(no subject)
У меня были очень увлекательные выходные. Начались они, против обыкновения, не в пятницу, а в субботу, потому что пятницу я не помню. В субботу в гости пришла одна девочка (в целях конспирации я не скажу, как ее зовут), и потом еще один мальчик (в целях конспирации назовем его Е., как экстази) Всю ночь мы употребляли алкогольные напитки разной крепости и, наверное, о чем-то беседовали. На рассвете я уложила гостью в постель и собралась уложить Е. Он не хотел, сопротивлялся, почему-то взял меня на руки, но не удержал равновесия, и мы упали в мастерскую, моей спиной на ящики с инструментами. Я обиделась и пошла спать.
Утром девочка, имени которой я вам не скажу, ушла по делам, а мы с Е. решили позавтракать в рыбном ресторанчике. Мы заказали еду и сто граммов водки. Может, официантка была глуховата, а может, то был перст судьбы, заткнувший ей оба уха разом, но вместо ста граммов она принесла триста. Последнее, что я помню, - Е. протягивает официантке опустевший графинчик и говорит: "Еще триста". Девушка перепугалась и стала юлить, мол, давайте хотя бы двести пятьдесят, и на этом месте мое сознание выключилось. Наверное, после мы еще разговаривали. Наверное, мы выпили еще графинчик. Но, по-моему, мы уснули за столиком, нас разбудили и выгнали. Времени было часа два. Е. держал меня одной рукой, чтобы я не упала, а второй ловил автомобиль. В автомобиле я спала.
Через некоторое время я проснулась в собственной постели, чему немало удивилась. Е. лежал рядом. Мы были без одежды. У него оказалось сухое красивое тело. У меня оказалась ободранная спина и синяк на лбу. Кажется, Е. ходил в магазин за водкой, хлебом и чем-то еще, что потом украли и съели коты. Мы долго лежали, обнявшись, было тепло. Потом пришел Смирнов на кочерге и сказал: собирайтесь, мы идем на фестиваль губной гармошки. Тогда мы встали, оделись и даже застелили постель. Хотели выпить водки, но не нашли ее (она лежала под креслом). Сели в автомобиль. В автомобиле я спала. В метро спала тоже. Смирнов то и дело наклонялся ко мне и говорил строгим голосом: "Девушка, ваши документики!" Пока мы доехали, я успела показать ему два диплома, паспорт и трудовую книжку.
В "Икре" мы сели в баре. Я пила пиво через соломинку и смотрела на экран. То, что я принимала за запись вчерашнего концерта, на самом деле было трансляцией из верхнего зала. Когда через два часа я это поняла, то сразу побежала наверх здороваться с М. М. только что спустился со сцены; я поймала его за кулисами и попыталась обнять, потому что давно не видела. Но обнять его я не смогла, потому что он чудовищно растолстел. М. сказал: "Я женился, вон моя жена в зале". Я покрутила головой, но там было очень много женщин, поэтому я не поняла, на ком из них он женился, спустилась обратно в бар и немедленно заснула.
Через некоторое время я проснулась, лежа головой на коленях Е. Мне показалось, что будет мило, если я сейчас сделаю что-нибудь этакое. Но, к сожалению, или к счастью, мне было не под силу расстегнуть ни одну пуговицу на его джинсах. Какой-то обрюзгший хрен лет пятидесяти хвастал собственным бизнесом, приносящим ему доход в 300 долларов ежемесячно. Хрен был в плохом костюме. Он звал нас на танцпол и говорил, что хорошо танцует. Мне надоело, что я все время сплю, и я решила выпить кофе, который мне, в общем, нельзя. Я выпила чашечку эспрессо, и у меня начался нервный тик. Потом объявили ВПР, и мы пошли в зал. Я танцевала, пила клубничную маргариту и, кажется, таблетки. Е. спал, сидя на стуле.
После концерта Йоши уехал в неизвестном направлении, Смирнов тоже, но в другом, а я поехала к Е. По дороге я думала о том, что дверной замок теперь не запирается снаружи, и дом остался открытым, и еще о тестовом задании для одного сериала, на которое мне дали всего два дня. А потом заснула. Проснулась в постели Е. Мы долго лежали, обнявшись, было тепло. Затем он проводил меня до метро, и я поехала писать диалоги.
Дома я села за компьютер и заснула. Проснулась, сделала всю работу за четыре с половиной часа, отправила ее почтой и заснула опять. Проснулась утром. Рядом спал Йоши. Мы лежали, обнявшись. Было тепло. Наверное, такой и должна быть счастливая полная жизнь. Алкоголь, таблетки, красивые теплые мужчины, музыка, работа и сон в любое время, в любом месте.
Утром девочка, имени которой я вам не скажу, ушла по делам, а мы с Е. решили позавтракать в рыбном ресторанчике. Мы заказали еду и сто граммов водки. Может, официантка была глуховата, а может, то был перст судьбы, заткнувший ей оба уха разом, но вместо ста граммов она принесла триста. Последнее, что я помню, - Е. протягивает официантке опустевший графинчик и говорит: "Еще триста". Девушка перепугалась и стала юлить, мол, давайте хотя бы двести пятьдесят, и на этом месте мое сознание выключилось. Наверное, после мы еще разговаривали. Наверное, мы выпили еще графинчик. Но, по-моему, мы уснули за столиком, нас разбудили и выгнали. Времени было часа два. Е. держал меня одной рукой, чтобы я не упала, а второй ловил автомобиль. В автомобиле я спала.
Через некоторое время я проснулась в собственной постели, чему немало удивилась. Е. лежал рядом. Мы были без одежды. У него оказалось сухое красивое тело. У меня оказалась ободранная спина и синяк на лбу. Кажется, Е. ходил в магазин за водкой, хлебом и чем-то еще, что потом украли и съели коты. Мы долго лежали, обнявшись, было тепло. Потом пришел Смирнов на кочерге и сказал: собирайтесь, мы идем на фестиваль губной гармошки. Тогда мы встали, оделись и даже застелили постель. Хотели выпить водки, но не нашли ее (она лежала под креслом). Сели в автомобиль. В автомобиле я спала. В метро спала тоже. Смирнов то и дело наклонялся ко мне и говорил строгим голосом: "Девушка, ваши документики!" Пока мы доехали, я успела показать ему два диплома, паспорт и трудовую книжку.
В "Икре" мы сели в баре. Я пила пиво через соломинку и смотрела на экран. То, что я принимала за запись вчерашнего концерта, на самом деле было трансляцией из верхнего зала. Когда через два часа я это поняла, то сразу побежала наверх здороваться с М. М. только что спустился со сцены; я поймала его за кулисами и попыталась обнять, потому что давно не видела. Но обнять его я не смогла, потому что он чудовищно растолстел. М. сказал: "Я женился, вон моя жена в зале". Я покрутила головой, но там было очень много женщин, поэтому я не поняла, на ком из них он женился, спустилась обратно в бар и немедленно заснула.
Через некоторое время я проснулась, лежа головой на коленях Е. Мне показалось, что будет мило, если я сейчас сделаю что-нибудь этакое. Но, к сожалению, или к счастью, мне было не под силу расстегнуть ни одну пуговицу на его джинсах. Какой-то обрюзгший хрен лет пятидесяти хвастал собственным бизнесом, приносящим ему доход в 300 долларов ежемесячно. Хрен был в плохом костюме. Он звал нас на танцпол и говорил, что хорошо танцует. Мне надоело, что я все время сплю, и я решила выпить кофе, который мне, в общем, нельзя. Я выпила чашечку эспрессо, и у меня начался нервный тик. Потом объявили ВПР, и мы пошли в зал. Я танцевала, пила клубничную маргариту и, кажется, таблетки. Е. спал, сидя на стуле.
После концерта Йоши уехал в неизвестном направлении, Смирнов тоже, но в другом, а я поехала к Е. По дороге я думала о том, что дверной замок теперь не запирается снаружи, и дом остался открытым, и еще о тестовом задании для одного сериала, на которое мне дали всего два дня. А потом заснула. Проснулась в постели Е. Мы долго лежали, обнявшись, было тепло. Затем он проводил меня до метро, и я поехала писать диалоги.
Дома я села за компьютер и заснула. Проснулась, сделала всю работу за четыре с половиной часа, отправила ее почтой и заснула опять. Проснулась утром. Рядом спал Йоши. Мы лежали, обнявшись. Было тепло. Наверное, такой и должна быть счастливая полная жизнь. Алкоголь, таблетки, красивые теплые мужчины, музыка, работа и сон в любое время, в любом месте.