О зловещей роли ВШЭ в реформах высшего образоваания
В промежутках между другими делами пытаюсь писать книгу о коррупции и обмане в российской системе ВО. Одним из главных явлений, на фоне которого все это происходит, является массовизация - резкое увеличение количество студентов и вузов в 1990-е - 2000-е, в результате которого в вузы стали попадать чуть ли не все желающие, а нагрузка преподавателей (число которых тоже росло, но далеко не такими высокими темпами) стала запредельной.
Теперь происходит, казалось бы, обратный процесс: количество вузов и студентов хотят сокращать. Можно было бы сказать, что министерство проводит вполне разумную и логичную политику по ликвидации последствий "образовательного беспредела" двух предшествующих десятилетий, если бы: 1) эти сокращения действительно отсеивали худшее и 2) нагрузка преподавателей тоже бы сокращалась, причем по справедливости это должно происходить опережающими по отношению к сокращениям студентов темпами. Но, увы, нагрузка эта, скорее всего, будет еще более расти, что следует из плана Даллеса дорожной карты Минобра, удаленной с сайта этой почтенной организации после его слишком внимательного прочтения alliruk.
Многие деятели науки почему-то уверены, что такого рода реформы, как правило, вызревают в недрах ВШЭ. Поначалу я считал такого рода информацию не более чем слухами, но слишком уж часто эти слухи стали повторяться. Если такого рода слухи в основном верны, то возникает вот какая проблема. Я не разделяю точку зрения тех, кто утверждает, что все предлагаемое ВШЭ вредно и тем более тех, кто называет это сознательной деятельностью по развалу образования по заданию западных спецслужб. В то же время меня все более смущает то, что эксперты ВШЭ (если их роль действительно велика) похоже не видят столь явной статистической закономерности, не обращают акцентированного внимания на проблему перегруженности преподавателей вузов (а также учителей школ); более того, до меня доходили слухи, что они даже будто бы выступают за увеличение их соотношения к ученикам.
В этой связи у меня возникла недобрая мысль: на каком основании эксперты, работающие практически на другой планете по условиям работы (нагрузка+зарплата; я прекрасно знаю, что "вышка" - тоже не совсем рай для работников, но все познается в сравнении) по отношению к подавляющему большинству российских вузов, как эксперты доминируют при решении дальнейшей судьбы тех, кому гораздо хуже чем им и чьих условий работы они не чувствуют? Для рядового российского преподавателя это примерно так же безрадостно, как если бы его судьбу решали заевшиеся ректоры.
Оговорюсь, что этот вопрос имеет силу только в том случае, если роль ВШЭ в концептуальном обеспечении реформ российского образования не преувеличивается слишком сильно.
Теперь происходит, казалось бы, обратный процесс: количество вузов и студентов хотят сокращать. Можно было бы сказать, что министерство проводит вполне разумную и логичную политику по ликвидации последствий "образовательного беспредела" двух предшествующих десятилетий, если бы: 1) эти сокращения действительно отсеивали худшее и 2) нагрузка преподавателей тоже бы сокращалась, причем по справедливости это должно происходить опережающими по отношению к сокращениям студентов темпами. Но, увы, нагрузка эта, скорее всего, будет еще более расти, что следует из плана Даллеса дорожной карты Минобра, удаленной с сайта этой почтенной организации после его слишком внимательного прочтения alliruk.
Многие деятели науки почему-то уверены, что такого рода реформы, как правило, вызревают в недрах ВШЭ. Поначалу я считал такого рода информацию не более чем слухами, но слишком уж часто эти слухи стали повторяться. Если такого рода слухи в основном верны, то возникает вот какая проблема. Я не разделяю точку зрения тех, кто утверждает, что все предлагаемое ВШЭ вредно и тем более тех, кто называет это сознательной деятельностью по развалу образования по заданию западных спецслужб. В то же время меня все более смущает то, что эксперты ВШЭ (если их роль действительно велика) похоже не видят столь явной статистической закономерности, не обращают акцентированного внимания на проблему перегруженности преподавателей вузов (а также учителей школ); более того, до меня доходили слухи, что они даже будто бы выступают за увеличение их соотношения к ученикам.
В этой связи у меня возникла недобрая мысль: на каком основании эксперты, работающие практически на другой планете по условиям работы (нагрузка+зарплата; я прекрасно знаю, что "вышка" - тоже не совсем рай для работников, но все познается в сравнении) по отношению к подавляющему большинству российских вузов, как эксперты доминируют при решении дальнейшей судьбы тех, кому гораздо хуже чем им и чьих условий работы они не чувствуют? Для рядового российского преподавателя это примерно так же безрадостно, как если бы его судьбу решали заевшиеся ректоры.
Оговорюсь, что этот вопрос имеет силу только в том случае, если роль ВШЭ в концептуальном обеспечении реформ российского образования не преувеличивается слишком сильно.