О приоритетах
Сегодня я получила из печати авторские экземпляры поэтической антологии с задорным названием "Ось бытия" - и заодно "Сибирских огней", которые у меня кончились. Зашла к Коте с Денисом похвастаться. И, как это бывает, мы с Котей немножко накидались. Ну просто божоле попалось очень вкусное. Денис, пользуясь случаем, передаю тебе привет и прошу не отказывать мне от дома! После меня, конечно, книжки со шкафа падают, и вообще в квартире разруха, но я ничего плохого в виду не имею. Так вот, потом я ехала домой в метро и вдруг поняла, что жутко проголодалась. Лежала на скамеечке, подложив пакетик с книжками под голову, и думала, если бы меня сейчас попросили загадать желание, это, безусловно, была бы курица. Но внутренний искуситель на курице не успокаивался, и диалог вышел примерно следующий:
- Выбирай, курица или кое-кто рядом?..
- Конечно же, кое-кто.
- Выбирай, кое-кто рядом, или чтобы Йоши был здоров?
- Конечно же, чтобы Йоши был здоров.
- Выбирай, чтобы Йоши был здоров, или мир во всем мире?
- (через паузу) Конечно же, мир во всем мире!
Ну, что может быть круче, чем мир во всем мире. Без обсуждений.
- Выбирай, мир во всем мире, или чтобы Йоши не умер раньше тебя?..
А вот это мое больное место. Бомбите Польшу, Австралию или Аргентину, да сам Париж, будь он неладен, Россию, в конце концов, но пережить свою любовь - это выше моих сил. Бомбите всё к чертовой матери, пусть только он живет. Имейте в виду, да, я такая, если выбор будет зависеть от меня, я променяю всё будущее цивилизации на несколько секунд его жизни. Наверное, за это меня и не любят до дна все остальные мужчины, какие бы сады я им ни обещала. У меня это на лбу написано. Пусть ядерная зима, пусть всемирный потоп, если у меня будет последний глоток воздуха, я не отдам его умирающему ребенку. Только Йоши, каким бы никчемным ни казалось кому-то его существование. За ним не занимать.
А потом кто-то из пассажиров потянул меня за ногу, и оказалось, что уже Речной вокзал.
Это смешно, или глупо, или то и другое вместе.
Но когда он, стриженный под машинку после страшной драки, в которой ему вырвали волосы.
Все эти льняные пряди, которые я заплетала в косы.
Когда эта бархатная голова со счастливыми двумя макушками склонялась к моей груди, никогда не знавшей младенца.
Тот, кто испытал эту обезоруживающую нежность, эту яблочную сладость.
Эту непреодолимую жажду инцеста - как тайны, смертельно опасной, которую не унести в решете, не утаить в мешке.
Как мифологического единения, допускающего недопустимый грех, потому что ни одну из частей этого союза нельзя никем заменить.
Тот поймет, что чувствовал он, когда я, стриженная под машинку после операции, вставала перед ним на колени.
Словно тифозная девочка в лагерном бараке перед человеком в форме.
Тот вспомнит, как дрожат руки, дрожит всё тело, дрожит самая душа.
Над единственным, последним, невозможным сокровищем.
Которое нет сил выебать, и не выебать нет сил.
Простите мне мой французский, но за ним не занимать.
UPD Тим, ты прав. Нажимать энтер очень приятно.
- Выбирай, курица или кое-кто рядом?..
- Конечно же, кое-кто.
- Выбирай, кое-кто рядом, или чтобы Йоши был здоров?
- Конечно же, чтобы Йоши был здоров.
- Выбирай, чтобы Йоши был здоров, или мир во всем мире?
- (через паузу) Конечно же, мир во всем мире!
Ну, что может быть круче, чем мир во всем мире. Без обсуждений.
- Выбирай, мир во всем мире, или чтобы Йоши не умер раньше тебя?..
А вот это мое больное место. Бомбите Польшу, Австралию или Аргентину, да сам Париж, будь он неладен, Россию, в конце концов, но пережить свою любовь - это выше моих сил. Бомбите всё к чертовой матери, пусть только он живет. Имейте в виду, да, я такая, если выбор будет зависеть от меня, я променяю всё будущее цивилизации на несколько секунд его жизни. Наверное, за это меня и не любят до дна все остальные мужчины, какие бы сады я им ни обещала. У меня это на лбу написано. Пусть ядерная зима, пусть всемирный потоп, если у меня будет последний глоток воздуха, я не отдам его умирающему ребенку. Только Йоши, каким бы никчемным ни казалось кому-то его существование. За ним не занимать.
А потом кто-то из пассажиров потянул меня за ногу, и оказалось, что уже Речной вокзал.
Это смешно, или глупо, или то и другое вместе.
Но когда он, стриженный под машинку после страшной драки, в которой ему вырвали волосы.
Все эти льняные пряди, которые я заплетала в косы.
Когда эта бархатная голова со счастливыми двумя макушками склонялась к моей груди, никогда не знавшей младенца.
Тот, кто испытал эту обезоруживающую нежность, эту яблочную сладость.
Эту непреодолимую жажду инцеста - как тайны, смертельно опасной, которую не унести в решете, не утаить в мешке.
Как мифологического единения, допускающего недопустимый грех, потому что ни одну из частей этого союза нельзя никем заменить.
Тот поймет, что чувствовал он, когда я, стриженная под машинку после операции, вставала перед ним на колени.
Словно тифозная девочка в лагерном бараке перед человеком в форме.
Тот вспомнит, как дрожат руки, дрожит всё тело, дрожит самая душа.
Над единственным, последним, невозможным сокровищем.
Которое нет сил выебать, и не выебать нет сил.
Простите мне мой французский, но за ним не занимать.
UPD Тим, ты прав. Нажимать энтер очень приятно.