндал чуть не падает спиной на кресла от такого рывка. Однако удерживается на ногах.
- Нет, - отвечает он уже не удивленно, а вполне ехидно. - Что-то неубедительно как-то!
Колдун начинает идти красными пятнами:
- Круцио!! Круцио!!!
Открывается дверь, и на пороге появляется белая фигура. Она молча подходит к Рэндалу, вспышка - и наш друг исчезает. Наставник некоторое время молчит, собираясь с мыслями.
- Сейчас к нам приведут маггла для наших экспериментов, - говорит он. - Он такой... славный! С сегодняшнего дня его ждет новая жизнь. А пока - проведем перекличку.
Хозяин читает список имен. Список длинный, гораздо больше двенадцати человек. Мы задаемся вопросом - что же случилось с остальными?
Ожидание оказалось недолгим - Ленард приводит маггла. Молодой парень, явно не понимающий, что с ним будут тут делать, но судя по глазам - осознает, что ничего хорошего его не ждет.
- Кто вы? Что вы собираетесь со мной делать? - жалобно спрашивает он.
- Ты! - мастер плетью указывает на Прокулуса. - Подготовь его к операции.
Ученик подходит и без лишних слов кладет парня на спину, разводит его руки и ноги в стороны
- Оставить его так, наставник, или переместить ближе к центру, чтобы был доступ с обеих сторон?
- Перемести к центру.
- Ко мне! - приказывает Прокулус пареньку.
- Зачем?
- Я сказал, ко мне!
Парень смотрит большими испуганными глазами и молчит. Прокулус, особо не думая, берет его за рубашку и штаны и перетаскивает по полу.
- Готово, наставник!
- Теперь ты! - плеть указывает на Пэйшенс. - Поставь ему на место его сердца то, что было создано.
Девушка отшатывается, другие ахают.
- Я... я не могу! - наконец, произносит она.
Фэй награждает ее презрительным взглядом, Элинор - сочувствующим.
- Значит, ты слаба! - жестко заключает колдун. Где-то я уже слышал такую фразу с такими интонациями...
- Круцио!!
Пронзительный крик эхом отдается в комнате и коридорах, Пэйшенс в конвульсиях падает на пол. Кто-то из юношей помогает ей встать.
- Тогда ты! - хозяин выбирает Брина. Тот деловито подходит к столу, берет нож и вскрывает жертве грудь, невзирая на его истошный крик.
- Сейчас мы посмотрим, выживет ли он с таким сердцем, - жестко смеется колдун. К моему удивлению, жертва выживает, хоть и видно, что страдает.
- Теперь - язык. Ты!
- Не надо! Что вы делаете? Спасите! - кричит несчастный, сбиваясь на кашель и хрип.
Поднимается Кадок и быстро, четко выполняет указанное. В его руках - окровавленный язык, еще мгновение назад принадлежавший крестьянину, у крестьянина во рту - плод некротворчества Пэйшенс. Колдун, похоже, слегка успокоил свой гнев.
- Дальше надо заменить глаза! - продолжает тот. - И этим займешься ты!
Коротко киваю. Ну, Фруги, теперь ценой твоей жалкой безопасности - страдания ни в чем не повинного паренька-маггла. Надо хотя бы сделать все быстро, чтобы он не очень мучался. Беру со стола второй нож, твердым шагом подхожу к жертве.
Двумя быстрыми движениями я вырезаю парню глаза и вставляю ему пару новых, сделанных Амантиусом. Сказался опыт, полученный кровью и болью в этих подземельях - все-таки я был здесь гораздо больше всех остальных учеников. Я учился у Колдуна еще вместе с предыдущими одиннадцатью. Только об этом из присутствующих в комнате знают только двое - колдун и я. Ну, и еще те одиннадцать призраков, что теперь навеки заперты в старых камнях Болотного Замка.
- Складывайте все его органы на тот стол! - командует колдун. - И завершайте работу, заменяйте все остальное!
С преувеличенным усердием ученики бросаются к несчастному парню, кромсая его по живому. Я подхожу к нему еще раз, вскрываю черепную коробку и меняю мозг. Да, что-что, а быть бессердечным я могу. Хотя в последнее время получается все хуже. Когда-то мной руководило желание найти себе влиятельных друзей среди этих учеников и с их помощью выбиться наверх. Сейчас я чувствую жалость к этим одиннадцати ребятам, еще не знающим, как их обманывает старый некрохрыч.
Пэйшенс, однако, все еще пытается вызвать у него сентиментальные чувства - она показывает ему свою некрокорзиночку с разноцветными некрофруктами:
- Посмотрите, наставник, что я сделала!
Я думал, что мастер рассердится или осмеет девушку, но он лишь коротко безразлично кивнул:
- Ладно. Поставь там, на подоконник.
Тем временем жертва начинает биться в судорогах и стонать все тише. Единственное, что меня удивляет в этой ситуации - то, что парень дожил до этого момента.
- Видите - он умирает, - обвиняющим тоном произносит наставник. - Если он умрет - весь ваш сегодняшний урок окажется напрасным. Что нужно сделать, чтобы не дать ему умереть?
- Нужно принести жертву? - предполагает Амантиус.
- Жертву? Прекрасно! - усмехается колдун. - Жертвой будешь ты? Или предложишь кого-то из присутствующих?
Парню явно не хочется ложиться рядом с созданным нами ЭТИМ, но и назначить кого-то жертвой - тоже не хочется, особенно при виде того, как мы все беремся за палочки. Он смущенно молчит.
- Другие предложения?
- Надо передать ему витальной энергии, - предлагаю я, и тут же про себя ругаю свою болтливость. Фруги, язык твой - враг твой, ну неужели нельзя было не высовываться?
- Вперед! - широким жестом перенаправляет меня наставник. Я затравленно озираю стол с алхимическими реагентами, но того, что я там ожидал - крови дракона - не вижу. Опустив голову, иду к жертве, сажусь перед ним, вскрываю вену на его похолодевшей руке, потом на своей, и совмещаю, чувствуя, как отдаю каплю по капле свою жизнь. Парень прекращает даже стонать, роняет голову набок и замирает. Видимо, придется делать хорошую мину при плохой игре - если он умер, мне в любом случае достанется.
- Пациент восстановил силы и от сильного шока впал в нервный сон! - бодро рапортую я, все еще оставаясь на коленях в ожидании приговора.
- Да, он заснул! - подтверждает хозяин. Я радостно поднимаю голову - неужели оправдан? Да, похоже, Круцио мне удалось избежать. Медленно встаю - голова начинает кружиться, опираюсь на стол и прошу Кадока сделать мне Эпискей.
- Что? - произносит он тоном, в котором читается "Кто ты такой, чтобы делать тебе Эпискей?". Впрочем, этот урок изрядно подсбил его спесь, и нас он, видимо, рассматривает уже не как низших по рангу соучеников, а как людей, терпящих бедствие в одной с ним лодке. Он затворяет мне кровь, и я присаживаюсь на стул за спинами остальных учеников, чтобы восстановить силы, не рискуя схлопотать по макушке за непочтительность.
Колдун смотрит в пол:
- Поработали вы сегодня отвратительно. Я удивлюсь, если этот несчастный проживет ближайшую неделю. Подумайте над результатами своих дел до следующего урока!
Он разворачивается и уходит, хлопнув дверью. Ученики безмолвствуют. Всем надо слишком много передумать, слишком много переосмыслить, и уложить в наши головы слишком большой ворох знаний - и отнюдь не только академических - свалившихся на нас за последние полчаса.

Мне уже понятны мои планы. Мне нужно организовать заговор, не становясь во главе, чтобы в случае чего выйти сухим из воды. Под пятой колдуна жизни нам не будет. Судя по взглядам, по жестам моих соучеников - их тоже явно не радует то, чему они только что учились. Но пока - время для прощупывания почвы. Слишком много учеников пока непонятны для меня. И пока я строю из себя лояльного ученика. Хотя в ушах уже стучит внутренний голос "Предал один раз - предашь и сейчас!".
- Наставник не оставил нам задания на следующий урок, - замечаю я, обращаясь куда-то к столу или к окну. - Это что-нибудь означает?
Тягостная тишина мне ответом. Не думаю, что хоть кто-то ищет ответ на мой вопрос - все погружены в свои мысли. Да и меня не интересует ответ, я просто хотел нарушить затянувшееся молчание.
- Я хочу убежать, - просто вдруг говорит Ленард.
- Я уже убегал, - эхом отзывается Амантиус.
- И что?
- Ничего. Догнали, наказали, вернули обратно.
"Теперь понятно, почему он так лебезил в начале урока", - думаю я.
- Я не за этим сюда приходил, - мрачно сообщает Кадок. - Не затем, чтобы резать людей.
Некоторые соученики согласно кивают.
- Кто-нибудь хочет сказать это наставнику лично? - спрашивает Прокулус. Нет, он не издевается, и доносить, судя по всему, тоже не собирается - это совершенно серьезно заданный вопрос. Но и он остался без ответа.
- Мне кажется, наставник будет недоволен, если органы, которые мы взяли у того парня, испортятся, - заявляет практичный Ацидинус. - Надо их сохранить, а потом вживить обратно.
Он подходит и собирает вместе все органы. Затем отходит на пару шагов:
- Гласиалис Максима, органы!
Мы относим их на подоконник, где прохладнее. Конечно, лучше бы в ледник, ну да что есть, то есть.
Разговор не клеится, заговор - тоже. На открытый бунт, похоже, ученики пока не готовы, но и терпеть издевательства мастера не хочется.
Дверь распахивается, и главный объект наших раздумий появляется на пороге. Как-то так складывается, что те, кто стоят справа от него, склоняются в поклоне, а те, кто слева - преклоняют колени. Колдун несколько секунд осматривает эту картину, после чего яростно хлещет плеткой по столу:
- Станьте как они!
Никому даже в голову не приходит уточнять, к кому это обращено - все стоящие торопливо опускаются на колени. Колдун осматривает нас и жестом руки разрешает подняться.
- Сегодня мы с вами будем варить одно очень интересное зелье. Оно позволяет прочувствовать опыт другого человека, пережить его жизнь, пройти все его ошибки, чтобы никогда не совершать их в своей жизни!
О нет! "Жизнь Взаймы" - зелье, которое мне меньше всего хочется видеть. Пить его на кого-то - еще туда-сюда. Но давать кому-то? Чтобы этот кто-то узнал все о моем прошлом? О том, как погибли 11 моих друзей? Впрочем, мне и до того казалось, что если я этого не сделаю - мы погибнем все вдвенадцатером. Однако кто знает, как сложилась бы история?
- А для начала - разбейтесь на пары!
Все задумчиво смотрят друг на друга, и эта задержка, видимо, не нравится наставнику.
- Через три секунды я должен отчетливо видеть, кто с кем стоит!
Я делаю свой выбор и подхожу к ближе всего ко мне стоящей Пэйшенс. Если уж моей тайне суждено раскрыться - пусть ее узнает она. Мне кажется, лучше довериться ей, чем, например, хитрому Прокулусу или жесткому Кадоку.
В середине комнаты замешательство.
- Мессир, мы не можем разбиться - нас нечетное количество, - нерешительно объясняет Ленард.
- Значит, кто-то должен уйти! - ударяет кулаком по столу мессир. - Выбирайте, кто!
"Фруги, вот он твой шанс!"
- Позвольте мне, мессир! - тут же заявляю я.
Слышу быстрые шаги за спиной, и наблюдаю спину Амантиуса, быстро скрывающуюся в дверях.
- Сбежит, - ехидно пророчит Прокулус.
"Фруги, поздравляю тебя, ты идиот и упустил свой шанс. Теперь тебе придется расплачиваться, и, похоже, скорее, чем ты ожидал!"
Колдун посмотрел в коридор, куда ушел ученик.
- Он сделал свой выбор, - медленно произносит он. - А ты - слабак! Ты боишься знания! - стыдит он меня, хотя прекрасно понимает, почему я не хочу, чтобы о моем прошлом кто-то узнал. - Докажи ему это! - требует он от Пэйшенс.
Мы разворачиваемся друг к другу. Моя визави пытается глазами метать молнии, но с ее внешностью тихой домашней девочки это не очень получается.
- Ты слышал, что сказал наставник? - начинает она гневным голосом. - Ты слишком слаб и труслив, чтобы постигать искусство магии! Выйди отсюда!
Ее эмоции не наигранны - я вижу и ее возмущение, и ее гнев, и немного страх - страх быть наказанной за плохо выполненный приказ наставника. Но при всем при этом - она не убедительна. Во мне просыпается бесшабашное веселье приговоренного к виселице. Про себя я решаю - кто она такая, что позволяет себе на меня кричать? Она сейчас требует уйти, и, да, я хочу уйти, но теперь во мне взыграло упрямство и гордость. Я уйду, если меня попросят по-хорошему. Но говорить это вслух я не собираюсь.
Пэйшенс гневно нахмуривается. Ну давай, девочка, думаю я, попробуй сделать мне Круциатус или Империус! Я готов отбить и то, и другое, и уже вижу траекторию, по которой потом пройдет моя палочка с Силенциумом. А может, я и не буду делать Силенциум - хорошая драка на чарах, думаю, будет достойной вишенкой на вершину торта этой сцены. Мне терять нечего - я буду драться! С ней, с хозяином, да хоть со всеми одиннадцатью - нет, уже девятью - оставшимися учениками!
Но девушка медлит, и я понимаю, что непростиловки не будет. Она явно хочет со мной что-то сделать, но что-то ее держит - то ли подсознательное понимание, что мне сейчас терять нечего, и я не стану сдерживаться в ответных действиях, то ли ее природная доброта - все-таки она сама говорила, что по ее мнению, удел приличной девушки - дом, муж, дети, а не драки и смерть.
Мной овладевает азарт. Музыка, идущая из самих стен, подзадоривает и зовет в бой, кровь бьется в висках. Ну же! Что же ты стоишь, почему не делаешь совсем ничего? Ты разгневана, но неподвижна - может, попробовать тебя спровоцировать? Как там говорится - оставайся невозмутим, это всех бесит. Спокойно, но с вызовом, смотря ей глаза в глаза, я раздельно произношу:
- Если я уйду - вас опять будет нечетное число.
- Неужели ты так ничего и не понял? - взрывается она, тяжело тыша. Я отрицательно качаю головой. Выводить из себя - так уж до конца, до истерики!
- ВОН!!! - она срывается на крик, указывает пальцем на проем двери. Я с самым независимым видом облокачиваюсь на косяк. Палочка дрожит в ее руке - похоже, она уже раздумывает, не бросить ли в меня чару. В то же время у меня зарождаются другие мысли - не бросить ли весь этот балаган и не уйти ли? Но тогда получится, что я прогнулся. Или так все-таки будет лучше?
- Нет, он не уйдет, - медленно произносит колдун, причем непонятно, то ли это констатация факта, то ли его воля. - А ты не оправдала моих ожиданий. Подойди!
Пэйшенс подходит к нему, но колдун не учитывает одного - в ней сейчас слишком много гнева, который заглушает и страх, и вину. Кстати, с моей стороны я на нее обиды не держу - она дала мне почувствовать себя сильнее. Про себя я решаю - если хозяин будет ее наказывать, я ее поддержу и оттащу, если что.
- На колени!
- Нет, - тихо, но твердо отвечает она.
- Что?!
- Я не встану.
Молодец девчонка!
Учитель тяжело дышит, не находя слов от гнева. Точно так же, как Пэйшенс несколько сегунд назад не удалось прогнуть меня - теперь она сама так же сопротивляется хозяину. Напряжение в воздухе скапливается, и неизвестно, куда сейчас ударит молния. Но тут появляется совершенно неожиданный громоотвод.
- Наставник, накажите меня, - грустным голосом просит Ленард, подходит к колдуну, отстраняет в сторону девушку и становится на колени сам. Колдун явно не готов к такому повороту событий и по-прежнему не находит слов. Покорность Ленарда и его готовность понести наказание за других явно выбивают его из колеи.
Неизвестно, сколько бы еще продлилась эта сцена, но тут на сцене появляются новые действующие лица. Точнее, старые - в комнату вваливается Амантиус, волоча за собой Рэндала.
- Хозяин! - донельзя довольным голосом, явно нарываясь на похвалу, объявляет Амантиус, - а я тут нашел себе пару! Он сбежать пытался, но я не дал.
- Теперь точно у всех пары есть, - логично заключает Кадок.
Колдун смотрит на Ленарда и понимает, что если и был смысл его наказать, то время для этого уже безнадежно упущено.
- Встань и иди к своей паре. Я сейчас вернусь, - заявляет он и выходит.
Его не было всего около минуты, но мне этого хватило. Я подхожу сзади к Пэйшенс и беру ее за руку.
- Ты ничего не хочешь сказать мне по тому, что только что здесь произошло? - спрашиваю я ее. Это не просьба о прощении и не попытка обвинения. Это желание сделать так, чтобы между нами не осталось недомолвок.
Она смотрит на меня своими ясными глазами и качает головой:
- Нет.
- Хорошо. Просто прекрасно, - киваю я. И чувствую, что нашел наилучшую пару, с кем я только мог выпить ненавистную Жизнь Взаймы.
- Итак, мы варим зелье, которое позволит нам получить опыт другого человека, - объявляет вернувшийся хозяин. - С чего мы должны начать по тинктуре? Ты! - он указывает на Рэндала.
- Эмм, простите, мастер, я отвлекся и не расслышал то, что вы объясняли, - виновато говорит тот.
Мастер смотрит на Брина, судорожно листающего тинктурник.
- Объясни-ка ему, в чем он неправ, - до ужаса мягким и вкрадчивым голосом требует наставник. По интонации понятно, что от него требуется - применить Непростительное Проклятие Боли. Но Брину явно не хочется этого делать. Он быстро соображает несколько секунд и подходит к своему товарищу:
- Когда мастер говорит, ты должен слушать его очень внимательно! - начинает он. Он явно пытается говорить как можно строже, но от волнения торопится, и его голос звучит даже забавно. - А потом, когда мастер закончил объяснения, надо не хлопать ушами, а быстро сообразить, что нужное зелье - это "Жизнь взаймы", и быстро найти его тинктуру! Вот! - с этими словами Брин сует Рэндалу в руки тинктурник.\