(no subject)
И снова прикладная генеалогия с еë маленькими сокровищами.
Давным-давно, когда жив ещë был дед, и бабуля была в своей памяти, я по какому-то наитию записала за ней в тетрадку всю многочисленную родню, которую она хранила в голове не хуже госархива. Записала, к сожалению, только имена, а истории из жизни в массе своей остались не привязанными к конкретным персонажам. То есть, о ком идет речь, бабуля конечно же говорила, но мне по легкомыслию и лени разбираться в хитросплетении корней, запоминать было недосуг. В общем, классическая история большинства семейных архивов.
Тетрадку, тем не менее, я заботливо хранила, время от времени дописывая туда новых родственников, но дальше этого дело не шло.
Стронулось всë с места несколько лет назад, когда по наущению подруги я зарегистрировалась на сайте myheritage, и построила дерево по тем самым тетрадным записям. В один момент передо мной оказались сорок с лишним человек, объединëнных общими предками - и это только по отцу, и только те, кто поместился на родовых ветвях выше меня. Свой горизонт я даже не заводила - где там искать теперь моих ровесников...
Бабуля к тому времени уже медленно погружалась внутрь себя, а я, вместо того, чтобы пользоваться моментом, только пыталась как-то получше организовать быт, позабыв напрочь о духовном. Потом дверь закрылась навсегда, и вспомнила я про дерево, когда дошло дело до разбора документов.
Что же - лучше уж поздно, чем никогда, и теперь я потихоньку обрастаю родственниками, пробираясь на ощупь сквозь время и испытывая по пути самые разнообразные чувства.
По понятным причинам, бабулиной родни в тетрадке больше всего. Курские крестьяне, землепашцы до шестого известного мне колена. Я - первый по своей ветви урожденный горожанин.
Из пяти прадедовых братьев и трёх сестëр в сети нашлись сведения только об одном - Филипп Павлович Новиков умер в госпитале под Брянском в самом начале войны, в сентябре сорок первого. Я просто наобум перебирала имена из тетрадки на одном из мемориальных сайтов, и вдруг поиск выбросил скан списка потерь. "Братская могила 1,2 км севернее ст.Снежка в сосновом лесу".
Я задала яндексу вопрос, и без особой надежды покрутила колесико мыши, приближая выданную карту. Восемьдесят лет - большой срок. Кто его знает, что стало с теми захоронениями. Вон, даже у станции теперь другое название.
"Братская могила" - равнодушно сообщил яндекс, высветив кружок на белом участке среди леса. Сердце ахнуло куда-то вниз, и зашумело в ушах. Одно дело - знать, искать, и даже как-то воображать себе, что ищешь, и совсем другое - увидеть вдруг, что это реальное место. Словно палкой по спине, до спëртого дыхания.
Вот она, стела посреди соснового леса. Вот плиты с фамилиями. И там, под одной из них - родной брат моего деда, которого я никогда не знала, и если бы не папкино увлечение фотографией - даже не увидела бы. Мне кажется, если бы сам Филипп Павлович появился в этот момент передо мной, я бы не испугалась больше, чем есть. Всë равно что вдруг заглянуть через Лету.
Живëшь в каком-то своëм пузыре, изо дня в день суетишься о мелочном, радуешься и огорчаешься, рожаешь детей, ждешь внуков, и сам у себя - центр вселенной. А потом как удар под дых: ты не один. И ты не сам по себе. Десятки, даже сотни людей так же из года в год жили, суетились, скандалили, радовались, воевали, голодали, пахали, рожали - чтобы в итоге ты, единственный и неповторимый, ткнулся лбом в бетонную стелу посреди брянского леса. Ты, который они.
Не знаю, кому как - а мне это до сих пор в голове не укладывается.
Давным-давно, когда жив ещë был дед, и бабуля была в своей памяти, я по какому-то наитию записала за ней в тетрадку всю многочисленную родню, которую она хранила в голове не хуже госархива. Записала, к сожалению, только имена, а истории из жизни в массе своей остались не привязанными к конкретным персонажам. То есть, о ком идет речь, бабуля конечно же говорила, но мне по легкомыслию и лени разбираться в хитросплетении корней, запоминать было недосуг. В общем, классическая история большинства семейных архивов.
Тетрадку, тем не менее, я заботливо хранила, время от времени дописывая туда новых родственников, но дальше этого дело не шло.
Стронулось всë с места несколько лет назад, когда по наущению подруги я зарегистрировалась на сайте myheritage, и построила дерево по тем самым тетрадным записям. В один момент передо мной оказались сорок с лишним человек, объединëнных общими предками - и это только по отцу, и только те, кто поместился на родовых ветвях выше меня. Свой горизонт я даже не заводила - где там искать теперь моих ровесников...
Бабуля к тому времени уже медленно погружалась внутрь себя, а я, вместо того, чтобы пользоваться моментом, только пыталась как-то получше организовать быт, позабыв напрочь о духовном. Потом дверь закрылась навсегда, и вспомнила я про дерево, когда дошло дело до разбора документов.
Что же - лучше уж поздно, чем никогда, и теперь я потихоньку обрастаю родственниками, пробираясь на ощупь сквозь время и испытывая по пути самые разнообразные чувства.
По понятным причинам, бабулиной родни в тетрадке больше всего. Курские крестьяне, землепашцы до шестого известного мне колена. Я - первый по своей ветви урожденный горожанин.
Из пяти прадедовых братьев и трёх сестëр в сети нашлись сведения только об одном - Филипп Павлович Новиков умер в госпитале под Брянском в самом начале войны, в сентябре сорок первого. Я просто наобум перебирала имена из тетрадки на одном из мемориальных сайтов, и вдруг поиск выбросил скан списка потерь. "Братская могила 1,2 км севернее ст.Снежка в сосновом лесу".
Я задала яндексу вопрос, и без особой надежды покрутила колесико мыши, приближая выданную карту. Восемьдесят лет - большой срок. Кто его знает, что стало с теми захоронениями. Вон, даже у станции теперь другое название.
"Братская могила" - равнодушно сообщил яндекс, высветив кружок на белом участке среди леса. Сердце ахнуло куда-то вниз, и зашумело в ушах. Одно дело - знать, искать, и даже как-то воображать себе, что ищешь, и совсем другое - увидеть вдруг, что это реальное место. Словно палкой по спине, до спëртого дыхания.
Вот она, стела посреди соснового леса. Вот плиты с фамилиями. И там, под одной из них - родной брат моего деда, которого я никогда не знала, и если бы не папкино увлечение фотографией - даже не увидела бы. Мне кажется, если бы сам Филипп Павлович появился в этот момент передо мной, я бы не испугалась больше, чем есть. Всë равно что вдруг заглянуть через Лету.
Живëшь в каком-то своëм пузыре, изо дня в день суетишься о мелочном, радуешься и огорчаешься, рожаешь детей, ждешь внуков, и сам у себя - центр вселенной. А потом как удар под дых: ты не один. И ты не сам по себе. Десятки, даже сотни людей так же из года в год жили, суетились, скандалили, радовались, воевали, голодали, пахали, рожали - чтобы в итоге ты, единственный и неповторимый, ткнулся лбом в бетонную стелу посреди брянского леса. Ты, который они.
Не знаю, кому как - а мне это до сих пор в голове не укладывается.