(no subject)
Шестнадцатое.
Покатилось лето под горку, как желтеющий колобок. Первую половину от жадности нахватали второпях - до зимы впечатлений не перебрать. Но за полтора месяца успели-таки заземлиться аж два раза, чтобы хоть осознать, какое оно, наше лето.
Вот странное дело: так хочется ничего не упустить, что мечешься в панике, цопаешь всë подряд, плачешь над расписанными до октября выходными, а потом бах - и всë закончилось. Живëшь, как медуза, одними ощущениями. Никакого осознанного потребления, сплошная беготня.
Правда, будет ещë отпуск (скрестим пальцы в этом месте), но это снова кучей-малой, и для души прям отлично, но вот для созерцания совсем никак. Счастье моë, что вокруг одни совы, и все утра - мои. Как в прошлом году, когда я в тишине болталась посреди лесного озера в надувной лодочке, глядя на розовое небо и свои когда-то голубые кроссовки. Или в позапрошлом, когда над лысым лбом беломорского берега неслись дикой красоты желто-серые облака, показывая в разрывы неистово-синее небо, а под склонëнным замшелым крестом цвели янтарëм скупые ягоды морошки - словно чешский слайд на белой простыне памяти.
Обязательно надо останавливаться. Особенно посреди лета.
Покатилось лето под горку, как желтеющий колобок. Первую половину от жадности нахватали второпях - до зимы впечатлений не перебрать. Но за полтора месяца успели-таки заземлиться аж два раза, чтобы хоть осознать, какое оно, наше лето.
Вот странное дело: так хочется ничего не упустить, что мечешься в панике, цопаешь всë подряд, плачешь над расписанными до октября выходными, а потом бах - и всë закончилось. Живëшь, как медуза, одними ощущениями. Никакого осознанного потребления, сплошная беготня.
Правда, будет ещë отпуск (скрестим пальцы в этом месте), но это снова кучей-малой, и для души прям отлично, но вот для созерцания совсем никак. Счастье моë, что вокруг одни совы, и все утра - мои. Как в прошлом году, когда я в тишине болталась посреди лесного озера в надувной лодочке, глядя на розовое небо и свои когда-то голубые кроссовки. Или в позапрошлом, когда над лысым лбом беломорского берега неслись дикой красоты желто-серые облака, показывая в разрывы неистово-синее небо, а под склонëнным замшелым крестом цвели янтарëм скупые ягоды морошки - словно чешский слайд на белой простыне памяти.
Обязательно надо останавливаться. Особенно посреди лета.