Двуллер-6
Конфеты навсегда
1
С Юллиусом Тальбергом мне повезло познакомиться при следующих обстоятельствах.
Вечнозеленый (как по неизменному цвету пиджака, так и по характеру) Люлю Шоколадка потащил меня во вновь открывшийся на углу Кардел-кэмп-стрит и Вторичного переулка кабачок - по словам Люлю, там обещали подавать сухие вина доселе неведомых в Тумпстауне, но весьма замечательных сортов, и нам непременно следовало их попробовать. Люлю был столь убедителен, так энергично размахивал руками, так впечатляюще сглатывал слюну в предвкушении напитков и так мастерски козырял заманчивыми названиями, что я покорно потащился следом за обладателем дивных ботинок с подковками, шипами и прочими демпферами. К тому же у меня был выходной.
Я шел за Люлю и обещал себе ни в коем случае не злоупотреблять - лишь пригубить понемногу от каждого сорта и все, и быть может найти в том некоторый вкус. Потом за недюжинную выдержку и последовательность мне, само собой, полагалось обильно вознаградить себя пивом: ну не жалую я вино. Допускаю факт его существования и иногда даже приникаю, но - без страсти. А ведь так важно жить в гармонии со своим «я», чтобы не беспокоила совесть и - главное! - чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно выпитые литры: уж если с утра болит голова, так отчетливо знаешь, за что. Ибо вечер прошел не зря, а с чувством, с толком и с соответствующей расстановкой - пил что хотел, а коли перебрал чуть, сам виноват и пришло время немного пострадать за дело. Я вообще из тех, кто привык платить по счетам.
А еще Люлю предъявил весомый аргумент, повлиявший на мое решение безусловно - в потоке его жизнерадостной болтовни проскользнуло весьма интригующее обещание: «Сейчас познакомишься с Юллиусом! Он вернулся». Это окончательно избавило меня от колебаний, и я даже почувствовал прилив нежности к вину, ибо Шоколадка все уши мне прожужжал рассказами о данном персонаже и перед моим внутренним взором из обрывков разрозненных, но многочисленных сведений уже вполне выковался образ былинного богатыря офигенного роста и неисчислимых достоинств. За богатырем тянулся длиннейший шлейф исторических свершений самого государственного свойства, невероятных зубодробительных подвигов, а также рядовых (геройских) поступков, простое описание которых заставило бы обывателя если и не наложить от вполне объяснимого приступа восторга в штаны, то как минимум разинуть рот в изумлении. И тут - такая удача! Boys are back in town. Не воспользоваться случаем было бы просто глупо.
Дойдя до затейливо исполненной вывески «Лоза Айка», мы спустились на десять ступенек вниз и проникли, звякнув колокольчиком на двери, в милый подвальчик - в меру темный, прохладный, что было крайне актуально в разгар сезона жары, оформленный под некое подобие грота, с потолка которого свисали искусственные плети виноградной лозы; эта же лоза покрывала стены, свивалась в призрачные перегородки между маленькими столиками и создавала ощущение легкого интима. В дальнем углу подвальчика неярко светилась желтыми и красными лампами стойка и за ней возвышались ровные ряды бутылок с разнообразными яркими этикетками, справа же от стойки стояли крупные бочонки, выставив в сторону посетителей медные краны.
В кабачке играла тихая музыка - напевал саксофон Стэна Гетца.
- Мы с Юлли договорились встретиться здесь, - отчего-то вполголоса сообщил Люлю. - Где же он?
Шоколадка, вытянув шею, оглядел помещение, ибо, благодаря искусственной зелени, оно изобиловало всяческими укромами. Не вдруг разберешь, кто где сидит.
Внезапно откуда-то из-за зарослей раздался короткий недовольный рык и на середину зала вылетел полный господин с шикарными усами, а следом - бутылка, каковая и разбилась в опасной близости от его головы.
Люлю моментально сделал пять шагов вперед и на всякий случай пригвоздил упавшего ногой к полу. Тот вцепился в ногу, но не тут-то было: Шоколадка стоял непоколебимо.
Разглядывая красиво разлившееся по полу вино, я приблизился к Люлю - и моему взору открылась удивительно поучительная картина: за столиком справа, далеко вытянув тощие ноги в лаковых туфлях, сидел, развалясь, некий высокий тип с длинным лошадиным лицом, бледность которого не мог скрыть даже царивший в кабаке полумрак; тонкий, выразительный, благородных линий нос сидящего прекрасно гармонировал с впалыми щеками и хорошо выбритым подбородком. На господине были фрак и узкие брюки в микроскопическую черно-белую клеточку, а на заставленном бутылками столике валялась черная кепка с длинным козырьком; на кепке красными нитками было вышито крупными буквами многозначительное «НЕТ!!!» - в обрамлении золотых лавровых веточек. Глаза сидящего были закрыты и весь вид его выказывал крайнюю жизненную усталость.
- Юлли! - радостно всплеснул руками Люлю, обращаясь к длиннолицему. - Юлли!
В ответ сидящий приоткрыл глаза, сфокусировал на Шоколадке мутный взор и расплылся в ответной улыбке. Тонкие губы его дернулись и до нас донеслось ответное, вполне дружелюбное:
- А-а-а...
- Да пустите же в конце концов! - подал голос толстяк, на котором утвердил ногу мой спутник.
- А ты кто такой, собственно? - скосил на него глаза Люлю.
- Я - Айк Грубер, хозяин «Лозы»! Уберите наконец ногу! - возмутился лежащий, пытаясь отпихнуть ботинок.
- Что, черт возьми, здесь происходит? - прогрохотал рядом гулкий бас и возле нас замаячил высокий здоровяк с двумя «дезёрт иглами» на поясе. Бородатая челюсть его равномерно шевелилась, обрабатывая изрядное количество мятной жевательной резинки. - Какого лешего вы нам мешаете культурно отдыхать и дегустировать?
Шоколадка мельком глянул на него:
- Спокойно, мистер. Не суетитесь.
- Думаю, вам пора покинуть, - пришел к заключению бородатый и показательно положил правую лапу на пистолет. Айк Грубер напряженно затих.
- А вы не пожалеете? - поинтересовался я у высокого: моя «беретта» уже целую секунду смотрела ему в живот. - Потому что мы жутко интересные люди и где еще в городе вы сыщете таких замечательных собеседников, коли мы покинем?
- Действительно, - подтвердил и Шоколадка. - Мы только вошли. Как же это мы так сразу уйдем? Вот уж вряд ли...
Но закончить Люлю не успел: смотревший бессмысленным взором Юллиус вдруг активизировался - молниеносно сорвался с места и, стремительной торпедой преодолев разделявшие его и бородача метры, с силой впечатался коротко остриженной головой тому в живот.
- Ып! - выдохнул совершенно не ожидавший нападения с этой стороны верзила, сложился пополам и, ухватившись за ударенное место, повалился на спину. Юллиус выдернул из кармана золоченый кастет и навис над бородатым с явным намерением добить, но Люлю вовремя перехватил его жилистую руку.
- Юлли, Юлли... - повторял он, отбирая кастет и удерживая друга от неминуемого падения: похоже, на прыжок ушли все его силы. - Спокойно, это я. Давай-ка сядем. Сэм, займись этим...
Я направил «беретту» на валявшегося на полу толстяка, а Шоколадка тем временем бережно усадил Юллиуса обратно на табурет (и Тальберг легким движением длинной руки немедленно смахнул со стола несколько бутылок - пустых - и бутылки эффектно разбились о каменный пол). - Лучше выпей. И не нервничай, мы сейчас во всем разберемся... Ну? - повернулся он грозно к Груберу. - Чем ты обидел Юлли, негодяй? Чем огорчил? Сэм, подними его, так неудобно разговаривать.
Я взял толстяка за шкирку и с усилием поставил на ноги: тяжелый, черт!
- Давайте, мистер, быстренько признавайтесь.
- Я... я... - Айк выглядел неважно: весь в вине, усы печально обвисли, куда-то исчезли и важность, и уверенность в себе. - Я просто... спросил, принести ли уже счет. Этот мистер, извиняюсь, уже лыка не вяжет... Двенадцатую бутылку прикончил! - И Грубер шмыгнул разбитым носом.
- А! - пренебрежительно махнул рукой Юллиус.
- Вот видишь! - торжествующе поднял палец Люлю. - Господин Тальберг не собирается ограничивать себя и просит принести еще три бутылки такого же вот вина. Что замер, Айк? Пошевеливайся! Неси быстренько. Не видишь: нам тут нравится.
- Все в порядке, - сказал я Груберу. - Мы суровые, но справедливые. - И сунул ему сотню. - Это за беспорядок, помимо счета.
Приободрившийся хозяин, оглядываясь неодобрительно, отправился к стойке. Откуда-то возник веснушчатый парнишка в белом переднике и со шваброй - принялся затирать вино и собирать осколки, кидая на нас взгляды, исполненные откровенного восхищения.
Мы с Шоколадкой опустились на свободные табуреты.
- Ну вот, - широко улыбнулся Люлю. - Прошу очень любить и непременно жаловать: Юллиус Тальберг. Национальный герой и все такое.
- Ага, - подтвердил национальный герой, с третьей попытки утвердив на столе острый локоть и пристроив на ладонь голову. Тут только я рассмотрел в петлице его странного фрака маленький платиновый значок кавалера ордена «Спаситель отечества» первой степени.
- Сэмивэл Дэдлиб, - поспешил представиться я пьяному в хлам великому человеку. - Можно просто Сэм.
Тальберг мазнул по мне затуманенным взглядом и рискованно кивнул, чуть не порушив конструкцию, удерживавшую его голову в нужном для беседы положении.
- А скажи, Люлю, - воспользовавшись тем, что Тальберг откровенно задремал, обратился я к Шоколадке, доставая сигареты. - Он что же, немой?
- Нет, Сэм, - покрутил головой тот. - Юлли, видишь ли, обладает удивительно тонкой, артистической натурой и его выстраданные жизненные принципы исключают длинные разговоры. Разговор вообще штука дешевая! Точнее, - заботливо покосившись на спящего, придвинулся ко мне Шоколадка, - Юлли вообще не любит разговаривать. Считает это лишней тратой сил и времени. Но я его понимаю и без слов, - поспешил заверить меня Люлю. - И если вдруг возникнут какие-то проблемы в общении, я всегда готов помочь и перевести, что сказал Юлли.
- Замечательный человек! - с чувством заключил я.
Действительно: часто ли вы встречали людей, которые вместо того, чтобы болтать без умолку, молчали бы как рыбы, ограничивая общение с окружающим миром разными вариациями возгласа «а»? Редкий, я бы сказал, человек этот Тальберг, не говоря уж о том, что - уникальный собеседник. Особенно рядом с говорливым Люлю. Да и я тоже хорош: сказал же Дэвлин про меня - «треплется много». В глубине души я искренне завидую таким, как Тальберг - это же какой силой воли нужно обладать, чтобы поминутно не высказывать миру все то, что о нем думаешь, тем более когда кругом полно всяких придурков?! Я бы точно не смог, ведь под рукой - целых три пистолета.
- Что ты куришь! - скривился Люлю, увидев в моей руке пачку «Кэмела». - Слушай, Сэм, раньше мы были плохо знакомы, но теперь - теперь я могу тебе сказать: ты куришь дерьмо. Вот попробуй! - Шоколадка протянул мне «Mild Seven».
Я щелкнул зажигалкой.
Действительно - недурно. Очень недурно!
Грубер поменял рубашку и вернулся к нам с тремя бутылками вина на подносе. Быстро сгрузил их на стол, оделил нас стаканами, забрал пустую посуду и растворился в полумраке.
- Что это у нас? - Люлю подцепил бутылку двумя пальцами. - «Кентерберийское»? Забавно. Первый раз слышу. Попробуем.
Юллиус, моментально очнувшись, вытянул вперед руку с пустым стаканом.
Розлив вина прервал колокольчик: он звякнул, а от двери послышался знакомый мерзкий голос:
- Всем стоять!!! - И раздался звучный лязг передернутого затвора.
Вот ведь пакостник Грубер! Позвонил-таки в полицию.
- Майлс! - крикнул я в темноту. - Все в порядке. Идите сюда. Эй, хозяин, еще бутылку и табуретку, не говоря о стакане. И кстати, сержант, - по примеру инспектора Баттлера я упер палец в споро подбежавшего Майлса. - Почему вы так долго копались? У нас какие нормативы, а? Максимум пять минут после вызова - и вы должны быть на месте. А вы что?
2
- Юлли надо отдохнуть, - пришел к заключению Люлю, когда мы допили принесенное Грубером вино и кавалер ордена «Спаситель отечества» легко и непринужденно соскользнул под стол, где, слегка посучив ногами, уютно устроился: положил голову на кулак и сладко заснул.
- Мистер Тальберг определенно устал, - глубокомысленно подтвердил Майлс, искательно глядя в пустой стакан. - А мы-то еще вполне свежи и полны сил!
- Точно! - согласился Шоколадка. - Но если мы продолжим дегустацию без Юллиуса, это будет не по-товарищески.
- А вам, сержант, - назидательно сказал я Майлсу, - вообще пора на пост. Служить и защищать. Давайте-давайте. Нечего много пить при исполнении обязанностей.
- Да я только бутылочку... - оправдался тот, однако встал (с явным сожалением), уныло повесил на плечо «томми-ган» и поплелся к выходу.
- Ну что, Сэм, - взглянул на меня Люлю, когда мы остались одни. - Вино ты, я вижу, не жалуешь. Пойдем отсюда, что ли?
- Пойдем, - Я был верен первоначальному решению и опустошил в «Лозе Айка» всего два стакана. - А куда Тальберга девать?
- Говорю же: ему надо отдохнуть! - Люлю отодвинул стол и ухватил национального героя за плечи. - Бери за ноги. Поедем за город.
Расплатившись с хозяином, мы вынесли Тальберга на улицу - Юллиус продолжал мирно посапывать - и, прислонив к стене дома, усадили на тротуар.
- Момент! Будь здесь, - скомандовал Шоколадка и, гремя ботинками, умчался во Вторичный переулок.
Поглядывая на спящего Тальберга, я достал подаренный Люлю «Mild Seven» и закурил. Время близилось к двум часам дня и жара делалась совершенно невыносимой. Неплохо было бы броситься в бассейн с холодной водой. Да, пожалуй, бассейн - самое верное решение. Интересно, там, за городом, куда предлагает ехать Люлю, есть бассейн с холодной водой?
- Эй, ты!
Обернувшись, я увидел давешнего бородача - он стоял шагах в пятнадцати и вид имел весьма решительный.
- Мне плевать, из полиции ты или еще откуда, - трубно поведал мне верзила. - Давай-ка все решим. Здесь и сейчас, - и в доказательство серьезности своих намерений он поднес руку к «дезерт иглу». - Кто быстрее вынет.
- Некогда мне с тобой, - отмахнулся я. - Не видишь: у меня выходной. А выходной - это важно. Это возможность получить новые впечатления и смыть грязь усталости, чтобы завтра приступить к работе с новыми силами. А тут ты - и предлагаешь вынуть. Проваливай.
- Я серьезно! - повысил голос бородатый и положил другую руку на второй пистолет.
- А я, ты думаешь, шучу, да? - И мгновенно выхватив «беретту», я влепил пару пуль в его кобуры: одна отлетела вовсе, а другую пуля порвала, выбила могучую израильскую пушку и та грохнулась на брусчатку всеми полутора килограммами веса. - Ну все, вынул? И иди себе.
Из переулка вырулил здоровенный черный «хаммер» с тонированными стеклами и затормозил рядом с нами. Дверца распахнулась и из «хаммера» выпрыгнул Люлю.
- Понял, понял... - Бородатый выставил перед собой пустые ладони и начал медленно сдавать задним ходом.
- Чего он хотел? - поинтересовался Шоколадка, когда мы загрузили бесчувственного Тальберга на заднее сиденье, а верзилы с его пистолетами простыл и след.
- Вынуть хотел.
- А! Вот что! Ну и народ пошел! - укоризненно закивал Люлю, захлопывая дверцу. - Уже среди бела дня на улице вынимают!
- И не говори, - сокрушенно вздохнул я, усаживаясь в мягкое кресло. - Куда едем? Там есть бассейн?..
Бассейн по счастью оказался - и довольно большой. В нем расслабленно плавали три грудастые дамочки в символических купальниках, а в углу, держась одной рукой за бортик, висел лысый как коленка мужичок в дымчатых очках и с удивительно оволошенным торсом: жмурясь от радости слияния с природой, он потягивал через соломинку зеленоватую жидкость из большого бокала и лениво шевелил ногами, чтобы не потонуть. В его сторону медленно двигался официант в белых шортах, белой майке и с подносом в руке: на подносе торчал точно такой же бокал с соломинкой и зеленым содержимым.
Возле бассейна в шезлонгах парилось на солнце еще некоторое количество практически голых господ и дам. Это был «Оазис-клаб», такое специальное место, предназначенное для непринужденного кратковременного отдыха на лоне природы, то есть среди песка, солнца, неба, океана и полутора десятков пальм, живописно торчавших там и сям.
- Прибыли! - объявил Люлю, осадив «хаммер» рядом с дверью, украшенной вывеской «Администрация». - Сейчас номер снимем.
От двери уже семенил ему навстречу носатый черноглазый господинчик с буйно вьющейся шевелюрой.
- Добго пожаловать, мистег Шаттон! - картаво приветствовал он Люлю поклоном. - Как всегда? - Видимо, Шоколадку здесь хорошо знали (правда, почему-то под другим именем).
- Ага, - подтвердил Люлю. - Как обычно, Бэнни. Только нас трое.
Шустрый Бэнни («на самом деле он Барух», - пояснил Люлю) моментально предоставил в наше распоряжение небольшую комнатку с тремя кроватями и совмещенным санузлом - и мы, загрузив на ближайшее ложе спящего Тальберга, потребовали напитков: я - само собой, холодного пива, а Люлю - коктейль с названием «Скорпион».
- Попозже кинем Юлли в воду, - поправив подушку под головой Тальберга, решил Шоколадка.
Напитки появились с подобающей нашему общественному положению скоростью. Шоколадка залпом осушил стакан, велел через полчасика повторить, скинул одежду - зеленый пиджак глухо звякнул многочисленным металлом - расстался со штанами и с ботинками и унесся в сторону океана. А я разоблачился до потрясающих плавок с розовыми слониками (подарок Сары Поппер) и с бутылкой в руке направился к бассейну.
Вода оказалась такой, как и следовало в разгар жары: Бэнни со своими обязанностями справлялся просто прекрасно. Плававшие мимо дамы были исполнены грации и бросали на меня многозначительные взгляды, небо покойно синело над головой... Жизнь внезапно сделалась почти прекрасной.
Оставив недопитую бутылку на бортике, я лениво преодолел бассейн пару раз в оба конца, попутно сведя знакомство с потрясающей брюнеткой Триш, которая совершенно справедливо пренебрегала бюстгальтером, - и тут утонченный слух мой уловил знакомые трели, несущиеся из нашего номера: меня призывал мобильник.
Предчувствия не обманули: когда я, оставив Триш и дальше мокнуть в прохладной воде, спотыкаясь и поминая по дороге разнообразных чертей, преодолел расстояние до двери и схватил телефон, в ухо мне ворвался жестяной голос инспектора Баттлера.
- Дэдлиб! Живо бросайте вашу фигню и - в управление. У нас три трупа.Был выходной - и весь вышел.
Продолжение...