Моя еврейская Португалия
О еврейской истории в Португалии написано очень много: и серьезного, и беллетристики.
Я, конечно, ничего нового не смогу добавить к этой теме, a пишу только о своих впечатлениях.
Перед поездкой в эту страну, я старалась прочесть, сколько успеется. И среди прочего попалась статья о Лиссабонском погроме 1506-го года. автор которой Франсуа Сойер из университета Саутхэмптона рассматривает воспоминания известного летописца, очевидца событий тех трех кровавых дней - Гаспара Коррейя..
Oн состоял на службе у короля Мануэла Первого, а потом отправилса в Индию, где и находился до конца своих дней, умерев на Гоа. Самое известное его сочинение - "Легенды Индии" . Также Коррейя написал несколько хроник королей, оставшихся долгое время неопубликованными, и среди них - хроника короля Мануэла Первого.
.
Вообще, о евреях он пишет мало, только упоминает изгнание из Кастилии, но не продолжает историю в Португалии, не пишет о конверсии и т.д.
Единственное исключение - это погром и убийства 1506 года. Все события описаны настолько ярко, что логичным кажется предположение: автор был очевидцем, причем подростком.
Из еврейских мест Лиссабона в нетронутом виде сохранился только кусочек - Еврейская улица в районе Альфама. Сам район - из немногих уцелевших после землетрясения 1755-го года.
Улица составляет три-четыре дома, а проход между ее начальным зданием и последним на предыдущей - Ларго да Сан Рафаэль - в ширину вмещает только одного человека. Как и взаимоотношения между португальцами и евреями.
Есть такой анекдот, героем которого является Маркиз де Помбал - тот, что отстроил Лиссабон после землетрясения и разогнал инквизицию.
Дескать,инквизиция решила издать указ, по которому евреямпредписывалось носить желтые шляпы. Тогда Помбал явился во дворец с тремя такими шляпами в руках.
И объяснил: одна шляпа для себя, другая - для Великого Инквизитора, а третья, - сказал он - на случай, если Ваше Величество решит снять корону.
Заметим, что речь идет не об иудеях, а о "новых христианах", о тех, кого указом 1497-го года обязали либо покинуть Португалию либо креститься. Можно было бы и остаться, но тогда иудеи оказывались вне закона. Их можно было бы безнаказанно убивать и грабить.
Обещанием Мануэла Первого выгнать всех евреев в обмен на согласие на брак мы обязаны Изабелле Арагонской.
По разному объясняют причины ее требования.
Факты таковы: Изабелла была до этого замужем, тоже за португальцем, принцем Альфонсо. Несмотря на прагматческие интересы их брака, отношения между ними сложились самые теплые. И когда Альфонсо погиб, упав с лошади, Изабелла немного сошла с ума. Она стала поститься, носить власяницу и заниматься самобичеванием ( в прямом смысле слова).
Каким-то образом ( одни говорят, что по причине схождения с ума, другие - что с подачи Торквемады) ей пришла в голову мысль, что снерть ее супруга - результат мести евреев, которых Изабеллина мама - тоже Изабелла, только Кастильская, выгнала из Испании . И требование изгнания иудеев из Португалии наша мучительница выразила, как донельзя логичное - в ее-то положении.
Новый брак с Мануэлом счастья королеве не принес: она умерла в родах, через год. Говорят, что не последним фактором смерти явилось ее самоистязание.
К началу 16-го века иудеев в Португалии не осталось. И когда мы говорим о массовом убийстве 1506 года, то также имеем в виду убийство новых христиан.
Началось поэтому они не в еврейском районе, или в синагоге - их не было уже. А как раз в церкви, Сан-Доминго, прямо у площади Россиу, центральной площади города, на которой так часто проходили процессы и казни инквизиции. Сейчас там красиво и благопристойно: статуя в центре, два симметричных фонтана и прекрасный вокзал в стиле "арт-деко".
В это время королевской четы в столице не было. И губернатор тоже отсутвовал.
А было, наоборот, много моряков из Германии и Голландии - частью с торговых кораблей, частью - а военных. И еще была сильная вспышка чумы.
(Описываю я все со слов Коррейя, вольным переводом. Кто хочет ознакомиться детально и с выводами, может прочесть в статье, ссылка на которую дана выше.)
В церкви Сан-Доминго, примыкавшей к монастырю, собралась толпа молящихся. В том числе описывается немецкий моряк, чья дочка - то ли сухорукая, то ли с другим дефектом - чудом оказалась исцеленной. Чудо было воспринято толпой с должным благоговением. Но еще большее впечатление произвел на них некий свет, исходящий от распятия,или от образа Девы Марии, по другим свидетельствам.
На кульминации экстаза некто, опознанный автором, как новый христианин,"ведомый грехом", скептически ( ну, кто же тянул его за язык!) высказался насчет источника света, и - тут же был зарезан тем самым счастливым немецким папашей.
Тогда другой прихожанин ( Коррейя не указывает, новым или старым христианином он являлся, но тоже: кто его тянул за язык!) укорил убийцу в зряшности преступления. И также был линчеван толпой.
"После второго убийства разъяренная толпа убила всех новых христиан, что находились в церкви. Умертвив всех в церкви, молившиеся ранее, выплеснулись на плошадь и продолжали убивать всех новых христиан, встречавшихся на пути."
По дороге им встретился гражданский судья, некий Перу де Лисбоа, попытался остановить резню, но сам еле ускакал на своей лошадке: толпа собиралась его сжечь в собственном доме, но "вмешались соседи, беспокоящиеся за свою собственность".
Устав от погони, очевидно, погромщики вернулись к церкви Сан-Доминго, где развели костер - чтобы сжечь трупы убитых.
Коррейя называет убийц "иностранцами", "портовыми подлецами" и "мародерами".
Но мародерство привлекло к участию в погроме и вполне пристойных горожан - увы, как всегда.
Никто из городских властей не вмешивался после неудачной попытки Перу де Лисбоа - сам коррехидор боялся, что гнев черни обернется и против него.
Тем временем моряки активно грузили имущество убитых на корабли, стоявшие на реке Тежу.
Резня длилась уже второй день, рвение погромщиков стало снижаться, но к вечеру из доминиканского монастыря вышел монах с распятием, сопровождаемый еще двумя братьями и организовал процессию, которая вновь разожгла воинственный пыл защитников христианских идеалов. Людей выбрасывали из окон, на пики, в известных традициях погромов. По разным источникам, в течение трех дней было убито от "больше тысячи" до четырех тысяч человек.
"Описание "сборищ убийц" интересно и позволяет предположить, что к этому времени направление насилия уже было тщательно спланировано, и жертвы выбирались старательнейшим образом. Уже на третий день погрома, к вечеру толпа линчевала известного нового христианина - сборщика налогов по имени Маскареньяс."
Резня подошла к концу в четверг, когда другая религиозная процессия вышла из Кафедрального собора Се, крича "Мира! Мира!"
И тут на сцену впервые выходит король Мануэл Первый. Узнав о происходящем, он отдает отсутвующему губернатору приказ немедленно приехать в Лиссабон и “повесить всех злодеев, отвественных за убийства".
К тому времени иностранные мародеры с награбленными богатствами на борту уже вовсю неслись на родину.
Но те, кого удалось поймать, были вздернуты - сотнями. И если обычно повешенных оставляют качаться на ветру в назидание обывателям, то в данном случае трупы снимали и складывали радом: веревки ждали следующих кандидатов.
Коррейя пишет, что много новых христиан заявили на старых, укрывших их от погрома, обвинив последних в ограблениях ( что нередко имело место быть) Всех обвиненных в грабежахтакже казнили. Число повешенных было так велико, что у реки воздвигли три новых виселицы.
На этом месте вмешивается дама по имени Исабель де Менданья ( опять Изабелла!)
Она пишет королю письмо с просьбой о милосердии и прекращении массовых казней. Мануэл соглашается и отдает указ о казнях только после расследования обвинения.
Коррейя заключает, что подобная беспощадная политика наказания была беспрецедентной в истории Португалии, и что никогда - ни до, ни после - в истории страны не было массовых убийств, направленных на новых христиан.
Читая туристические отчеты о Лиссабоне, я наткнулась у кого-то на описание церкви Сан-Доминго, которая не входит в "топ" досторпимечательностей города.
Автор отчета написал, что зашел в нее случайно и был поражен странным впечатлением, которое она производит. Стал интересоваться историей церкви - но ничего не нашел, кроме пары строк в "Википедии" с упоминанием пожара, случившегося в 60-е годы.
Я начала вспоминать, откуда мне известно это название и - вернулась к статье.
В Лиссабоне поэтому я специально пришла туда, где 500 лет назад убивали людей, убивали с яростным удовольствием и сознянием своей праведности.
Так и выглядит это место, сожженное своей злобой.
***************
Монастырь тамплиеров в Томаре прекрасен. А в километре от монастыря расположен сам городок под тем же названием. Симпатичный такой, типичный, с мельничным колесом на реке, с узкими брусчатыми переулками, лавочками и кофейнями.
На одной из этих улочек находится синагога. Здание ее было выкуплено в 1923-м году евреем из Польши по фамилии Шварц. Там сидит милая пожилая женщина, которая говорит только по-португальски. Еще она знает "Шалом" и "Шана това".
Там нет ничего, кроме четырех колонн по именам праматерей и места, где был "арон кодеш", а потом алтарь, а теперь снова - святой ковчег. Тетушка дала двойной листок на иврите, где напечатана информация.
Я там не фотографировала, а только плакала. По сравнению с этим домом пустые синагоги Толедо кажутся роскошью.
************
И еще одна встреча в еврейством произошла у нас на винодельне семьи Фонсека - популярном у туристов месте. Вместе с нашей группой на экскурсию приехала пара в сопровождении непрерывно улыбавшегося гида. Я такие улыбки не люблю, поэтому на вопрос "откуда вы" ответила довольно сухо. Гид улыбку свою развернул совсем уже в беспредельную по широте и завопил: "Счастье! Какое счастье, мой Бог!"
И достал из-под воротника поло огромную звезду Давида.
Ивритом Пауло Леви владеет не очень хорошо, кипу носит в кармане. Среди экскурсий, которые он проводит в Лиссабоне и вокруг, есть и "по еврейским местам". Семья самого Пауло происходит из Марокко.
Он очень активно помогал гиду, ведушему экскурсию по хозяйству.
Когда тот упомянул, что его фамилия в переводе означает "дуб", то Пауло ласково спросил: а ты объяснил, почему у тебя такая фамилия? И продолжил ответом: новые христиане брали фамилии по названию деревьев.
Когда экскурсовод сказал, что португальца можно встретить в любом уголке Земли, то Пауло продолжил: а знаете, почему? А вы знаете, откуда португальцы произошли? От финикийцев, которые приехали на материк. А кто такие финикийцы?
Так, подмигивая и бесконечно улыбаясь, Пауло пытался убедить слушателей в своей понятной теории. Основной гид его не прерывал и не протестовал, но у меня родилась явная ассоциация с известной пьесой из цикла Мусоргского "Картинки с выставки".
Расстались мы тепло, и Пауло на прощанье попросил рекомендовать его услуги разным израильтянам, которые приедут в Португалию.
Что я и делаю.
Я, конечно, ничего нового не смогу добавить к этой теме, a пишу только о своих впечатлениях.
Перед поездкой в эту страну, я старалась прочесть, сколько успеется. И среди прочего попалась статья о Лиссабонском погроме 1506-го года. автор которой Франсуа Сойер из университета Саутхэмптона рассматривает воспоминания известного летописца, очевидца событий тех трех кровавых дней - Гаспара Коррейя..
Oн состоял на службе у короля Мануэла Первого, а потом отправилса в Индию, где и находился до конца своих дней, умерев на Гоа. Самое известное его сочинение - "Легенды Индии" . Также Коррейя написал несколько хроник королей, оставшихся долгое время неопубликованными, и среди них - хроника короля Мануэла Первого.
.
Вообще, о евреях он пишет мало, только упоминает изгнание из Кастилии, но не продолжает историю в Португалии, не пишет о конверсии и т.д.
Единственное исключение - это погром и убийства 1506 года. Все события описаны настолько ярко, что логичным кажется предположение: автор был очевидцем, причем подростком.
Из еврейских мест Лиссабона в нетронутом виде сохранился только кусочек - Еврейская улица в районе Альфама. Сам район - из немногих уцелевших после землетрясения 1755-го года.
Улица составляет три-четыре дома, а проход между ее начальным зданием и последним на предыдущей - Ларго да Сан Рафаэль - в ширину вмещает только одного человека. Как и взаимоотношения между португальцами и евреями.
Есть такой анекдот, героем которого является Маркиз де Помбал - тот, что отстроил Лиссабон после землетрясения и разогнал инквизицию.
Дескать,инквизиция решила издать указ, по которому евреямпредписывалось носить желтые шляпы. Тогда Помбал явился во дворец с тремя такими шляпами в руках.
И объяснил: одна шляпа для себя, другая - для Великого Инквизитора, а третья, - сказал он - на случай, если Ваше Величество решит снять корону.
Заметим, что речь идет не об иудеях, а о "новых христианах", о тех, кого указом 1497-го года обязали либо покинуть Португалию либо креститься. Можно было бы и остаться, но тогда иудеи оказывались вне закона. Их можно было бы безнаказанно убивать и грабить.
Обещанием Мануэла Первого выгнать всех евреев в обмен на согласие на брак мы обязаны Изабелле Арагонской.
По разному объясняют причины ее требования.
Факты таковы: Изабелла была до этого замужем, тоже за португальцем, принцем Альфонсо. Несмотря на прагматческие интересы их брака, отношения между ними сложились самые теплые. И когда Альфонсо погиб, упав с лошади, Изабелла немного сошла с ума. Она стала поститься, носить власяницу и заниматься самобичеванием ( в прямом смысле слова).
Каким-то образом ( одни говорят, что по причине схождения с ума, другие - что с подачи Торквемады) ей пришла в голову мысль, что снерть ее супруга - результат мести евреев, которых Изабеллина мама - тоже Изабелла, только Кастильская, выгнала из Испании . И требование изгнания иудеев из Португалии наша мучительница выразила, как донельзя логичное - в ее-то положении.
Новый брак с Мануэлом счастья королеве не принес: она умерла в родах, через год. Говорят, что не последним фактором смерти явилось ее самоистязание.
К началу 16-го века иудеев в Португалии не осталось. И когда мы говорим о массовом убийстве 1506 года, то также имеем в виду убийство новых христиан.
Началось поэтому они не в еврейском районе, или в синагоге - их не было уже. А как раз в церкви, Сан-Доминго, прямо у площади Россиу, центральной площади города, на которой так часто проходили процессы и казни инквизиции. Сейчас там красиво и благопристойно: статуя в центре, два симметричных фонтана и прекрасный вокзал в стиле "арт-деко".
В это время королевской четы в столице не было. И губернатор тоже отсутвовал.
А было, наоборот, много моряков из Германии и Голландии - частью с торговых кораблей, частью - а военных. И еще была сильная вспышка чумы.
(Описываю я все со слов Коррейя, вольным переводом. Кто хочет ознакомиться детально и с выводами, может прочесть в статье, ссылка на которую дана выше.)
В церкви Сан-Доминго, примыкавшей к монастырю, собралась толпа молящихся. В том числе описывается немецкий моряк, чья дочка - то ли сухорукая, то ли с другим дефектом - чудом оказалась исцеленной. Чудо было воспринято толпой с должным благоговением. Но еще большее впечатление произвел на них некий свет, исходящий от распятия,или от образа Девы Марии, по другим свидетельствам.
На кульминации экстаза некто, опознанный автором, как новый христианин,"ведомый грехом", скептически ( ну, кто же тянул его за язык!) высказался насчет источника света, и - тут же был зарезан тем самым счастливым немецким папашей.
Тогда другой прихожанин ( Коррейя не указывает, новым или старым христианином он являлся, но тоже: кто его тянул за язык!) укорил убийцу в зряшности преступления. И также был линчеван толпой.
"После второго убийства разъяренная толпа убила всех новых христиан, что находились в церкви. Умертвив всех в церкви, молившиеся ранее, выплеснулись на плошадь и продолжали убивать всех новых христиан, встречавшихся на пути."
По дороге им встретился гражданский судья, некий Перу де Лисбоа, попытался остановить резню, но сам еле ускакал на своей лошадке: толпа собиралась его сжечь в собственном доме, но "вмешались соседи, беспокоящиеся за свою собственность".
Устав от погони, очевидно, погромщики вернулись к церкви Сан-Доминго, где развели костер - чтобы сжечь трупы убитых.
Коррейя называет убийц "иностранцами", "портовыми подлецами" и "мародерами".
Но мародерство привлекло к участию в погроме и вполне пристойных горожан - увы, как всегда.
Никто из городских властей не вмешивался после неудачной попытки Перу де Лисбоа - сам коррехидор боялся, что гнев черни обернется и против него.
Тем временем моряки активно грузили имущество убитых на корабли, стоявшие на реке Тежу.
Резня длилась уже второй день, рвение погромщиков стало снижаться, но к вечеру из доминиканского монастыря вышел монах с распятием, сопровождаемый еще двумя братьями и организовал процессию, которая вновь разожгла воинственный пыл защитников христианских идеалов. Людей выбрасывали из окон, на пики, в известных традициях погромов. По разным источникам, в течение трех дней было убито от "больше тысячи" до четырех тысяч человек.
"Описание "сборищ убийц" интересно и позволяет предположить, что к этому времени направление насилия уже было тщательно спланировано, и жертвы выбирались старательнейшим образом. Уже на третий день погрома, к вечеру толпа линчевала известного нового христианина - сборщика налогов по имени Маскареньяс."
Резня подошла к концу в четверг, когда другая религиозная процессия вышла из Кафедрального собора Се, крича "Мира! Мира!"
И тут на сцену впервые выходит король Мануэл Первый. Узнав о происходящем, он отдает отсутвующему губернатору приказ немедленно приехать в Лиссабон и “повесить всех злодеев, отвественных за убийства".
К тому времени иностранные мародеры с награбленными богатствами на борту уже вовсю неслись на родину.
Но те, кого удалось поймать, были вздернуты - сотнями. И если обычно повешенных оставляют качаться на ветру в назидание обывателям, то в данном случае трупы снимали и складывали радом: веревки ждали следующих кандидатов.
Коррейя пишет, что много новых христиан заявили на старых, укрывших их от погрома, обвинив последних в ограблениях ( что нередко имело место быть) Всех обвиненных в грабежахтакже казнили. Число повешенных было так велико, что у реки воздвигли три новых виселицы.
На этом месте вмешивается дама по имени Исабель де Менданья ( опять Изабелла!)
Она пишет королю письмо с просьбой о милосердии и прекращении массовых казней. Мануэл соглашается и отдает указ о казнях только после расследования обвинения.
Коррейя заключает, что подобная беспощадная политика наказания была беспрецедентной в истории Португалии, и что никогда - ни до, ни после - в истории страны не было массовых убийств, направленных на новых христиан.
Читая туристические отчеты о Лиссабоне, я наткнулась у кого-то на описание церкви Сан-Доминго, которая не входит в "топ" досторпимечательностей города.
Автор отчета написал, что зашел в нее случайно и был поражен странным впечатлением, которое она производит. Стал интересоваться историей церкви - но ничего не нашел, кроме пары строк в "Википедии" с упоминанием пожара, случившегося в 60-е годы.
Я начала вспоминать, откуда мне известно это название и - вернулась к статье.
В Лиссабоне поэтому я специально пришла туда, где 500 лет назад убивали людей, убивали с яростным удовольствием и сознянием своей праведности.
Так и выглядит это место, сожженное своей злобой.
***************
Монастырь тамплиеров в Томаре прекрасен. А в километре от монастыря расположен сам городок под тем же названием. Симпатичный такой, типичный, с мельничным колесом на реке, с узкими брусчатыми переулками, лавочками и кофейнями.
На одной из этих улочек находится синагога. Здание ее было выкуплено в 1923-м году евреем из Польши по фамилии Шварц. Там сидит милая пожилая женщина, которая говорит только по-португальски. Еще она знает "Шалом" и "Шана това".
Там нет ничего, кроме четырех колонн по именам праматерей и места, где был "арон кодеш", а потом алтарь, а теперь снова - святой ковчег. Тетушка дала двойной листок на иврите, где напечатана информация.
Я там не фотографировала, а только плакала. По сравнению с этим домом пустые синагоги Толедо кажутся роскошью.
************
И еще одна встреча в еврейством произошла у нас на винодельне семьи Фонсека - популярном у туристов месте. Вместе с нашей группой на экскурсию приехала пара в сопровождении непрерывно улыбавшегося гида. Я такие улыбки не люблю, поэтому на вопрос "откуда вы" ответила довольно сухо. Гид улыбку свою развернул совсем уже в беспредельную по широте и завопил: "Счастье! Какое счастье, мой Бог!"
И достал из-под воротника поло огромную звезду Давида.
Ивритом Пауло Леви владеет не очень хорошо, кипу носит в кармане. Среди экскурсий, которые он проводит в Лиссабоне и вокруг, есть и "по еврейским местам". Семья самого Пауло происходит из Марокко.
Он очень активно помогал гиду, ведушему экскурсию по хозяйству.
Когда тот упомянул, что его фамилия в переводе означает "дуб", то Пауло ласково спросил: а ты объяснил, почему у тебя такая фамилия? И продолжил ответом: новые христиане брали фамилии по названию деревьев.
Когда экскурсовод сказал, что португальца можно встретить в любом уголке Земли, то Пауло продолжил: а знаете, почему? А вы знаете, откуда португальцы произошли? От финикийцев, которые приехали на материк. А кто такие финикийцы?
Так, подмигивая и бесконечно улыбаясь, Пауло пытался убедить слушателей в своей понятной теории. Основной гид его не прерывал и не протестовал, но у меня родилась явная ассоциация с известной пьесой из цикла Мусоргского "Картинки с выставки".
Расстались мы тепло, и Пауло на прощанье попросил рекомендовать его услуги разным израильтянам, которые приедут в Португалию.
Что я и делаю.