Легкого человеконенавистничества псто...
Так уж случилось что "Трудно быть богом" я читал достаточно давно и в достаточно юном возрасте. Прочитал и отложил подальше - как-то не пришлось оно мне. Что-то эдакое, видимо, инстинктивно чувствовалась, этого мне всегда хватало, так что до того чтобы внимательно построчно анализировать я не дошел.
А не так давно, как-то так случилось, что попалось оно мне в руки и поглядел заново, умудренным пристальным взглядом. И очень занятный эпизодик глаз мне дернул.
Тот где стоит, значит, этот румата, смотрит на башню местной кровавой гэбни и мечтает - как бы это здорово было бы эту башню и разбегающуюся гэбню из бластеров расстреливать. А потом в нем просыпается типа человеколюбие и он спохватывается: "как же так, гэбню расстреляем - вылезут уголовники, кочевники по границам полезут резать мирных жителей и все будет плохо и еще хуже, и ничего потому мы делать не можем."
Очень, очень показательный эпизодик, да. Дражайшая наша творческая интиллигенция даже в мечтаниях своих верна себе.
Она всегда готова имеющимися у нее средствами сделать гадость существующей власти, это приходит ей в голову аж бегом.
Но вот даже сама мысль о том чтобы употребить имеющиеся у нее средства на пользу тем самым мирным жителям, за которых они типа человеколюбствуют - в голову ей не приходит в принципе. От слова вообще. Сценарий, который стал общим местом для самых рукозадых писателей про попаданцев-в-другой-мир - "разогнали плохую гэбню из бластеров и то что она делала неправильно - стали делать правильно" - табу непредставимое.
Такие вот, кхм, интересные вещи встречаются в книжках...
А не так давно, как-то так случилось, что попалось оно мне в руки и поглядел заново, умудренным пристальным взглядом. И очень занятный эпизодик глаз мне дернул.
Тот где стоит, значит, этот румата, смотрит на башню местной кровавой гэбни и мечтает - как бы это здорово было бы эту башню и разбегающуюся гэбню из бластеров расстреливать. А потом в нем просыпается типа человеколюбие и он спохватывается: "как же так, гэбню расстреляем - вылезут уголовники, кочевники по границам полезут резать мирных жителей и все будет плохо и еще хуже, и ничего потому мы делать не можем."
Очень, очень показательный эпизодик, да. Дражайшая наша творческая интиллигенция даже в мечтаниях своих верна себе.
Она всегда готова имеющимися у нее средствами сделать гадость существующей власти, это приходит ей в голову аж бегом.
Но вот даже сама мысль о том чтобы употребить имеющиеся у нее средства на пользу тем самым мирным жителям, за которых они типа человеколюбствуют - в голову ей не приходит в принципе. От слова вообще. Сценарий, который стал общим местом для самых рукозадых писателей про попаданцев-в-другой-мир - "разогнали плохую гэбню из бластеров и то что она делала неправильно - стали делать правильно" - табу непредставимое.
Такие вот, кхм, интересные вещи встречаются в книжках...