Белая альтернатива-2
Последнее время в разных ситуациях приходилось высказываться о причинах поражения «старой России» в революции 1917 года и последовавшей гражданской войне. В частности, этому был посвящен этот пост: http://horse-force.livejournal.com/20026.html#cutid1
Там я писал, отчего, по моему мнению, красные одержали убедительную победу в гражданской войне 1918-22 гг. В продолжение темы можно взглянуть на проблему с другой стороны - отчего проиграли белые.
Если прежний пост появился благодаря Владиславу Шурыгину (юзер shurigin, забыл как ссылку делать), то сегодняшний посвящается уважаемому юзеру kommari, плюнувшему в морду «русскому историку» С.В. Волкову то, что очень хотел, да постеснялся плюнуть я: http://salery.livejournal.com/3788.html?thread=424140#t424140
Почитал мемуары белых генералов, в том числе из самой верхушки - «Очерки русской смуты» Деникина, «Записки» Врангеля.
Впечатление двойственное. Среди белых военачальников, да и среди белых вообще сражалось множество людей, по-человечески очень интересных и зачастую даже симпатичных. С некоторыми из них я даже имею желание познакомить своих читателей. (Среди красных, впрочем, ярких личностей было ничуть не меньше).
К тому же лидеры белого движения были, прямо скажем, людьми весьма неглупыми.
Однако ни один из них не решился даже сам себе признаться, что воевал он, по сути, с собственным народом.
Но ведь об этом говорят цифры, которые приводят сами же мемуаристы. Если, к примеру, Деникин в поход на Москву поднял 45 тысяч человек, то Красная Армия на деникинский фронт выставила 160. Это не считая ста тысяч бойцов батьки Махно и прочих атаманов, резвившихся в деникинском тылу. Ну и за кого была Россия? Уж во всяком случае, не за Деникина.
Именно поэтому и не удался московский поход. А не потому, что Буденный под Касторной разбил конные корпуса Мамонтова и Шкуро. Точнее сказать, поражение белых было обусловлено тем, что политика красных обеспечила им превосходство в ресурсах, в том числе и в людских.
Это, в свою очередь, объяснялось и тем еще, что белые, пытаясь установить свою власть над Россией, совершенно не учитывали того, чего хочет большинство населения этой страны. Хотя и об этом можно прочитать в мемуарах белых вождей.
Тот же Деникин писал, что русский мужик в 1919 году хотел только одного - «хозяина» (твердую власть в стране) и «синюю бумажку» - документ на право пользования землей. Тем не менее, никаких попыток удовлетворить желания этого мужика белое движение не предпринимало. Лишь уже в 1920 году в Крыму Врангель попытался провести земскую и аграрную реформы и передать крестьянам за выкуп излишки частновладельческой земли.
Но эти меры уже не могли принести результата. На большей части территории страны доверие к белогвардейской политике было уже подорвано. Сам же Врангель контролировал только собственно Крым, и все попытки его вырваться из «крымской бутылки» и закрепиться хотя бы в Северном Причерноморье потерпели крушение.
И самое главное, по сравнению с Декретом о земле аграрная реформа Врангеля, разработчиком которой был столыпинский министр земледелия Александр Васильевич Кривошеин, являлась лишь жалкой полумерой.
Нужно добавить, что белые, по сути, не имели ярко выраженной собственной политической программы. По большому счету, все они воевали не за какое-то конкретное устройство страны и государства, а вообще «за прошлое» - за свои утраченные экономические и социальные возможности. Но, как выяснилось по итогам гражданской войны, подавляющее большинство населения как раз и выступило против прежнего порядка - порядка возможностей для немногих.
В отличие от красных, довольно быстро централизовавших свою государственную власть и армию, белые не имели единства и в военном отношении. Тот же поход на Москву в 1919 году очень ярко показал всю разобщенность белого движения. Добровольческая армия наступает на Москву с юга, Колчак с востока, а генерал Врангель под Царицыным недоумевает, отчего на его участке фронта Деникин не использует возможности соединиться с Колчаком. А оказывается, у правителей соревнование - кто первым возьмет Москву без посторонней помощи. Результат известен.
Неудивительно, что авторитет белого командования был весьма невысок. При малейшей неудаче у белых начинался полнейший развал. Как только наступательный порыв на фронте захлебывался, белые армии откатывались назад еще быстрее, чем наступали.
Любопытна история, связанная с отставкой генерала Деникина. Советские историки писали, что замена Деникина Врангелем на посту главнокомандующего белыми силами на Юге была продиктована требованиями англо-французских союзников. Сам же Деникин в мемуарах приводит свою версию. Учитывая, что данный эпизод рисует Деникина, в общем-то, далеко не с лучшей стороны, нет оснований не доверять его сообщению.
Тем более, что вторая версия не так уж и противоречит первой.
28 февраля 1920 года Деникин получил телеграмму от командира Добровольческого корпуса генерала Кутепова. Кутепов - один из наиболее жестких белогвардейских командиров. Широкому читателю он известен по «Марту семнадцатого» Солженицына. Там описывается, как Кутепов - приехавший в Петроград с фронта после ранения полковник лейб-гвардии Преображенского полка - за несколько часов с горсткой солдат едва не подавил беспорядки в городе и чуть было не предотвратил Февральскую революцию.
Неудивительно, что именно этому человеку в конце 1919 года было доверено командование Добровольческим корпусом - бывшей Добровольческой армией - состоявшим из самых отборных белогвардейских частей - корниловских, алексеевских, марковских, дроздовских. Именно эти части носили у белых общее название «Молодая гвардия».
И вот Кутепов отправляет главнокомандующему телеграмму, в которой требует немедленной эвакуации с фронта своих «добровольцев» с целью сохранить эти ценные кадры для дальнейшей борьбы с большевиками.
Потомственный, кадровый, профессиональный военный, к тому же чрезвычайно щепетильный человек, Деникин воспринял эту телеграмму от своего подчиненного, как пощечину. Продолжать командовать он уже не мог, и не оставил свой пост немедленно только потому, что это неизбежно вызвало бы дополнительные сложности на фронте, «и без того переживающем критические дни».
Одним из самых неприятных моментов в истории белого движения была его полная зависимость от внешних сил. Абсолютную невозможность победить без иностранной помощи отмечали все белые мемуаристы. В конечном счете, даже эвакуация белых войск из Новороссийска, а позднее из Крыма оказалась бы невозможной без участия союзного флота.
При этом зачастую позиция «союзников» обуславливала не победу, а поражение белых. Так, завершающий этап белой борьбы на Юге России, летом и осенью 1920 года оказался в конечном итоге обречен на поражение не в последнюю очередь из-за позиции англичан и французов.
Англия еще в 1919 году, когда были подведены итоги первой мировой войны, изъявляла готовность к переговорам с большевиками с целью сохранить доступ к нефтяным ресурсам Кавказа. С другой стороны, Англия была заинтересована скорее в максимальном ослаблении России, а в идеале - в расчленении ее на несколько мелких государств. Поэтому английская политика традиционно поддерживала любые сепаратистские выступления на национальных окраинах бывшей Российской империи, а белых, выступавших противниками сепаратизма, готова была поддерживать лишь до определенных границ.
Франция же, которой победа в первой мировой далась гораздо более дорогой ценой, чем Англии, была более заинтересована в сильном русском союзнике. Кроме того, единственной возможностью вернуть зависшие в России деньги французских избирателей было установление в нашей стране любого режима, альтернативного режиму большевиков, публично отказавшихся платить старые долги. Поэтому Франция поддерживала Врангеля более последовательно. Но при этом французская демократия всегда с традиционной настороженностью относилась к своему авторитарному союзнику и ничего не имела против создания вокруг России «санитарного кордона» из отколовшихся от нее государств - Польши и прибалтийских стран.
Все это привело к тому, что поддержка врангелевского наступления на Юге России ставилась «союзниками» в зависимость от успеха или неуспеха операций польских войск на Западе. Пока дела поляков шли успешно, «союзники» крайне неодобрительно относились к перспективе наступательных действий Врангеля на правом берегу Днепра. Как только Красная Армия на Западном фронте перешла в наступление, Врангель был спущен «союзниками» с поводка. Но такая политика «союзников» связала ему руки и привела к его окончательному поражению.
Таким образом, белым армиям в «большой» европейской политике отводилась незавидная роль наемников Антанты. Это, например, полностью признавал «верховный правитель России» Александр Васильевич Колчак - формальный глава всего белого движения, о подчинении которому заявили главнокомандующими всеми белыми армиями. Осознание этого факта многими участниками антибольшевистской борьбы привело в конечном итоге к их переходу в лагерь если не сторонников, то «попутчиков» Советской власти.
Там я писал, отчего, по моему мнению, красные одержали убедительную победу в гражданской войне 1918-22 гг. В продолжение темы можно взглянуть на проблему с другой стороны - отчего проиграли белые.
Если прежний пост появился благодаря Владиславу Шурыгину (юзер shurigin, забыл как ссылку делать), то сегодняшний посвящается уважаемому юзеру kommari, плюнувшему в морду «русскому историку» С.В. Волкову то, что очень хотел, да постеснялся плюнуть я: http://salery.livejournal.com/3788.html?thread=424140#t424140
Почитал мемуары белых генералов, в том числе из самой верхушки - «Очерки русской смуты» Деникина, «Записки» Врангеля.
Впечатление двойственное. Среди белых военачальников, да и среди белых вообще сражалось множество людей, по-человечески очень интересных и зачастую даже симпатичных. С некоторыми из них я даже имею желание познакомить своих читателей. (Среди красных, впрочем, ярких личностей было ничуть не меньше).
К тому же лидеры белого движения были, прямо скажем, людьми весьма неглупыми.
Однако ни один из них не решился даже сам себе признаться, что воевал он, по сути, с собственным народом.
Но ведь об этом говорят цифры, которые приводят сами же мемуаристы. Если, к примеру, Деникин в поход на Москву поднял 45 тысяч человек, то Красная Армия на деникинский фронт выставила 160. Это не считая ста тысяч бойцов батьки Махно и прочих атаманов, резвившихся в деникинском тылу. Ну и за кого была Россия? Уж во всяком случае, не за Деникина.
Именно поэтому и не удался московский поход. А не потому, что Буденный под Касторной разбил конные корпуса Мамонтова и Шкуро. Точнее сказать, поражение белых было обусловлено тем, что политика красных обеспечила им превосходство в ресурсах, в том числе и в людских.
Это, в свою очередь, объяснялось и тем еще, что белые, пытаясь установить свою власть над Россией, совершенно не учитывали того, чего хочет большинство населения этой страны. Хотя и об этом можно прочитать в мемуарах белых вождей.
Тот же Деникин писал, что русский мужик в 1919 году хотел только одного - «хозяина» (твердую власть в стране) и «синюю бумажку» - документ на право пользования землей. Тем не менее, никаких попыток удовлетворить желания этого мужика белое движение не предпринимало. Лишь уже в 1920 году в Крыму Врангель попытался провести земскую и аграрную реформы и передать крестьянам за выкуп излишки частновладельческой земли.
Но эти меры уже не могли принести результата. На большей части территории страны доверие к белогвардейской политике было уже подорвано. Сам же Врангель контролировал только собственно Крым, и все попытки его вырваться из «крымской бутылки» и закрепиться хотя бы в Северном Причерноморье потерпели крушение.
И самое главное, по сравнению с Декретом о земле аграрная реформа Врангеля, разработчиком которой был столыпинский министр земледелия Александр Васильевич Кривошеин, являлась лишь жалкой полумерой.
Нужно добавить, что белые, по сути, не имели ярко выраженной собственной политической программы. По большому счету, все они воевали не за какое-то конкретное устройство страны и государства, а вообще «за прошлое» - за свои утраченные экономические и социальные возможности. Но, как выяснилось по итогам гражданской войны, подавляющее большинство населения как раз и выступило против прежнего порядка - порядка возможностей для немногих.
В отличие от красных, довольно быстро централизовавших свою государственную власть и армию, белые не имели единства и в военном отношении. Тот же поход на Москву в 1919 году очень ярко показал всю разобщенность белого движения. Добровольческая армия наступает на Москву с юга, Колчак с востока, а генерал Врангель под Царицыным недоумевает, отчего на его участке фронта Деникин не использует возможности соединиться с Колчаком. А оказывается, у правителей соревнование - кто первым возьмет Москву без посторонней помощи. Результат известен.
Неудивительно, что авторитет белого командования был весьма невысок. При малейшей неудаче у белых начинался полнейший развал. Как только наступательный порыв на фронте захлебывался, белые армии откатывались назад еще быстрее, чем наступали.
Любопытна история, связанная с отставкой генерала Деникина. Советские историки писали, что замена Деникина Врангелем на посту главнокомандующего белыми силами на Юге была продиктована требованиями англо-французских союзников. Сам же Деникин в мемуарах приводит свою версию. Учитывая, что данный эпизод рисует Деникина, в общем-то, далеко не с лучшей стороны, нет оснований не доверять его сообщению.
Тем более, что вторая версия не так уж и противоречит первой.
28 февраля 1920 года Деникин получил телеграмму от командира Добровольческого корпуса генерала Кутепова. Кутепов - один из наиболее жестких белогвардейских командиров. Широкому читателю он известен по «Марту семнадцатого» Солженицына. Там описывается, как Кутепов - приехавший в Петроград с фронта после ранения полковник лейб-гвардии Преображенского полка - за несколько часов с горсткой солдат едва не подавил беспорядки в городе и чуть было не предотвратил Февральскую революцию.
Неудивительно, что именно этому человеку в конце 1919 года было доверено командование Добровольческим корпусом - бывшей Добровольческой армией - состоявшим из самых отборных белогвардейских частей - корниловских, алексеевских, марковских, дроздовских. Именно эти части носили у белых общее название «Молодая гвардия».
И вот Кутепов отправляет главнокомандующему телеграмму, в которой требует немедленной эвакуации с фронта своих «добровольцев» с целью сохранить эти ценные кадры для дальнейшей борьбы с большевиками.
Потомственный, кадровый, профессиональный военный, к тому же чрезвычайно щепетильный человек, Деникин воспринял эту телеграмму от своего подчиненного, как пощечину. Продолжать командовать он уже не мог, и не оставил свой пост немедленно только потому, что это неизбежно вызвало бы дополнительные сложности на фронте, «и без того переживающем критические дни».
Одним из самых неприятных моментов в истории белого движения была его полная зависимость от внешних сил. Абсолютную невозможность победить без иностранной помощи отмечали все белые мемуаристы. В конечном счете, даже эвакуация белых войск из Новороссийска, а позднее из Крыма оказалась бы невозможной без участия союзного флота.
При этом зачастую позиция «союзников» обуславливала не победу, а поражение белых. Так, завершающий этап белой борьбы на Юге России, летом и осенью 1920 года оказался в конечном итоге обречен на поражение не в последнюю очередь из-за позиции англичан и французов.
Англия еще в 1919 году, когда были подведены итоги первой мировой войны, изъявляла готовность к переговорам с большевиками с целью сохранить доступ к нефтяным ресурсам Кавказа. С другой стороны, Англия была заинтересована скорее в максимальном ослаблении России, а в идеале - в расчленении ее на несколько мелких государств. Поэтому английская политика традиционно поддерживала любые сепаратистские выступления на национальных окраинах бывшей Российской империи, а белых, выступавших противниками сепаратизма, готова была поддерживать лишь до определенных границ.
Франция же, которой победа в первой мировой далась гораздо более дорогой ценой, чем Англии, была более заинтересована в сильном русском союзнике. Кроме того, единственной возможностью вернуть зависшие в России деньги французских избирателей было установление в нашей стране любого режима, альтернативного режиму большевиков, публично отказавшихся платить старые долги. Поэтому Франция поддерживала Врангеля более последовательно. Но при этом французская демократия всегда с традиционной настороженностью относилась к своему авторитарному союзнику и ничего не имела против создания вокруг России «санитарного кордона» из отколовшихся от нее государств - Польши и прибалтийских стран.
Все это привело к тому, что поддержка врангелевского наступления на Юге России ставилась «союзниками» в зависимость от успеха или неуспеха операций польских войск на Западе. Пока дела поляков шли успешно, «союзники» крайне неодобрительно относились к перспективе наступательных действий Врангеля на правом берегу Днепра. Как только Красная Армия на Западном фронте перешла в наступление, Врангель был спущен «союзниками» с поводка. Но такая политика «союзников» связала ему руки и привела к его окончательному поражению.
Таким образом, белым армиям в «большой» европейской политике отводилась незавидная роль наемников Антанты. Это, например, полностью признавал «верховный правитель России» Александр Васильевич Колчак - формальный глава всего белого движения, о подчинении которому заявили главнокомандующими всеми белыми армиями. Осознание этого факта многими участниками антибольшевистской борьбы привело в конечном итоге к их переходу в лагерь если не сторонников, то «попутчиков» Советской власти.