(no subject)
Всякий раз, когда натыкаешься на школоту умудренного жизнью человека и гражданина, повествующего о благотворной роли для дворового воспитания в казарме для новобранцев, очень хочется поместить его в ту же самую казарму.
Первый раз - в роли наголо стриженого духа в роте с устоявшейся дедовщиной образца эдак года 1985.
Второй раз - сержантом из учебки, прибывшим в такой же коллектив, только с значительной долей азербайджанцев и узбеков.
Третий - лейтенантом в ту же роту, чтобы дисциплина и воинский порядок, но статистику не портить.
А четвертый раз - отцом, который приедет забирать тело.
Вот если побывал - пусть рассказывает, имеет право на выстраданную точку зрения. А все остальные - человеческое говно.
Первый раз - в роли наголо стриженого духа в роте с устоявшейся дедовщиной образца эдак года 1985.
Второй раз - сержантом из учебки, прибывшим в такой же коллектив, только с значительной долей азербайджанцев и узбеков.
Третий - лейтенантом в ту же роту, чтобы дисциплина и воинский порядок, но статистику не портить.
А четвертый раз - отцом, который приедет забирать тело.
Вот если побывал - пусть рассказывает, имеет право на выстраданную точку зрения. А все остальные - человеческое говно.