Концерт для инженера с кластером на полтора терафлопса - 8
И опять я по расписанию. Вы как там, ещё со мной? :)
Глава 8
- А вы, мистер, бросаете всё и едете с нами.
- Прости, не могу.
- Что значит “не могу”? Не знаю такого слова. Кифа, мы тебя не видели уже месяца три.
Кифа только вздохнул. Кристина перехватила его на кухне, куда он зашёл за чашкой кофе. Разумеется, они были с одного с ней потока. Почти каждый разработчик в конторе учился на той же - или смежной - специальности на год старше, на год младше, закончил пару лет назад - или вот так, сверстник. Знакомы они, впрочем, были вовсе не поэтому. Кифа как-то подумал, что даже если бы он был из группы скучных бухгалтеров, оформляющих другим командировки, в которые им самим поехать не суждено, он бы всё равно знал Кристину. Её все знали. Её нельзя было не знать. В миллионном городе N. с ней сложно было проехать в автобусе так, чтобы она ни разу не сказала “Привет!” кому-нибудь совершенно непредсказуемому, вплоть до гражданства и цвета кожи, но неизменно давно ей знакомому.
Главным в характере Кристины был напор и натиск. Она брала с наскоку всё, что можно было взять с наскоку. Однако, слишком упрямые цели имели все шансы остаться недостигнутыми, если их ставила перед собой она. Кристине нужно было чётко ощущать достижимость цели, слышать, как с той стороны в преградившую дорогу стену стучит успех.
Кристина была вся жизнь и движение, звучащая, колеблющаяся струна, свободная во всём: в мимике, в жестах, в движениях, в суждениях. Решительный нос, глаза, выдающие долю крови степных кочевников - она избегала фотографироваться, но Кифа думал, что зря. Стремительный спуск с заснеженного склона на сноуборде был ей несравненно милей любой йоги, а в своём неумении говорить с большинством однополых ей людей она признавалась открыто. И всё же, слово “томбой” застряло бы в горле любого честного человека: более женственную личность было ещё поискать.
- Кифа, ты только представь - снег, горы - ну хорошо, холмы - избушка, и тишина… Матвей будет, Янис, Сашок, может, Пашка. Бери лыжи и вперёд! Что в альтернативе-то? Сон лицом в оливье? Ритуальный просмотр плохих советских фильмов с ностальгирующим старшим поколением?
- Всё не так, Крис, - попытался объяснить ей Кифа. - Ты понимаешь, Ольга…
Но Кристина перебила его:
- Так и её возьми, в чём проблема? Пашка вон Наталью свою берёт.
Кифа грустно улыбнулся. Вытащить Ольгу из комфорта её квартиры? Серьёзно? И вдобавок подвергнуть её холоду? Ольга ненавидела холод, пожалуй, больше, чем что бы то ни было ещё. Да и не хотелось ему в шумную компанию. С тех ботанских посиделок они не виделись - зачёты - так что Кифа имел свои планы на новогодние праздники.
- Крис, извини, - насколько мог мягко ещё раз отказался он. - В следующий раз.
Кристина надула губы в неудовольствии:
- Скучный вы стали, Иакинф.
Это ироничное и чуть холодное “вы”, похоже, должно было уколоть. Если так, то у него вполне получилось. Кифа пожал плечами и пошёл работать. Кристина расстроилась и тоже ушла. Когда он дошёл до рабочего места, то вспомнил, что так и не растворил себе кофе. Чертыхнувшись, он не стал возвращаться и уселся за компьютер. На душе было неуютно. Он бы с радостью поехал с ребятами, если бы при этом одновременно можно было остаться с Ольгой под новогодней ёлкой. К сожалению, лишь частицы вроде электронов умеют такое, да и то не всегда. Всё, что оставалось ему сейчас - прилежно работать и ждать новогоднего чуда. Работать оставалось всего два дня.
Утро тридцать первого декабря рассвело несмело, едва веря тому, что зимнее солнцестояние осталось в прошлом. Небо вместо праздничного рассветного багрянца и золота окрасилось морозной, едва розовой белёсостью. Кифа решил ждать. Если он до сих пор нужен, если всё осталось по-прежнему, если неделя зачётов была всего лишь тем, чем была - неделей зачётов, а не сигналом, то она позвонит. Она вспомнит. Она поймёт, что он, Кифа, дышит с трудом, когда до неё нельзя дотянуться рукой.
Подул тёплый ветер, и ясное светло-голубое утреннее небо затянуло ровными облаками. Время медленно тянулось к полудню. Кифа ждал.
Солнце взобралось на свою самую высокую точку - едва по-над телевизионной вышкой - и зависло там, словно нагнувшись, опершись о колени, тяжело дыша после такого подъёма, ярко-белое пятно на светло-сером холсте. Кифа ждал.
И лишь когда этот колобок покатился вниз под горку, прямо в пасть ночи-лисе, Кифа не выдержал и набрал её номер.
Ту-у-у-у-у.
Ту-у-у-у-у.
Ту-у-у-у-у.
- Оля, привет! С наступающим!
- Как уеха?.. Ага… Ага… Понятно.
- Ну, удачных выходных тогда. Поздравь от меня сестру и Надежду Михайловну.
Уехала в М. к сестре.
Уехала.
Забыла предупредить.
Уехала.
Нет. Отсутствует. Fatal error.
Уехала. Access violation. Отсутствует.
Нет.
X-post from my DW account. Visit me here.
Глава 8
- А вы, мистер, бросаете всё и едете с нами.
- Прости, не могу.
- Что значит “не могу”? Не знаю такого слова. Кифа, мы тебя не видели уже месяца три.
Кифа только вздохнул. Кристина перехватила его на кухне, куда он зашёл за чашкой кофе. Разумеется, они были с одного с ней потока. Почти каждый разработчик в конторе учился на той же - или смежной - специальности на год старше, на год младше, закончил пару лет назад - или вот так, сверстник. Знакомы они, впрочем, были вовсе не поэтому. Кифа как-то подумал, что даже если бы он был из группы скучных бухгалтеров, оформляющих другим командировки, в которые им самим поехать не суждено, он бы всё равно знал Кристину. Её все знали. Её нельзя было не знать. В миллионном городе N. с ней сложно было проехать в автобусе так, чтобы она ни разу не сказала “Привет!” кому-нибудь совершенно непредсказуемому, вплоть до гражданства и цвета кожи, но неизменно давно ей знакомому.
Главным в характере Кристины был напор и натиск. Она брала с наскоку всё, что можно было взять с наскоку. Однако, слишком упрямые цели имели все шансы остаться недостигнутыми, если их ставила перед собой она. Кристине нужно было чётко ощущать достижимость цели, слышать, как с той стороны в преградившую дорогу стену стучит успех.
Кристина была вся жизнь и движение, звучащая, колеблющаяся струна, свободная во всём: в мимике, в жестах, в движениях, в суждениях. Решительный нос, глаза, выдающие долю крови степных кочевников - она избегала фотографироваться, но Кифа думал, что зря. Стремительный спуск с заснеженного склона на сноуборде был ей несравненно милей любой йоги, а в своём неумении говорить с большинством однополых ей людей она признавалась открыто. И всё же, слово “томбой” застряло бы в горле любого честного человека: более женственную личность было ещё поискать.
- Кифа, ты только представь - снег, горы - ну хорошо, холмы - избушка, и тишина… Матвей будет, Янис, Сашок, может, Пашка. Бери лыжи и вперёд! Что в альтернативе-то? Сон лицом в оливье? Ритуальный просмотр плохих советских фильмов с ностальгирующим старшим поколением?
- Всё не так, Крис, - попытался объяснить ей Кифа. - Ты понимаешь, Ольга…
Но Кристина перебила его:
- Так и её возьми, в чём проблема? Пашка вон Наталью свою берёт.
Кифа грустно улыбнулся. Вытащить Ольгу из комфорта её квартиры? Серьёзно? И вдобавок подвергнуть её холоду? Ольга ненавидела холод, пожалуй, больше, чем что бы то ни было ещё. Да и не хотелось ему в шумную компанию. С тех ботанских посиделок они не виделись - зачёты - так что Кифа имел свои планы на новогодние праздники.
- Крис, извини, - насколько мог мягко ещё раз отказался он. - В следующий раз.
Кристина надула губы в неудовольствии:
- Скучный вы стали, Иакинф.
Это ироничное и чуть холодное “вы”, похоже, должно было уколоть. Если так, то у него вполне получилось. Кифа пожал плечами и пошёл работать. Кристина расстроилась и тоже ушла. Когда он дошёл до рабочего места, то вспомнил, что так и не растворил себе кофе. Чертыхнувшись, он не стал возвращаться и уселся за компьютер. На душе было неуютно. Он бы с радостью поехал с ребятами, если бы при этом одновременно можно было остаться с Ольгой под новогодней ёлкой. К сожалению, лишь частицы вроде электронов умеют такое, да и то не всегда. Всё, что оставалось ему сейчас - прилежно работать и ждать новогоднего чуда. Работать оставалось всего два дня.
Утро тридцать первого декабря рассвело несмело, едва веря тому, что зимнее солнцестояние осталось в прошлом. Небо вместо праздничного рассветного багрянца и золота окрасилось морозной, едва розовой белёсостью. Кифа решил ждать. Если он до сих пор нужен, если всё осталось по-прежнему, если неделя зачётов была всего лишь тем, чем была - неделей зачётов, а не сигналом, то она позвонит. Она вспомнит. Она поймёт, что он, Кифа, дышит с трудом, когда до неё нельзя дотянуться рукой.
Подул тёплый ветер, и ясное светло-голубое утреннее небо затянуло ровными облаками. Время медленно тянулось к полудню. Кифа ждал.
Солнце взобралось на свою самую высокую точку - едва по-над телевизионной вышкой - и зависло там, словно нагнувшись, опершись о колени, тяжело дыша после такого подъёма, ярко-белое пятно на светло-сером холсте. Кифа ждал.
И лишь когда этот колобок покатился вниз под горку, прямо в пасть ночи-лисе, Кифа не выдержал и набрал её номер.
Ту-у-у-у-у.
Ту-у-у-у-у.
Ту-у-у-у-у.
- Оля, привет! С наступающим!
- Как уеха?.. Ага… Ага… Понятно.
- Ну, удачных выходных тогда. Поздравь от меня сестру и Надежду Михайловну.
Уехала в М. к сестре.
Уехала.
Забыла предупредить.
Уехала.
Нет. Отсутствует. Fatal error.
Уехала. Access violation. Отсутствует.
Нет.
X-post from my DW account. Visit me here.