Сувенир
По свежим следам хочу написать текст - как сувенир самой себе.
О концерте Андреаса Шолля, немецкого контратенора.
О контратенорах я когда-то писала, в связи с Клаусом Номи.
И хотя этот тембр сам по себе составляет особую категорию, контратеноры различаются так же, как и другие, обычные. Есть мужественные, есть лирические, есть драматические. Есть козлиные и петушиные.
К сожалению, некоторые певцы думают, что если у них есть возможность петь фальцетом, то это и есть контратенор.
Понятно, что выходит жалко и смешно.
И бедная публика, слушающая впервые такого исполнителя, так и остается под впечатлением: смешно пищит.
Тембр настоящего контратенора сводит с ума. Это может быть сладость - для некоторых чрезмерная, или "небесная чистота" и т.д. и т.п.
Для меня это звучание в первую очередь означает особое сочетание мужской силы, напора с звуковысотностью, традиционной для начала противоположного - мягкого и женственного.
Вернее, противоречивое сочетание, и в нем прелесть.
Правда, через какое-то время ты перестаешь замечать особенности, и просто кайфуешь от красоты.
***
Андреас Шолль выступал в маленьком зале - городском тель-авивском. С ансамблем "Солисты Тель-Авива".
Я решила было, что это новый ансамбль, но оказалось, что они существуют уже более 15 лет.
Почему я так подумала: они ужасно несыгранные.
Струнный ансамбль, который звучит, как типичный семилеткинский.
Тембры не выровнены, и получается какой-то звон со скрипом. Звон - от гулкости, и от того, что не все вместе снимают звук. Скрип - наверное, качество инструментов и смычков не самое лучшее.
Дирижер управлял своими ребятами жестко, немного прямолинейно, я бы сказала. В итоге, единственное, за что я его могу похвалить - за эмоциональность. И то не факт, что она помогла. Эмоции - они ведь разные бывают.
Тем не менее Андреас Шолль как-то с ними справился и преодолел.
И если первый номер - отрывок из кантаты Баха BWV54 `Widerstehe doch der Sünde" - прозвучал неуверенно (я еще подумала, что приехал престарелый певец немного подзаработать... о как, я ошибалась!) из-за жесткой, звеняшей, совсем не барочной манеры инструменталистов, глушившей мягкость солиста, то в следуюшем вокальном номере - вступлении к "Miserere" Вивальди он к ним приноровился.
Может, дело еще и в том, что Вивальди ( который, как сказал Стравинский, " написал не шестьсот концертов, а шестьсот раз один и тот же концерт") музыкантам было играть легче, чем Баха,
Шолль невероятно техничен, и это сочетание позволяет ему при большом артистизме - настоящем, драматическом - добиваться того, что вокал просто физиологически насыщает тебя эмоцией. Как инфузия, буквально.
При этом, грамотность музыканта, фразировка - ни один звук не пропет "просто так". Это всегда часть линии, у которой есть направление, движение, смысл.
Среди особенностей интонирования я бы назвала прекрасную "фенечку": при мелодическом ходе наверх на широкий интервал - "призыв" - он словно "бросает" звук, раскрывая гортань. Есть в этом нечто от фольклорной манеры и потому кажется очень искренним.
Если Вивальди - в продолжении была "Stabat Mater" - стал трагической, фресковой "точкой кульминации" концерта, то во втором отделении Шолль сосредоточился ня камерной лирике.
Две песни Арво Пярта ( кто не знает, он автор музыи и к La grande bellezza) : Der Spinnerin Nachtlied - как оказалось, две минуты назад, на стихи ненавистного Клеменса Брентано, Беттининого брата !
Песнь "ночного одиночества" - чистой воды минимализм. Скрипка и альт проигрывают то попеременно, то вместе, а певец повторяет за ними один и тот же минорный аккорд в виде арпеджио. Казалось бы, как просто. Если насытить это сочетание текстом, то сильнейшее впечатление.
Второе произведение - "Отче наш". Пярт - католик, на этом он стоит много лет, и минимализм его тоже идет от поисков "древней простоты".
Мне такая музыка по душе.
Но венцом, конечно, стали английские песни. Забавно, что мне они не показались ни народными, ни английскими. Но я, как человек дисциплинированный, воспитанный в авторитарном режиме, подчинилась написанному.
Если б не этот пост, я бы не полезла в поиски и не узнала бы со смешанным чувством удовлетворения и разочарования, что:
"Down by the Salley Gardens" написана Йетсом в 1889 году, а на музыку положена только в 1909-м. Совсем не в английской традиционной манере.
"My Love is loke a Red, Red Rose" принадлежит Бернсу ( ну, эту я помнила по Маршаку)
"The Wayfaring Stranger" - чисто американский госпел.
Но все вышесказанное не имеет никакого значения, поскольку исполнение было волшебным, с тем же эффектом инфузии. И даже некоторые всплакнули на последней песне, как и я, пожалев бедного бродягу.
Click to viewАндреас Шолль родился в семье певцов, с детства пел и добивался больших достижений. Все описано.
Мне понравилось, что он играл в "Имени Розы" и родился недалеко от аббтства Эбербах, где снимали фильм, и где я была.
Ну, и понравилось, что он женат на израильтянке Тамар Альперин.
Потому что на пике финальных аплодисментов Шолль пригласил на сцену "давнего друга свой жены", которым оказался Идан Райхель, сидевший в кустах вместе с роялем.
Идана Райхеля я не понимаю и потому не люблю. Но не могу не признаться, что мелодия, которую он дал Шоллю для прибавления немецкого текста, прозвучала очень неплохо в их совместном исполнении. Райхель красиво играет на рояле, постановка руки прекрасная, и хорошее туше.
Потом Шолль перешел на иврит, и это тоже не могло не обрадовать.
Когда к роялю прибавился оркестр, стиль изменился в сторону советской лирической песни; мне это было менее приятно. Но тель-авивская публика была очень довольна. Оказалось, что песня очень известная и любимая, только я с ней незнакома.
Ну, вот. В очередной раз говорю "спасибо" Светлане sveta_yan. Было бы безумно жалко пропустить такой концерт, ведь катарсис - это тот же оргазм, только запоминается на всю жизнь. И сувенир никакой не нужен.