Santa Claus
Каждый год под Рождество в окрестности меня царит легкомысленно непостное настроение. Вся Америка в эти дни вспоминает, что еще кое-чего надо бы к празднику купить, и на дорогах даже небольших провинциальных городков начинается веселая кутерьма из машин с оленьими рогами. Откуда-то появляются пробки, очереди в магазинах и толпа праздношатающихся людей на молле даже в будний день.
Но больше всех в эти предрождественские дни меня удивляет один персонаж - Санта-Клаус. В русском детстве он был дедом Морозом, языческим стариком из сказочного леса, и наличие у него красного носа, хитрой улыбки и слабого алкогольного запаха ничуть не удивляло, потому что что уж с ним, язычником, поделать. Если бы этот дед начал фотографироваться на молле с детьми на коленях, появляться в рекламах в неожиданном виде и внезапно явил миру не только внучку, но и жену (миссис Клаус, как говорят здесь), и это бы меня не удивило.
А вот осознание в одну из первых местных зим, что Санта-Клаус - это святитель Николай, он же Николай-Чудотворец, поразило меня как громом. Николай-Чудотворец, как знает русский народ, святой могущественный и суровый, не прощающий фамильярности и разгула в своем присутствии. Например, во многих вариантах ходит по Руси легенда о человеке, который пустился в пляс с иконой святителя Николая - в дореволюционном варианте это был пьяный мужик на свадьбе, который плясал потом, не в силах остановиться, несколько часов, пока его не отмолил прибежавший на выручку поп. В советском варианте легенда повествовала о комсомолке, которая хотела побежать с иконой на танцы вместо кавалера, но окаменела на месте. И это не говоря уже о самой старой легенде, о том, как святой угодник двинул Арию по физиономии, чтобы не богохульствовал - Арий упал и больше не богохульствовал. Честно говоря, повспоминав эти легенды, я довольно долго ждал, что местных паяцев, прилепившим святому пузо и бороду и сведшим всю его речь к Хохохо!, вот-вот испепелит молния.
И хотя кривляние под личиной святого угодника до сих пор им сходит с рук, я все-таки к этому Санта-Клаусу отношусь с настороженным почтением. А ну как все же окажется настоящий, или хотя бы святой однажды услышит?
Недавно, когда мы в очередной раз пробирались к дому от магазинов, жена перевела мне припев одной популярной здесь песенки, "Santa Claus is coming to town" - "Святитель Николай вступает в город". Я чуть в соседнюю полосу не вильнул - ведь такую фразу каждому русскому захочется продолжить "и ангелы с мечами с ним". А в магазинах легкомысленно так об этом поют, фривольно даже: "Святитель Николай вступает в город". Словно не понимают, что, если действительно так, значит, переполнилась наконец чаша Господнего терпения, и на покаяться нам осталось максимум 15 минут.
Засим всех неправославных христиан и нехристиан я поздравляю с их праздником, и да помилует нас всех святитель Николай.
Но больше всех в эти предрождественские дни меня удивляет один персонаж - Санта-Клаус. В русском детстве он был дедом Морозом, языческим стариком из сказочного леса, и наличие у него красного носа, хитрой улыбки и слабого алкогольного запаха ничуть не удивляло, потому что что уж с ним, язычником, поделать. Если бы этот дед начал фотографироваться на молле с детьми на коленях, появляться в рекламах в неожиданном виде и внезапно явил миру не только внучку, но и жену (миссис Клаус, как говорят здесь), и это бы меня не удивило.
А вот осознание в одну из первых местных зим, что Санта-Клаус - это святитель Николай, он же Николай-Чудотворец, поразило меня как громом. Николай-Чудотворец, как знает русский народ, святой могущественный и суровый, не прощающий фамильярности и разгула в своем присутствии. Например, во многих вариантах ходит по Руси легенда о человеке, который пустился в пляс с иконой святителя Николая - в дореволюционном варианте это был пьяный мужик на свадьбе, который плясал потом, не в силах остановиться, несколько часов, пока его не отмолил прибежавший на выручку поп. В советском варианте легенда повествовала о комсомолке, которая хотела побежать с иконой на танцы вместо кавалера, но окаменела на месте. И это не говоря уже о самой старой легенде, о том, как святой угодник двинул Арию по физиономии, чтобы не богохульствовал - Арий упал и больше не богохульствовал. Честно говоря, повспоминав эти легенды, я довольно долго ждал, что местных паяцев, прилепившим святому пузо и бороду и сведшим всю его речь к Хохохо!, вот-вот испепелит молния.
И хотя кривляние под личиной святого угодника до сих пор им сходит с рук, я все-таки к этому Санта-Клаусу отношусь с настороженным почтением. А ну как все же окажется настоящий, или хотя бы святой однажды услышит?
Недавно, когда мы в очередной раз пробирались к дому от магазинов, жена перевела мне припев одной популярной здесь песенки, "Santa Claus is coming to town" - "Святитель Николай вступает в город". Я чуть в соседнюю полосу не вильнул - ведь такую фразу каждому русскому захочется продолжить "и ангелы с мечами с ним". А в магазинах легкомысленно так об этом поют, фривольно даже: "Святитель Николай вступает в город". Словно не понимают, что, если действительно так, значит, переполнилась наконец чаша Господнего терпения, и на покаяться нам осталось максимум 15 минут.
Засим всех неправославных христиан и нехристиан я поздравляю с их праздником, и да помилует нас всех святитель Николай.