Дж. Мелларт о халафской культуре.
В продолжение записи Немного о халафской культуре.
"Халафская культура была особенно мощным образованием, не имевшим ничего общего с хассунской или самаррской. Возможно, она была создана пришельцами с севера, и её первоначальная родина находилась в «Турецкой Месопотамии».
Самая древнейшая керамика уже имела изображения быков и леопардов, а также оленей, птиц, скорпионов. Ранняя халафская керамика покрыта красной или чёрной росписью по фону абрикосового цвета и прекрасно залощена. В средний период натуралистические мотивы исчезают, за исключением вездесущих букраний, которые становятся теперь более стилизованными. В заключительный период на востоке делали большие полихромные «тарелки» с тщательно исполненной центральной частью в виде орнаментальной розетки и мальтийского креста, одни из самых выдающихся произведений керамического искусства Ближнего Востока.
Хорошо известны особенности архитектуры халафского периода. Поселения состояли из двухкомнатных домов, расположенных вдоль мощёных улиц. В каждом доме было круглое сводчатое помещение и длинный прямоугольный вестибюль, возможно, с двускатной крышей.
Носители халафской культуры были земледельцами: сотнями находят кремнёвые вкладыши серпов. Рисунки на сосудах свидетельствуют о высоком развитии ткачества, главным образом, видимо, шерстяных тканей. Наши представления о скотоводстве основываются более на статуэтках и керамике, чем на костном материале. Возможно, был одомашнен крупный рогатый скот, козы, овцы и собаки, но доказательства существуют только относительно коров и коз. Сам по себе культ быка ещё не говорит о его одомашнивании. Напротив, огромные рога животных, изображённых на сосудах, свидетельствуют о том, что это дикий бык, служивший объектом поклонения.
Население продолжало заниматься охотой: найдены наконечники стрел и ядра для пращи.
Многочисленные женские статуэтки (при отсутствии мужских), сидячие или скорченные, явно доказывают существование культа богини-матери. Как и в Анатолии, эти фигурки часто покрывались полосами и крестами. Другими культовыми символами были подвески в виде бычьих копыт (или фаллосов?) и бусы, имеющие вид так называемых двойных топоров; они, как и в неолитической Анатолии, изображались на сосудах или тканях.
Торговые связи были, очевидно, широкими и хорошо организованными: в халафских поселениях найден обсидиан из окрестностей оз. Ван и раковины из Индийского океана, доставлявшиеся с Персидского залива. Никогда до этого ни одна культура не осуществляла столь широкой торговой экспансии.
Значительное сходство между халафской культурой конца VI - начала V тысячелетия и неолитическими и раннехалколитическими культурами Анатолии соблазнительно рассматривать как перемещение ближневосточного культурного центра к востоку в результате упадка западных культур - Хаджилара и Западного Чатал Хююка. Без учёта того факта, что выходцы с запада, скорее всего ремесленники, нашли себе новых покровителей на востоке, невозможно объяснить большое число «анатолизмов» в халафской культуре. Религия, культ быка, обработка металлов, ткачество, великолепная посуда, высокий уровень технического развития в целом не могут не напоминать подобные черты в Чатал Хююке, Хаджиларе и Джан Хасане".
И немного из других источников.
"Специфическими элементами орнамента были мальтийский крест и букрании (изображения бычьих голов). Обнаружены антропоморфные и зооморфные глиняные фигурки; все халафские антропоморфные фигурки изображают женщин (как правило присевших, с преувеличенной грудью). Погребения халафской культуры - трупоположения в грунтовых ямах в скорченном положении на боку. Младенцев часто хоронили в сосудах в под полами построекНа поздних стадиях халафская культура подверглась мощному убейдскому влиянию, в результате чего возникла смешанная традиция Северного Убейда. В середине XX в. предпринимались попытки соотнести халафцев с носителями так называемых протоевфратских языков - части реконструируемого лингвистами дошумерского субстрата. В соответствующих публикациях потомков халафцев исторического времени иногда именовали субареями" (Источник).
"Мужских глиняных фигурок не встречено, а женских изображений, тучных и грудастых, покрытых поперечными полосами, очень много. Женщина изображалась присевшей, в сопровождении голубей. Позже голубь считался священной птицей Афродиты - Астарты, которая являлась греческой ипостасью шумеро-аккадской богини Иштар" (Источник).
"Феномен халафской культуры по праву считается ярким явлением в археологии дописьменной Месопотамии. Изображения [на сосудах] кошачьих хищников, быков, баранов, птиц, змей, скорпионов и других представителей местной фауны указывают на круг видов, имевших наиболее важное значение в мировосприятии северомесопотамских общин того времени. Особое место в этом ряду занимали крупные рогатые животные, свидетельством чему является широкое распространение букраний. Истоки этой традиции, вероятно, восходят к изображениям быков и особому отношению к их черепам и костям, известным ещё с докерамического неолита. К. Бренике проводит тщательный анализ всех известных к началу 1990-х гг. данных по халафской и раннеубейдской культурам на севере Месопотамии. В результате она приходит к выводу о постепенной ненасильственной смене на данной территории Халафа Убейдом и о присутствии значительного халафского компонента в северном варианте убейдской культуры. Что касается исходного очага распространения культуры Халаф, исследовательница считает, что им был район Верхнего Тигра" (Источник).
"Культура Халаф увидела самое раннее известное появление печатей на Ближнем Востоке. В них преобладали геометрические узоры"
(Источник).
"Одной из зафиксированных разновидностей вторичных погребений халафской культуры являются отдельные захоронения черепов, которые иногда помещались в керамические сосуды [Мунчаев, Мерперт, 1981, c. 208; Hijara, 1978]. Ещё одна разновидность вторичных погребений халафской культуры - захоронение посткраниальных скелетов. Такое коллективное погребение было обнаружено на поселении Телль-Аззо в Восточной Джезире [Killick, Roaf, 1983; Brereton, 2011, p. 608-609]. Часто вторичные погребения халафской культуры несут на себе следы огневого воздействия разной степени интенсивности. Этот факт был неоднократно отмечен на ряде поселений, и прежде всего на Ярым-Тепе 2 [Мунчаев, Мерперт, 1981, с. 198-207]. Вторичные погребения могут принадлежать как взрослым индивидуумам, так и детям, что было зафиксировано в Ярым-Тепе 2 [Мунчаев, Мерперт, 1981, c. 198-208]. В целом обряд вторичного погребения статистически наиболее многочисленно представлен на халафских памятниках, расположенных близко к долине Тигра, а по мере удаления в сторону Евфрата и к западу от него эта форма погребального ритуала встречается реже. Если рассматривать халафский погребальный обряд в диахронном контексте на памятниках с мощным культурным слоем, отражающим длительную эволюцию этой культуры, то становится очевидным, что если на относительно раннем этапе развития халафской культуры статистически наиболее многочисленны вторичные погребения, то для наиболее позднего этапа (позднего халафа и переходного халафско-убейдского периода) будут наиболее типичны индивидуальные первичные ингумации. Синтез данных, собранных по материалам погребений и нарративных сюжетов на расписных сосудах, позволяет реконструировать некоторые детали погребального обряда, связанного с практикой вторичных захоронений халафской культуры. Сам по себе обряд вторичного погребения предполагает, по меньшей мере, два этапа в ходе погребального ритуала. Если второй этап воспроизводится материалами погребений, то первый этап халафского погребального ритуала представлен на одном из сосудов, обнаруженных в Домуз-Тепе. На этом сосуде изображена экскарнация стервятниками нескольких предварительно обезглавленных тел [Carter, Campbell, 2006, p. 320, fig. 6; Carter, 2012, p. 111, fig. 9.a-b]. А на другом сосуде из того же Домуз-Тепе очень похожие птицы изображены сидящими на двускатной крыше некого башнеобразного сооружения [Carter, 2012, p. 112, fig. 10.a-b]. Это дает основания предположить, что такого рода высокие башнеобразные сооружения с двускатной крышей могли быть как-то связаны с обрядом эскарнации. Соответственно дальнейшие ритуальные действия воспроизводятся на основании обнаруженных останков погребённых. Основываясь на статистике, мы можем утверждать, что после обряда обезглавливания и экскарнации тел стервятниками собранные костные остатки, как правило, подвергались огневому воздействию различной степени интенсивности, поскольку известны погребения как полностью, так и частично кремированных останков. После этого останки захоранивались либо под полами помещений, либо на специальных открытых участках, в том числе и в некрополях непосредственно на территории поселений.
На основании доступных нам остатков архитектурных сооружений поселения халафской культуры внешне выглядит достаточно эгалитарно. Нам неизвестны примеры очевидной имущественной либо социальной стратификации внутри халафских поселений. Также мы не знаем прямых архитектурных примеров, которые могут говорить о концентрации общественного труда либо о концентрации общественного продукта в едином хранении (типа общинных зернохранилищ). В качестве исключения можно отметить так называемый сгоревший дом гончара в слое ТТ6 Арпачии, где были обнаружены в значительном количестве керамические сосуды высокого качества изготовления, что выделяло это здание из ряда других" (Источник).
"Халафская культура была особенно мощным образованием, не имевшим ничего общего с хассунской или самаррской. Возможно, она была создана пришельцами с севера, и её первоначальная родина находилась в «Турецкой Месопотамии».
Самая древнейшая керамика уже имела изображения быков и леопардов, а также оленей, птиц, скорпионов. Ранняя халафская керамика покрыта красной или чёрной росписью по фону абрикосового цвета и прекрасно залощена. В средний период натуралистические мотивы исчезают, за исключением вездесущих букраний, которые становятся теперь более стилизованными. В заключительный период на востоке делали большие полихромные «тарелки» с тщательно исполненной центральной частью в виде орнаментальной розетки и мальтийского креста, одни из самых выдающихся произведений керамического искусства Ближнего Востока.
Хорошо известны особенности архитектуры халафского периода. Поселения состояли из двухкомнатных домов, расположенных вдоль мощёных улиц. В каждом доме было круглое сводчатое помещение и длинный прямоугольный вестибюль, возможно, с двускатной крышей.
Носители халафской культуры были земледельцами: сотнями находят кремнёвые вкладыши серпов. Рисунки на сосудах свидетельствуют о высоком развитии ткачества, главным образом, видимо, шерстяных тканей. Наши представления о скотоводстве основываются более на статуэтках и керамике, чем на костном материале. Возможно, был одомашнен крупный рогатый скот, козы, овцы и собаки, но доказательства существуют только относительно коров и коз. Сам по себе культ быка ещё не говорит о его одомашнивании. Напротив, огромные рога животных, изображённых на сосудах, свидетельствуют о том, что это дикий бык, служивший объектом поклонения.
Население продолжало заниматься охотой: найдены наконечники стрел и ядра для пращи.
Многочисленные женские статуэтки (при отсутствии мужских), сидячие или скорченные, явно доказывают существование культа богини-матери. Как и в Анатолии, эти фигурки часто покрывались полосами и крестами. Другими культовыми символами были подвески в виде бычьих копыт (или фаллосов?) и бусы, имеющие вид так называемых двойных топоров; они, как и в неолитической Анатолии, изображались на сосудах или тканях.
Торговые связи были, очевидно, широкими и хорошо организованными: в халафских поселениях найден обсидиан из окрестностей оз. Ван и раковины из Индийского океана, доставлявшиеся с Персидского залива. Никогда до этого ни одна культура не осуществляла столь широкой торговой экспансии.
Значительное сходство между халафской культурой конца VI - начала V тысячелетия и неолитическими и раннехалколитическими культурами Анатолии соблазнительно рассматривать как перемещение ближневосточного культурного центра к востоку в результате упадка западных культур - Хаджилара и Западного Чатал Хююка. Без учёта того факта, что выходцы с запада, скорее всего ремесленники, нашли себе новых покровителей на востоке, невозможно объяснить большое число «анатолизмов» в халафской культуре. Религия, культ быка, обработка металлов, ткачество, великолепная посуда, высокий уровень технического развития в целом не могут не напоминать подобные черты в Чатал Хююке, Хаджиларе и Джан Хасане".
И немного из других источников.
"Специфическими элементами орнамента были мальтийский крест и букрании (изображения бычьих голов). Обнаружены антропоморфные и зооморфные глиняные фигурки; все халафские антропоморфные фигурки изображают женщин (как правило присевших, с преувеличенной грудью). Погребения халафской культуры - трупоположения в грунтовых ямах в скорченном положении на боку. Младенцев часто хоронили в сосудах в под полами построекНа поздних стадиях халафская культура подверглась мощному убейдскому влиянию, в результате чего возникла смешанная традиция Северного Убейда. В середине XX в. предпринимались попытки соотнести халафцев с носителями так называемых протоевфратских языков - части реконструируемого лингвистами дошумерского субстрата. В соответствующих публикациях потомков халафцев исторического времени иногда именовали субареями" (Источник).
"Мужских глиняных фигурок не встречено, а женских изображений, тучных и грудастых, покрытых поперечными полосами, очень много. Женщина изображалась присевшей, в сопровождении голубей. Позже голубь считался священной птицей Афродиты - Астарты, которая являлась греческой ипостасью шумеро-аккадской богини Иштар" (Источник).
"Феномен халафской культуры по праву считается ярким явлением в археологии дописьменной Месопотамии. Изображения [на сосудах] кошачьих хищников, быков, баранов, птиц, змей, скорпионов и других представителей местной фауны указывают на круг видов, имевших наиболее важное значение в мировосприятии северомесопотамских общин того времени. Особое место в этом ряду занимали крупные рогатые животные, свидетельством чему является широкое распространение букраний. Истоки этой традиции, вероятно, восходят к изображениям быков и особому отношению к их черепам и костям, известным ещё с докерамического неолита. К. Бренике проводит тщательный анализ всех известных к началу 1990-х гг. данных по халафской и раннеубейдской культурам на севере Месопотамии. В результате она приходит к выводу о постепенной ненасильственной смене на данной территории Халафа Убейдом и о присутствии значительного халафского компонента в северном варианте убейдской культуры. Что касается исходного очага распространения культуры Халаф, исследовательница считает, что им был район Верхнего Тигра" (Источник).
"Культура Халаф увидела самое раннее известное появление печатей на Ближнем Востоке. В них преобладали геометрические узоры"
(Источник).
"Одной из зафиксированных разновидностей вторичных погребений халафской культуры являются отдельные захоронения черепов, которые иногда помещались в керамические сосуды [Мунчаев, Мерперт, 1981, c. 208; Hijara, 1978]. Ещё одна разновидность вторичных погребений халафской культуры - захоронение посткраниальных скелетов. Такое коллективное погребение было обнаружено на поселении Телль-Аззо в Восточной Джезире [Killick, Roaf, 1983; Brereton, 2011, p. 608-609]. Часто вторичные погребения халафской культуры несут на себе следы огневого воздействия разной степени интенсивности. Этот факт был неоднократно отмечен на ряде поселений, и прежде всего на Ярым-Тепе 2 [Мунчаев, Мерперт, 1981, с. 198-207]. Вторичные погребения могут принадлежать как взрослым индивидуумам, так и детям, что было зафиксировано в Ярым-Тепе 2 [Мунчаев, Мерперт, 1981, c. 198-208]. В целом обряд вторичного погребения статистически наиболее многочисленно представлен на халафских памятниках, расположенных близко к долине Тигра, а по мере удаления в сторону Евфрата и к западу от него эта форма погребального ритуала встречается реже. Если рассматривать халафский погребальный обряд в диахронном контексте на памятниках с мощным культурным слоем, отражающим длительную эволюцию этой культуры, то становится очевидным, что если на относительно раннем этапе развития халафской культуры статистически наиболее многочисленны вторичные погребения, то для наиболее позднего этапа (позднего халафа и переходного халафско-убейдского периода) будут наиболее типичны индивидуальные первичные ингумации. Синтез данных, собранных по материалам погребений и нарративных сюжетов на расписных сосудах, позволяет реконструировать некоторые детали погребального обряда, связанного с практикой вторичных захоронений халафской культуры. Сам по себе обряд вторичного погребения предполагает, по меньшей мере, два этапа в ходе погребального ритуала. Если второй этап воспроизводится материалами погребений, то первый этап халафского погребального ритуала представлен на одном из сосудов, обнаруженных в Домуз-Тепе. На этом сосуде изображена экскарнация стервятниками нескольких предварительно обезглавленных тел [Carter, Campbell, 2006, p. 320, fig. 6; Carter, 2012, p. 111, fig. 9.a-b]. А на другом сосуде из того же Домуз-Тепе очень похожие птицы изображены сидящими на двускатной крыше некого башнеобразного сооружения [Carter, 2012, p. 112, fig. 10.a-b]. Это дает основания предположить, что такого рода высокие башнеобразные сооружения с двускатной крышей могли быть как-то связаны с обрядом эскарнации. Соответственно дальнейшие ритуальные действия воспроизводятся на основании обнаруженных останков погребённых. Основываясь на статистике, мы можем утверждать, что после обряда обезглавливания и экскарнации тел стервятниками собранные костные остатки, как правило, подвергались огневому воздействию различной степени интенсивности, поскольку известны погребения как полностью, так и частично кремированных останков. После этого останки захоранивались либо под полами помещений, либо на специальных открытых участках, в том числе и в некрополях непосредственно на территории поселений.
На основании доступных нам остатков архитектурных сооружений поселения халафской культуры внешне выглядит достаточно эгалитарно. Нам неизвестны примеры очевидной имущественной либо социальной стратификации внутри халафских поселений. Также мы не знаем прямых архитектурных примеров, которые могут говорить о концентрации общественного труда либо о концентрации общественного продукта в едином хранении (типа общинных зернохранилищ). В качестве исключения можно отметить так называемый сгоревший дом гончара в слое ТТ6 Арпачии, где были обнаружены в значительном количестве керамические сосуды высокого качества изготовления, что выделяло это здание из ряда других" (Источник).