Голова обвязана, Кровь на рукаве...
Голова обвязана,
Кровь на рукаве,
След кровавый стелется
По сырой траве...
(с) Песня о Щорсе, 1935
Сегодняшняя байка из моего армянского детства - о том, как в первом классе я умудрился получить ранение в голову, и с тех пор мне не бывает грустно ;))
Дело было поздней осенью, скорее даже в начале зимы, 1970-го, года вообще весьма оказавшегося богатым на события - вы, наверное, еще помните историю моего падения в пруд с лебедями, которую я не так давно рассказывал?
Так вот - на этом приключении 1970-й не закончился ;))
Примерно через пару недель, где-то в начале декабря 1970-го, когда мама стала разрешать мне ездить в школу и из школы в одиночку на автобусе, и приключилась следующая история.
От нашего дома до ленинаканской русской школы №2, в первый класс которой я тогда ходил, проходил маршрут городского автобуса, на котором я и добирался утром до школы, а после занятий - до дому.
Сегодняшним родителям первоклассников вряд ли придёт в голову отправлять своего ребенка в школу одного, да еще на маршрутном автобусе - но в те времена это было совершенно нормальным явлением, ни у кого когнитивного диссонанса или приступа ювенальной истерики не вызывавшим.
Семилетки (а мне в октябре так и вовсе восемь стукнуло) считались в те времена людьми достаточно взрослыми и самостоятельными - уж во всяком случае, настолько, что б ходить в одиночку за хлебом или молоком в магазин, гулять без надзора старших или самостоятельно ездить в школу и из неё.
Ну так вот - ходил тогда в Ленинакане по нужному мне маршруту львовский автобус марки ЛАЗ-695Е «Львiв», характерной отличительной чертой которого были плавно изогнутые тонированные верхние иллюминаторы над окнами и воздухозаборник, поднимавшийся по задней стенке автобуса на крышу и придававший ему сходство с реактивным самолётом:
Другой особенностью этих автобусов были узкие двери, особенно передняя.
В те времена было принято для посадки пассажиров использовать заднюю дверь автобуса, а для высадки - переднюю, для обозначения этого над дверями были даже прямо на заводе нанесены соответствующие трафаретные надписи:
Выход, как я уже говорил, осуществлялся только через переднюю дверь, к тому же при выходе каждый ленинаканский пассажир оплачивал проезд прямо водителю, опуская в стоявшую на передней панели жестяную плоскую банку из-под мармелада свои 10 копеек.
Разумеется, я в курсе, что проезд на городском автобусе в СССР стоил 5 копеек - но в Армении было не принято демонстрировать свою бедность, и хорошим тоном считалось заплатить водителю сверх таксы как бы "на чай" - к тому же та же негласная традиция подразумевала, что у водителя никогда не было сдачи, и если у вас не было 10-копеечной монеты, то следовало кидать 15 копеек или даже 20 ;)))
Такая пикантная особенность армянских автобусных перевозок подразумевала, что первой всегда открывалась передняя дверь автобуса, а уже после того, как выйдут, заплатив за проезд (билетов тоже выдавать было не принято ;)) все пассажиры - открывалась для входа задняя дверь.
Поскольку Ленинакан в те годы был городом относительно небольшим, зачастую водитель, приближаясь к очередной остановке и не видя там ожидающих пассажиров, вопрошал на весь салон - "Ичнох ка?" что означало примерно "Есть выходящие?", на что следовало орать в ответ "Ха!" ("Да!") или "Че!" ("Нет") ;)
В первом случае автобус притормаживал и открывал дверь ;)
Вот эта вот привычка многих водителей открывать переднюю дверь зачастую заранее, еще до полной остановки автобуса, и сослужила мне однажды дурную службу ;))
Вообразив себя десантником, я, не дожидаясь полной остановки автобуса, выпрыгнул из него на ходу - но скорость оказалась слишком велика для моего молодого организма, я не удержался на ногах, земля стремительно побежала мне навстречу, я свалился набок, попутно закрутившись на боку, и с размаху прилетел лбом в бордюрный камень ;))
Бордюры в Армении, где никогда не ощущалось недостатка в камнях, были качественные - базальтовые, а потому из глаз у меня брызнули искры, а из рассеченного лба - кровь ;))
Вокруг меня засуетились прохожие, водитель и пассажиры автобуса, я зажал рану своим цигейковым шлемом (на фото - уже отстиранный он же ;)) и взирал на происходящее как бы со стороны - видимо, в голове чегой-то слегка стряхнулось (были б мозги - получил бы сотрясение ;)).
Кто-то из ехавших в автобусе армян поймал быстренько проезжавшую мимо "Волгу", моментально договорился с водителем - и меня шустренько доставили с ветерком в неподалёку располагавшуюся станцию скорой помощи, где врач попытался зашить мне рассеченный лоб, но я начал дуром орать, что не дамся, так что ему пришлось ограничиться обработкой раны антисептиком и перевязкой.
Никакие аргументы врача, медсестёр и привезших меня прохожих о том, что если не зашивать - останется шрам, и заживать будет дольше, на меня не подействовали - зашиваться и даже колоть обезболивающее я не дался ;))
В конце концов меня просто забинтовали, и с теми же случайными попутчиками, привезшими меня в больничку, на той же "Волге" отвезли домой, предварительно выяснив у меня адрес.
Врач не обманул - на память о том приключении у меня на всю жизнь остался почти незаметный, но всё-таки шрам на лбу, а под ним - отчетливо прощупывающееся под кожей углубление в черепе, и с тех пор мне никогда не бывает грустно ;))
Привезшие меня совершенно посторонние люди, убедившись, что дома у меня никого из родителей нет, позвонили нашим соседям по лестничной площадке и сдали им меня на поруки ;))
От соседей и узнала все подробности этого дела пришедшая с работы моя мама - я же, как и полагается партизану, молчал, как на допросе ;))
Сейчас я вспоминаю эту историю со смехом и чувством глубокой благодарности к тем совершенно незнакомым армянам, которые не прошли мимо и не дали пропасть русскому пацану, приняв столь живое участие в его судьбе, как и полагается согласно армянской пословице, делая добро и бросая его в воду...
А напоследок - еще одно фото меня в еще не снятой повязке, на фоне покрытых лишайниками базальтов в компании моей мамы и брата во время одной из наших традиционных воскресных вылазок в окрестности Ленинакана:
«Сотвори добро и хоть в воду его кинь - оно не пропадет.» (с) Ованес Туманян, "Говорящая рыба"